Просто судьба

Она беспокойно взглянула на Линдона и спросила:

— Вы, наверное, уже слышали… или догадались… герцог собирается жениться на моей матери?

— Да, я знаю, — ответил он. — И я в восторге.

— Это просто чудо, что мама полюбила его. Она стала совсем другой после того, как побывала в замке.

Девушка вздохнула:

— После смерти папы мама впала в депрессию, ничто не могло заинтересовать ее, она просто таяла на глазах.

— Вы, должно быть, были очень несчастны, — сказал Линдон.

— Мне было так тяжело, когда умер папа. И очень одиноко — мне даже поговорить было не с кем, разве что с Зимородком.

— Дорогая моя, ты никогда больше не почувствуешь себя одинокой, — пообещал Линдон. — Я сделаю тебя счастливой. К тому же тебе всегда найдется, чем заняться, хотя, может быть, и не всё придется тебе по душе.

— Я сделаю все, чтобы помочь тебе. Я буду стирать, скрести полы — лишь бы быть с тобой и не потерять тебя.

— Вот этого-то как раз тебе и не придется делать никогда. Речь идет совсем о другом.

Мена тревожно взглянула на него:

— Что ты имеешь в виду?.. Что-то случилось?..

Она испугалась, что он нашел другую работу, может быть, за границей или в Лондоне.

Тогда это означало бы, что им не придется жить в его прекрасном маленьком доме.

А может, и работать ему придется весь день, тогда они смогут видеться только вечерами.

Линдон словно прочел ее мысли:

— Нет, совсем не это. Просто мой брат настолько увлекся идеей создания, кстати, не без помощи твоей матери, самого великолепного парка в Англии, что все свои полномочия и обязанности решил переложить на меня.

Мена смотрела на Линдона изумленно и недоверчиво.

— Вы… сказали… ваш… брат? — спросила она изменившимся голосом.

— Я — Линдон Кэрн, — пояснил он. — Вы, любимая моя, будете одной из красивейших представительниц нашего рода, и ваш портрет, несомненно, украсит портретную галерею нашего фамильного замка. А когда-нибудь вы станете самой прекрасной из всех герцогинь Кэрнторпских.

От потрясения Мена побледнела как мел.

Она закрыла лицо руками и едва слышно шептала:

— Я не верю этому… этого не может быть.

— Я догадываюсь, что вас обманул мой внешний вид, наряд, свободный от традиционных условностей. Но ведь я занимался лошадьми, — сказал он с улыбкой, — а я люблю чувствовать себя удобно, к тому же галстук мне просто мешает.

— Теперь вы смеетесь надо мной! Как я могла быть такой… глупой!

— Нет, нет, это не глупость, — возразил Линдон. — По правде говоря, для меня все происходящее с нами было ошеломляюще ново, ко мне никто никогда раньше так не относился.

Он крепче прижал девушку к себе.

— Представьте себе, не успел я еще завершить свое образование, как за мной — вероятным наследником герцогского титула — уже начали охотиться разные спесивые и самовлюбленные мамаши, пытающиеся повыгоднее пристроить своих дочек. И ни одна из них не интересовалась мной, зато все — моим положением.

Когда он продолжил, в голосе его прозвучала глубокая нежность:

— И вот появилась ты и полюбила меня самого, а не мой титул. Со мной раньше такого никогда не случалось. И хотя, любимая моя, тебе не придется скрести полы и стирать одежду, нам обоим все же предстоит заняться довольно ответственными делами, а если тебя не будет рядом, все это покажется мне скучным и тоскливым.

— А какие… дела? — с тревогой спросила Мена.

— Вильям объяснил мне вчера вечером, что сам он всегда ненавидел замок и желал бы, чтобы я взял на себя управление и замком, и всем имением, а также нашим конезаводом по выращиванию скаковых лошадей в Ньюмаркете.

Мена взглянула на него:

— Но вам… это будет по душе!

— Ну конечно, и я думаю, тебе это тоже понравится. Вместе с тем нам предстоит исполнять важные и серьезные обязанности владельцев замка, причем некоторые практически сразу, а в ближайшем будущем их число еще и прибавится.

Он умолк.

— Боюсь… вы будете такой важной персоной… для вас было бы ошибкой жениться на мне.

Она считала, что не имеет права не заговорить об этом.

И как вообще она была настолько непостижимо глупа, чтобы не сообразить, кем на самом деле был Линдон.

Конечно, она ни на минуту не сомневалась в его благородном происхождении, но при этом все время думала, что его семья разорена.

— Я никогда не расстрою и не обижу тебя, родная моя, — сказал Линдон, — и до тех пор, пока мы будем все делать вместе, наша любовь всегда поможет нам.

— Вы правы, — согласилась Мена, — если только… вы уверены, что вам не стоит… выбрать в жены… более достойную…

— Я выбрал тебя, — перебил ее Линдон, — и мы поженимся как можно скорее. Боюсь только, как бы твоя матушка не пожелала взять тебя с собой в Девоншир, хотя Вильям, я уверен, предпочел бы остаться с ней наедине во время медового месяца.

Он увидел, как заблестели ее глаза, и добавил:

— Но ведь и нам неплохо было бы провести наш медовый месяц только вдвоем. И вот что я предлагаю, мое сокровище, а не отправиться ли нам для начала в мой дом, где никто нас не побеспокоит?

— А это… возможно? Мы и правда… сможем… пожить там? — спросила Мена.

— Мы непременно так и поступим, — твердо сказал Линдон, — а поскольку я собираюсь забрать из замка повара, нас ждет гораздо более изысканная еда, чем в тот вечер.

— О, тогда была настоящая пища богов, а шампанское — просто нектар! — воскликнула Мена.

Она вспомнила свой восторг, переполнявший ее настолько, что она едва ощущала вкус поданных блюд. Он рассмеялся:

— Думаю, амброзию и нектар мы поищем в самой Греции.

— В… Греции? — повторила она как эхо.

— Мы ведь имеем право на долгий, счастливый и уединенный медовый месяц до того, как нам придется начать жизнь важных и значительных персон на виду у всего графства! — заявил он.

— Вы действительно покажете мне Грецию?

— Мне пришло в голову, что нам стоит отправиться туда, чтобы ты оказалась в обстановке, достойной богини, ведь я, когда впервые увидел тебя, решил, что ты — богиня. Ну а потом мы последуем в Египет.