Простить неверную

– Это я помню. Но думала, может, объявится к началу учебного года? Решит деньги вернуть…

– Не начинай, и так тошно. – Залпом допила коктейль, чувствуя, что он был явно не последним.

– Знаешь, для человека, которого кинули на пол ляма, ты слишком спокойна. Я бы…

– Тихо! – я резко пригнулась к столу, Ленка машинально повторила за мной.

– Ты чего? – зашептала, распахивая глаза.

– Там отец моей ученицы.

– Какой из них?

– Вон тот, высокий.

– Они оба высокие!

– Тот, что выше!

– Фига се, генофонд нации!

Голицын ушёл, не заметив нас за пальмой, а меня вдруг на смех пробрало: хороша учительница. Едва школьные двери закрылись, уже на столе лежит. Выдохнула, выпрямилась и решительно сказала:

– Ладно. Поехали день рождения отмечать, что ли.

Четвёртая глава

Выбор первого места для встречи говорит о человеке больше тысячи слов. Кафе-бар прямиком из тропиков, официантки бы ещё хулу начали танцевать и венки на шею вешать, вышло бы сто процентное погружение. Ответив администратору зала, что меня ждут, я пробирался по зелёным джунглям к дальнему столу у окна. Мужчина сидел спиной, голубой пиджак в тонкую белую клетку явно на заказ сшит.

– Здравствуйте, – сказал я, останавливаясь и протягивая руку. Она так и зависла в воздухе, когда мой новый партнёр поднял глаза и широко улыбнулся.

– Привет, Вить.

Я застыл, вытаращился на Глеба, горло спазмом сжало, ни одного слова не выдавить. Опустил руку, посмотрел на папку, лежащую на столе, и верхняя губа сама собой приподнялась, как у дикого зверя. Думал: отпустил и забыл. Трижды ха! От одного вида бывшего лучшего друга волосы на загривке дыбом встали.

– Я тоже очень рад тебя видеть, – продолжал улыбаться Глеб, показывая на кресло. – Присаживайся. Мы с тобой вроде как партнёры теперь, так что… Ну чего ты застыл? Садись, говорю, в ногах правды нет.

Машинально упал в кресло, глаз с Глеба отвести не в силах. Совсем не изменился, хотя с чего бы? Та же небрежность, с которой всегда людям в душу забирался без усилий. И в глазах не насмешка – подкупающая искренность.

– Какого хера? – выдавил наконец сипло. Прочистил горло, продолжил уверенней: – Какого хера ты затеял?

– Смотрю, Москва питерский лоск с тебя постепенно смывает, – по-доброму усмехнулся Глеб. Перед ним кофе и десерт, передо мной – официантка с меню. Пришлось сделать заказ. Дождавшись, когда она уйдёт, он продолжил: – Я сперва не собирался в партнёры набиваться. Серьёзно, – Глеб поднял руки, словно защищаясь. – В этот раз точно не виновен. Ну, разве что косвенно.

Я молча поднял бровь, давая возможность высказаться. Уйти всегда успею.

– Давно в сторону столицы посматривал, да и за тобой, ладно, признаюсь, приглядывал.

– Надо же, – выплюнул ядовито, – совесть замучила?

– Да, – неожиданно серьёзно ответил Глеб. – Но дело не в этом. Говорю же: в Питере тесно стало, но по бабкам сходу большой проект тянуть… Сам понимаешь. Тут от твоего партнёра предложение поступило. Выгодное. Я, конечно, тот ещё мудак в твоих глазах, но от такого шанса только тупой откажется. Так что, – он преувеличенно тяжело вздохнул и поднял чашку, шутливо салютуя, – здравствуй, партнёр!

– Я выкуплю твою долю, – процедил я холодно, пока мозг лихорадочно работал, просчитывая, где можно взять необходимую сумму. А нигде. Новый кредит на развитие бизнеса только взял, первые деньги с первой сдачей придут, а до неё ещё год-полтора, если никто палки в колеса ставить не будет. И Глеб это отлично понимал.

– Зачем? – спросил я, сжимая переносицу.

– Может, потому что мне тебя не хватало? – тихо спросил Глеб. – Может, потому что прощения попросить хочу? Или…

– Хватит, – оборвал, не в силах больше слушать. Резко поднялся. – Партнёры? Ок, пусть будет так. Но не жди, что снова друзьями станем.

Глеб послушно склонил голову, но тут же поднял и улыбнулся ещё шире, так, что показалось – щёки треснут.

– Спасибо, – произнёс с чувством. Руку протянул, но я демонстративно не заметил. Ушёл, как тогда, не обернувшись.

Внутри всё клокотало, желчь подкатывала к горлу, во рту горчило. Сев в машину, с силой ударил по рулю ладонью. Мудак! Не хватало ему меня, как же! Четыре года отсиживался, приглядывал. Сука! Сердце стучало барабаном, несколько раз с шумом выдохнул через нос – надо успокаиваться. Мы теперь партнёры, каждый день видеться придётся. Переживу, не маленький. Истерики закатывать не буду, морду бить – тем более. В прошлом, всё в прошлом. И Глеб, и Диана.

Невольно промелькнула мысль: вдруг она тоже внезапно объявится? Надежда – живучая сволочь, и я до сих пор не понял, как её убить. Сколько угодно мог говорить, что забыл и не простил, но правда проще: не забыл и, может, простил. Тошнило от этого, но как заставить разлюбить? А хрен его знает. Говорят, время лечит. Только сколько его надо, этого времени, чтобы дыра в груди наконец затянулась?..

Встреча с Глебом всё-таки выбила из колеи. Я бесцельно колесил по городу, вместо того, чтобы к дочке спешить. Путался в вязких мыслях, как муха в сиропе, одно и то же по кругу, снова и снова. Пришёл в себя у какого-то клуба – неоновая вывеска била прямо в глаза. Успело стемнеть, который час вообще? Девять. Отлично, просто отец года! Настя ещё не спит, ждёт, а я даже подарок не купил. От злости на себя захотелось выть. Ладно, ещё могу успеть, вину заглажу. Завтра весь день вдвоём проведём. Едва машина тронулась с места, как под колёса две девицы бросились. Со злостью я ударил по клаксону, открыл окно:

– Под ноги смотреть надо!

– Глаза разуй, не видишь – зелёный? – огрызнулась красноволосая девица в ультра коротком мини. А из-за её плеча вторая выглянула, глаза огромные, испуганные. Учительница Настина. Отлично. Просто отлично. Не успела детей с линейки проводить, уже бухать пошла. Красноволосая подхватила учительницу и потянула за собой, но та постоянно оглядывалась, путаясь в длинных ногах. Утром каблук пониже был, а юбка подлиннее. Узнала, что ли? Сзади просигналили и, опомнившись, я поехал. Ладно, учитель – тоже человек, я не из тех, кто за фото в купальнике требует на костре сжечь. И ей, наверное, сейчас неловко. Ну, упрекать не буду, сделаю вид, что не узнал, при встрече. Хотя спеси в ней явно стало поменьше, чем утром было.

Настя не спала – ждала. Виновато улыбнувшись, я протянул набор детской косметики – продавщица в Детском мире посоветовала. Когда дочкины глаза вспыхнули неподдельным счастьем, тихонько выдохнул, хотя вина не уменьшилась. И Софья Львовна с мягкой улыбкой сказала, что они уже поужинали, мне сейчас подогреет, отчего ещё муторнее стало.

– Прости, мышь, – сказал я, падая на диван рядом с ней. Сумасшедший день, а должен был стать праздником.

– Много работы? – не по-детски серьёзно спросила Настя. Кивнул, внутренне морщась за ложь. Если бы был занят, может, не так сильно в груди бы свербело.

– Пойдём завтра в парк? А потом в кино, хочешь?

– И ты весь день будешь со мной?

– Только с тобой, мышь. Даже телефон, если хочешь, дома оставлю.

– Не верю, – она улыбнулась, и дыра в груди привычно заныла – слишком улыбка знакомая. Дианина.

– Обещаю! – торжественно сцепив наши мизинцы, я звонко чмокнул её в лоб.

Вот тебе и праздник – ужин в одиночестве перед телевизором. По нему шло какое-то шоу – Софья Львовна смотрела до моего прихода. Некстати вспомнился Глеб, и кусок мяса поперёк горла встал. С трудом проглотив, я решил, что ужин на сегодня подошёл к концу: потребность выпить и забыться вспыхнула внезапно. Выпивал я редко, не было времени, но на такие вот случаи дома всегда что-то стояло. Выбрав бутылку односолодового виски, я пошёл в кабинет – Софья Львовна, конечно, поймёт, только не хочется при ней пить.