Просто Иван

– Братцы-ы-ы!
– Простонал Сотник.
– Если е-е-есть кто рядом! Братцы-ы-ы! ... Помогите-е-е! ...

Многие отвели взгляды не в силах на такое смотреть. А Леонид, завывая от нестерпимых мучений молил:

– ... Братцы-ы-ы! Будьте же людьми-и-и! Сил нет терпеть такое! Даруйте мне избавления от мук! Облегчите страдания! А-а-ы-ы!...

Первым от оцепенения опомнился Дзюба. Он неуверенной походкой подошёл к Сотнику и с первого же выстрела оборвал нить, связывающую агонирующего человека с этим светом.

Все молчали, и на сей раз смотрели на старшину. А он, как-то устало осунувшись, глядел себе под ноги, и до неузнаваемости глухим голосом проговорил:

– Если такое, или нечто подобное произойдёт и со мной, то я приказываю поступить также.

Глава 14

Люди могут сколь угодно долго тешить себя убеждениями, что как они решили, так оно и будет. Они будут строить планы, после чего стараться их придерживаться - и добьются своего. Однако бывают случаи, когда жизнь вносит свои коррективы. Подтверждением к этой аксиомы послужила весть доставленная из Драпово.

Дело шло к полудню, когда в лагере появился взмыленный и взволнованный дядька Петро и, не отвечая на приветствия знакомых бойцов, устремился к старшине. Тот как раз вёл занятия с Иваном и ещё несколькими бойцами - отрабатывали технику метания ножей, которыми их с большим запасом снабдил местный кузнец Коваль.

– Слава богу, вы оба здесь!
– Запыхавшись, выпалил Пётр Петрович и привычным движением огладил свою добротную бороду.
– Дело срочное: поспешать надобно.

– Говори внятно Дядька Петро. Что случилось, что за срочность у твоего дела?

С появлением гостя, Иван прервал выполнение упражнения, и передав ножи рядом стоящему бойцу, направился к прибывшему в лагерь мужичку: с его лица исчезла приветственная улыбка, которая появилась на его лице при появлении дорогого гостя. Он понимал, что Понедько старший просто так не прибежит, и тем более, этот умудрённый жизнью человек не будет так нервничать из-за какой либо мелочи. А это значило, что случилось что-то из ряда вон выходящее.

Тем временем Петро, тяжело дыша, прислонился спиной к ближайшему от него дереву, так и осел на землю. И уже сидя, снял шапку и стал рассказывать:

– Вчера днём, в небе - почти над нашим селом, двое немцев напали на наш самолётик. Видимо он на разведку летал. ...

– И что старый, ты хочешь сказать что немцы, прям таки прыгая по облакам, за ним гонялись с карабинами наперевес? Да?
– Дзюба как это часто с ним случается, не смог не придраться к словам селянина.

На что Пётр Петрович обиженно возразил:

– Ты Григорий Иванович ко мне шибко не придирайся, я никаких школав не оканчивал и потому, красиво говорить не приучен. Меня сызмальства, сперва к гусям приставили, а затем, по мере роста, к другим хозяйственным делам приобщали - вот и всё моё так сказать обучение. Так. О чём я говорил то. А-а-а, вот вспомнил. Немцы те, не архангелы: они на своих самолётах летали, и они, через какое-то время сбили нашего сокола. Правда, один германец после этого как-то кривовато и тяжело улетел. Это мы всем селом видели. Также мы видели, как наш авиатор с дымящего самолёта выпрыгнул и этим, как его пола... поро... прости господи - ну круглый такой, матерчатый.
– Петрович повёл руками, изображая над собой воображаемый круг.

– Парашют.
– Услужливо подсказал Иван.

– Во-во.
– Обрадованно уточнил селянин.
– Благодарствую, он окаянный. Так сокола нашего в лес на энтом ситцевом чуде занесло.
– Петро во избежание повторения непроизносимого слова решил сравнить его с чудом, сделанным из самой лучшей, по его мнению ткани.
– Ну, я с двумя мужиками, конечно на помощь нашему орлику кинулся. Надо сказать, мы вовремя успели: аккурат до появления Австрияк. Наш авиатор оказывается, высоко на дереве завис, и о торчащие из него сучья сильно поранился. А когда он сам с высоты спрыгивал, то он болезный ногу поранил, ну мы его, конечно же унесли от туда: конечно же уходили заметая и запутывая наши следы. А затем, когда оказались в безопасном месте, спрятали нашего героя. Благо мой кум Василь шибко любит нюхать табачок: вот мы этим зельем всю округу - где приземлился наш авиатор, им и посыпали.

– Так что ты от нас хочешь Петро?
– Поинтересовался Дзюба.
– Чтобы мы пришли и этого Германца из лесу прогнали?

– Нет. Австрияки найдя этот, ну как его ... который высоко на дереве остался. Опосля этого они побегали по округе, всю нашу деревню верх дном перевернули, всех застращали расправой за помощь нашему лётчику и ещё вчера вечером ушли восвояси. А мы немного погодили, да нашего спасённого авиатора к вдовой Марии перенесли. Только ему это, уж очень фелшарская помощь нужна: а я знаю, она у вас в отряде служит.

После этих слов, решение идти в Драпово, было принято без лишних обсуждений, можно сказать единогласно. И то, что это должен быть не просто визит доктора к сбитому лётчику, а расширенное 'посольство на высшем уровне": не вызвало никаких разногласий. Для охраны лагеря было оставлено десять человек, включая Понедько с племянниками, старшим среди оставленных бойцов был назначен Иван Мамонов. Это был тот нагловатый красноармеец, который, несмотря на то, что был под прицелом пулемёта, не побоялся устроить Непомнящему проверку на 'вшивость". В отряде он самым первым стал командиром пока ещё неполного взвода - но отряд постепенно разрастался.

В деревню входили открыто - по дороге. Впереди шло человек пять во главе с Непомнящим и Дзюбой, за ними ехала телега с Настей, а замыкали процессию ещё десять бойцов. Так что люди, увидев окна вооружённых красноармейцев, испуганно 'прилипали" к стёклам, или опасливо стояли на пороге своих домов, были даже те, кто без опаски выходили со двора. Большинство вышедших из хат селян всё равно смотрели на солдат с небольшой опаской: однако молодёжь и дети делали это с нескрываемым восторгом. Когда небольшая военная колонна достигла пятого или седьмого двора, из хаты выскочил мужичок и прямо посреди пыльной дороги упал на колени. Стоял он так, пока Иван не приблизился к нему вплотную.

– Не по своей я воле пошёл в старосты, - заговорил он, - когда немцы пришли, они первым делом поинтересовались, кто был председателем. Ну, земляки и указали на меня. А их офицер тогда и говорит мне: - 'Будешь старостой и следи здесь за порядком".
– после чего они стали нас грабить. И уже уходя, они дали мне винтовку: значится, чтобы я от партизан отбивался. Вот такие дела, коли решите меня расстрелять как предателя, так делайте это в лесу: чтобы мои детишки не видели. А семью не трогайте, пожалуйста. Они ни в чём перед вами невиноваты.

Непомнящий немного растерялся от таких слов, и того спокойствия с которым это было сказано. А мужчина покорно склонил голову и ждал решения своей участи. Не ожидавшие такого люди стихли и гадали, чем это может окончиться. Начинать общение с местным населением с казни не хотелось, да и без того было известно что староста не соврал ни единым словом. Тем более, Иван хорошо помнил пословицу, что повинную голову меч не сечёт.

– Я знаю, что ты не по своей воле эту должность получил, однако мы будем за тобой приглядывать.
– И повысив голос, чтобы слышали все, Ваня продолжил.
– Мы безвинно никого не тронем: даю своё командирское слово.