Просто история

Гаара уже собирался выходить из кабинки, когда сквозь шум воды услышал хлопок, а за матовым стеклом душевой увидел силуэт

– Как все прошло? – сонно поинтересовался Сай

– Отлично, - Собаку резко распахнул дверцу, освобождая клубы пара и совершенно не стесняясь своей наготы

– Выяснил что-то? – брюнет прошелся взглядом по влажному телу любимого и сразу же отвел взор, застенчиво теребя край широкой клетчатой рубашки, которая доходила ему до середины обнаженного бедра

– Иди ко мне, - аловолосый поманил Акаши пальцем, отступая вглубь кабинки, а Сай, без промедлений сбросив рубашку, ступил под жаркие струи воды и закрыл за собой дверцу

– Нельзя, - Собаку резко припечатал брюнета к стенке, обхватывая ладонями его лицо, - нельзя быть таким соблазнительным

– Ты прав, - Сай руками скользнул по бокам любимого, остановившись на его бедрах и притянув к себе, - нельзя

Может, кто-то и назвал бы этот поцелуй развязным, но на самом деле он был страстным, неистово страстным в своем вожделении и желании проникнуть в рот партнера напористо и властно, обвивая язычок любимого своим, подчиняя жаркую глубину, исследуя её вновь и вновь, срывая восхитительный стон. Гаара не сдерживался, плотно прижимаясь, целуя напористо и страстно, одной рукой придерживая голову брюнета за волосы, а второй сжимая упругую ягодицу парня. Сай застонал и разорвал поцелуй, откидывая голову и отдаваясь во власть напористому любовнику, ведомый желанием и сгорающий во вспыхнувшем возбуждении. Гаара просто обожал вкус кожи любимого, упиваясь её запахом и теряя самообладание от контраста собственнических меток с нежной белизной. Аловолосый покрывал шею любимого покусывающим поцелуями, одновременно подстрекая удовольствие легким трением возбужденной плоти о плоть, балуя пальцами чувствительные соски и дразня заманчивую ложбинку.

Сай, изловчившись, поменялся с аловолосым местами, настойчиво прижав любимого к стене и мурлыкнув ему на ухо. Теперь пришла очередь Гаары наслаждаться скользящими поцелуями и дразнящими ласками, предоставив свое тело умелым губам и пальчикам любимого. Сай любил томность, обожал неспешность, упивался медленностью, но не сейчас, сейчас только страсть, желание и жажда руководили им, продвигая будоражащими поцелуями по выгибающемуся телу, увлекая все ниже и ниже, туда, к затвердевшей плоти, которая уже изнывала от напряжения и всем своим великолепным видом упрашивала уделить ей внимание.

Сай опустился на колени, чувствуя, как жаркие струи воды орошают его ноги, ещё сильнее разогревая кровь. Член аловолосого подрагивал, опаленный жарким дыханием, головка налилась, гордо венчая возбужденную плоть, а венки на стволе вздулись, оплетая член искусной горячей сеточкой. Сай облизнулся, предвкушая, как эта раскаленная плоть заполнит его, но это позже. Сперва он попробует член любимого на вкус, сперва его язычок обрисует все венки, изучая этот природный узор, сперва бархатная головка скользнет по его губам, минует щеки и небо, упираясь в стенки горла и пульсируя в такт им, и только потом любимый подарит ему незабываемое наслаждение.

Гаара обожал минет, нет, Гаара обожал минет, который делал ему любимый. Он восхищенно наблюдал за каждым движением, попеременно смотря то на умелый ротик, в который погружалась его плоть, то в завораживающие своей бездонностью глаза брюнета, утопая в их влекущей безграничности. Это возбуждает? Нет, это сносит крышу, одним махом и напрочь, оголяя инстинкты и превращая сдержанность в жалкое существо с поджавшимся хвостом. И Сай это знает, знает и нарочито медленно облизывает головку со всех сторон, как самый вкусный леденец. Знает и, придерживая член аловолосого, скользит по нему языком от вершины до основания, балует яички и вновь подымается вверх, вырисовывая влажный след. Знает и, облизав губы, с развратным звуком вбирает в себя плоть, пропуская её в горло по возможности глубоко, сжимая губами и урча, начиная волнообразно двигать головой.

Долго Сай не истязает любимого, в этом нет смысла, это лишь прелюдия наслаждения, преддверие возможного блаженства, своеобразный аперитив, ведь самое сладкое, самое неистовое ещё впереди. Сай отстранился и встал на четвереньки, зазывно вильнув бедрами. Да, он знает, что он бесподобен в столь раскрепощенной позе и, можно сказать, нагло этим пользуется, совращая, заигрывая, возбуждая. Гаара потянул из полочки тюбик и выдавил себе на руку крем. Откуда в душевой взялся крем, да ещё и детский с какой-то несуразной мордашкой на этикетке Собаку не волновало, точнее, он итак знал, что брюнет им пользуется после бритья интимных зон, а теперь у него будет ещё одно, но не менее дельное применение. Гаара пристроился сзади брюнета, ощущая, как жаркие струи воды ласкают его спину. Сай, нарочито издеваясь, прогнулся в спине, поднимая попку повыше, бесстыдно позволяя любимому рассматривать себя, сжимая-разжимая колечко ануса. Гаара провел пальцами по ложбинке между ягодиц и неспешно, один за другим, начал погружать в брюнета пальцы, но не растягивая, а смазывая, готовя для себя, чтобы член скользил легко, даря блаженство, и, конечно же, чтобы любимому не было больно, чтобы чувство заполненности ощущалось до невозможности остро.

Первый толчок и Сай вскрикивает, выгибаясь и пропуская в себя налитую плоть до основания. Член аловолосого растягивает упругие мышцы до сладкой боли, надавливает на простату, истязает душным томлением и заполняет своей толщиной, даря то самое жадное ощущение чего-то большего и великолепного в своем бесстыдстве. Медленно – это неуместное слово, это лишнее слово, абсурдность, когда два искушенных тела изнывают от желания и стремятся друг к другу. Быстро, рвано, ритмично, в шальном темпе, - вот как хочется двигаться в податливом теле, которое принадлежит только тебе, которым обладаешь только ты, которое подстроено исключительно под твой размер. Всхлипы, крики и стоны жарче струящейся воды, они заполняют кабинку на каждом горячем выдохе, музыкой касаются трепещущих тел, подстрекая не останавливаться, балуя слух своей гармоничностью и откровенностью. Звук соприкосновения двух тел не пошлый, нет, хотя член аловолосого входит в Сая с хлюпаньем, его бедра со шлепками ударяются о попку парня, а руки только подхлестывают эти движения, но все равно в этом нет ничего пошлого, развязное, неистовое, страстное, да, но никакой грязи, только любовь. Случайная встреча, изменившая жизнь, разве случайна? Первый секс уже на втором свидании разве грех? Кружевное белье на любимом разве это извращение? Может, но для них двоих это любовь, страсть и наваждение, которыми они упиваются изо дня в день, и которыми будут наслаждаться всю жизнь.

Гаара сильным толчком вогнал свой член до основания в жаркое нутро брюнета и рыкнул, как сытый зверь, изливаясь глубоко внутри любимого и наслаждаясь каждой секундой объявшего его наслаждения. Сай выкрикнул имя любимого, содрогаясь всем телом, сжимая внутри пульсирующую плоть, подстраиваясь под её ритм и изливаясь сам, позволяя великолепному оргазму окутать его тело и сознание.

Минуту спустя Гаара плавно вышел из расслабленного тела, поднялся сам и помог встать брюнету, прижимая его к себе и кротко целуя в блаженно алые губы

– Ты не ответил на мой вопрос, - напомнил Акаши, прижимаясь к аловолосому и позволяя ему купать себя, как ребёнка

– Он жив, - коротко ответил Собаку, скользя мочалкой по спине любимого. Сай улыбнулся и положил голову любимому на плечо, теперь уже точно будучи уверенным в том, что все у них будет хорошо.

Наруто ехал на встречу с отцом и чем ближе они подъезжали к отелю, тем сильнее он беспокоился. Джирайя, сидевший рядом с ним на заднем сидении такси, подбадривал его, что-то рассказывая о себе и Минато, но Наруто слушал его вполуха. Единственное, что он понял, так это то, что Джирайя Намикадзе известный в Европе писатель-романист, а Минато Намикадзе, забросив рекламное дело, прикупил себе участок на юге Италии и теперь занимается виноделием, причем очень успешно. Но все эти тонкости не шибко волновали Узумаки, ведь что толку от таких деталей, если они все равно не сложатся в единый пазл родственных отношений.

В гостиничный номер Наруто вошел с такой осторожностью, будто ступал по минному полю. Увидев гостя, Минато сразу же поднялся с кресла, да так они и остались стоять друг напротив друга, всматриваясь в такие знакомые, но при этом совершенно чужие черты лица друг друга

– Пожалуй, я вас оставлю, - Джирайя тактично кашлянул и, удалившись, бесшумно прикрыл за собой дверь

– Присаживайся, Наруто-кун, - Минато рукой указал на диван, а сам вновь сел в кресло

– Спасибо, - Наруто юркнул на предложенное место и застыл в выжидательной позе

– Наруто-кун, я хотел бы извиниться, - начал, по его мнению, очень серьезный разговор Намикадзе. – Я не должен был опускать руки, не в праве был верить полиции, ведь сердце мне подсказывало, что ты жив, но я так устал от безрезультатности поисков, что постыдно смирился с фактом твоей смерти и сбежал подальше от всего, чтобы могло мне напоминать о Кушине и тебе

– А вот я извиняться не буду, - твердо сказал Наруто и пожал плечами. – Не вижу смысла извиняться за правду

– И давно? – Минато сглотнул, явно пересиливая себя. – Точнее, как давно у тебя отношения с младшим Учихой?