Прости за любовь

Действительно, этот цвет помады я уже где-то видела. Кажется, Донская решила задействовать тяжелую артиллерию, что ж Морозову я не завидую. Ему предстоит либо затяжная оборона, либо капитуляция. Главное, чтобы без кровопролития. Надеюсь, Танька не решится на куклу-вуду в конечном итоге.

– И еще, Варвара, сегодня вы обедаете со мной, – выдал Роман Дмитриевич, а я чуть не переборщила с узлом, затягивая его слишком крепко.

Морозов кашлянул и обхватил мои ладони своими. Такими горячими, сильными, что меня пронзила тревога. Я смотрела на него и не могла понять, что это за игры такие?!

– Отказ не принимается. Помните, скоро премия. Я не люблю обедать в одиночестве, тем более, когда такая прекрасная девушка у меня в роли секретаря, – подмигнул он мне, отходя в сторону, а я пожалела, что Танька измазала его всего лишь помадой. Наверное, надо было все-таки вылить Морозову на голову кофе.

И если верить Кате, то иногда полезно побыть эгоисткой. А мне меньше всего хотелось идти куда-то с Морозовым. Во-первых, Танька. Она вряд ли поймет такое, и, наверное, будет права. Надует губы, обидится, посчитав меня врагом, хотя мне Роман Дмитриевич по барабану в принципе. Кстати, насчет барабанов…

Я почесала макушку, опустив тоскливый взгляд в документы коими завалила всю поверхность стола. Да, я создавала видимость перед начальством, что без дела не сижу и работы у меня по горло, такая милая попытка соскочить с крючка. Ну не хотелось мне никуда идти с боссом. Я не желала, чтобы за моей спиной потом перешептывались окружающие, отпускали сальные шуточки и бросали косые взгляды.

Мозг отчаянно придумывал отговорку, и каждая последующая мне казалась бредовее предыдущей. Как же это тяжело все-таки врать и изворачиваться.

Встав из-за стола, я прошлась по приемной и, на цыпочках подойдя к двери кабинета Морозова, прислушалась. Босс с кем-то спорил по телефону, а я, воспользовавшись моментом, ринулась за мобильником.

Накручивая прядь волос на палец, такая у меня вот дурацкая привычка в нервозном состоянии, я процедила шепотом в трубку, как только на том конце провода ответили.

– Кать, он позвал меня пообедать вместе.

– Ну, молодец, – пережевывая, ответила Катерина, – я всегда в него верила. Время зря терять не стал. Передай, что горжусь им.

– Ты уверена, что это следует произносить вслух? – растерявшись, поинтересовалась я.

– Конечно, дурочка, иди и ни о чем не думай. Такой шанс выпадает, а ты?

– Что я?

– Снова сомневаешься. Наверняка извела себя уже, выискивая подоплеку.

– Ты права, – не стала я спорить с подругой, кивнув от досады. – Просто это все неожиданно.

– Варя, – зевнула Катька, видимо, умаявшись от безделья, – ты порой такая непроходимая дура, уж прости. Мужчина позвал ее обедать вместе, надо делать правильные выводы… Господи, – простонала она, – кому я все это объясняю, твоя сообразительность и намеки – пустое дело. Варя, вспомни на секунду, что ты молодая и красивая девушка, забудь про все остальное и в путь.

– Ну не знаю, – промямлила я, – как-то неудобно перед…

– Погоди, я перезвоню, – послышались мужские голоса фоном, и Катька, хихикнув, бросила трубку.

Мне оставалось только вернуться за свой стол и уткнуться лбом в кипу бумаг. Стрелки часов, как назло даже не бежали, а летели вперед, и когда ровно в полдень Роман Дмитриевич с пиджаком наперевес вышел из своего кабинета, я еще сильнее опустила голову.

– Варвара, – усмехнулся он, – сон на рабочем месте грозит штрафом.

– Я не сплю, – тут же подскочив со своего кресла, отрапортовала в ответ.

Щеки стали пунцовыми и руки предательски задрожали. То же мне проницательный какой, сон да в приемной?! Нет уж, я не до такой степени экстремал, конечно.

– Тогда чего вы так усердно рассматриваете на белом листе бумаги?! – вскинул Морозов бровь.

Наверное, ему необходимо было выполнить план в острословии на сегодняшний день и, судя по всему, лимит там огромный. Мне ж оставалось лишь набраться терпения и в конце рабочего дня не выйти отсюда с седыми волосами.

– Роман Дмитриевич, там сейчас все места займут в столовой, – жалобно пропищала я, понимая, что быстрее бы это все закончилось. А завтра… может стоит уйти на больничный?!

Морозов улыбнулся, протягивая мне руку, я взглянула на него с опаской, но ладонь подала. Всю дорогу до столовой я честно пыталась успокоить свою совесть, уговорить ее, и в конечном итоге уже готова была пойти и на подкуп. Но внутренний голос упрямо кричал, что выбрала я неправильный вариант, и лучше бы мне сидеть и не высовываться.

В столовой людей оказалось немного, что порадовало, конечно. И нет бы выбрать место у окна, в углу или, вообще, поближе к выходу, так ведь босс предпочел занять столик в центре, чтобы и себя показать, и другим не дать расслабиться.

Я осторожно присела на край стула и, кажется, не переставала ерзать до тех пор, пока в поле зрения не появились мои девочки. Морозов пытался шутить, что-то рассказывал, а я лениво возила вилкой по тарелке несчастный лист салата. Но стоило поднять взгляд, как кусок у меня встал поперек горла. Достаточно было увидеть широко распахнутые глаза Тани и длину ее ногтей, чтобы сообразить – я труп.

Больше всего хотелось взять низкий старт, сверкая пятками, но Роман Дмитриевич улыбнулся во все тридцать два зуба и кивнул им в знак приветствия.

Катька внимательно смотрела на меня, крепко держа за руку Донскую. Я пожала плечами, давая понять, что ни при чем и он все сам, но подружка лишь покрутила пальцем у виска, закатывая глаза.

На мое счастье в кармане у Романа Дмитриевича заиграла мелодия, что-то до приторности романтичное, и я, под благовидным предлогом не подслушивать чужие разговоры, встала из-за столика и рванула наперерез девочкам.

– Подруга называется, – фыркнула Танька, демонстративно отворачиваясь.

– Будто я нарочно! – словно в укор бросила в ответ ей, растерянно взглянув на Катерину.

– Могла бы и придумать что-нибудь, – подбодрила та, не переставая топтаться в проходе.

– Я пыталась, но ты ж сама сказала, что ничего дурного нет в том, чтобы пообедать.

Танька тут же вырвала свою руку из Катькиных ладоней, и уже готова была расправиться с новой жертвой. Бедная, бедная Таня. Она совершенно не понимала, что здесь, вообще, происходит, и как так быстро Морозов смог ее забыть. Донскую было жаль в этот момент, а моя подружка блондинка, кажется, окончательно запуталась.