Просто вместе
Шрифт:
— Вот именно что потащишься. Я на тебя рассчитываю. Пойдем!
Впервые за все время их знакомства Филибер его о чем-то попросил. Он для порядка пробурчал себе под нос несколько ругательств и пошел вслед за ним по черной лестнице.
— Черт, как же здесь холодно!
— Это еще что… Увидишь, что будет под крышей…
Филибер снял замок и толкнул дверь.
Несколько секунд Франк молча стоял на пороге.
— Она здесь живет?
— Да.
— Уверен?
— Пошли, покажу тебе кое-что еще…
Он отвел его в другой конец коридора,
— Ее ванная… Внизу туалет, наверху — душ… Согласись — изобретательно…
По лестнице они спускались молча.
Франк снова обрел дар речи только после третьей чашки кофе:
— Ладно, только вот что… Объясни ей, как для меня важно высыпаться во второй половине дня…
— Обязательно скажу. Мы вместе скажем. Не думаю, что возникнут проблемы, потому что она тоже будет спать…
— С чего бы это?
— Она работает по ночам.
— Чем занимается?
— Убирается.
— Не понял…
— Она уборщица…
— Ты уверен?
— Зачем бы она стала меня обманывать?
— Да не знаю… Всякое случается… Может, она девушка по вызовам…
— Ну, в таком случае, у нее было бы побольше… Округлостей… Согласен?
— Ты прав… Эй, а ты не дурак, старик! — Франк с размаху шлепнул его по спине.
— О… о… Осторожно, ты… я… уронил круассан, и… и… идиот… Теперь он по… похож на старую медузу…
Франк не слушал — он читал заголовки в «Паризьен», которая лежала на стойке.
Они заговорили одновременно.
— Скажи-ка…
— Да?
— У нее нет семьи, у этой птички?
— Знаешь, — ответил Филибер, завязывая шарф, — это тот самый вопрос, который я никак не решался задать тебе…
Франк поднял на него глаза и улыбнулся.
Добравшись до своего рабочего места, он попросил помощника отлить ему бульона «на потом».
— Эй…
— Что?
— Проследи, чтобы был наваристый, ладно?
Камилла решила, что перестанет принимать ежевечернюю половинку таблетки лексомила, который прописал ей врач. Во-первых, она больше не могла выносить того полукоматозного состояния, в котором пребывала все последнее время, а во-вторых — не хотела допустить ни малейшего риска привыкания. Все свое детство она наблюдала за матерью, впадавшей в истерику при одной только мысли, что ей придется засыпать без снотворного, и это навсегда врезалось ей в память.
Она вынырнула из бог знает какого по счету сна, не имея даже отдаленного представления о времени, но все-таки решила встать, встряхнуться, одеться наконец и подняться к себе, чтобы выяснить, готова ли она вернуться в свою собственную жизнь, в то состояние, в котором пребывала раньше.
Проходя через кухню, чтобы попасть на черную лестницу, она увидела записку, придавленную бутылкой с янтарной жидкостью.
Разогрейте в кастрюльке, но не кипятите. Всыпьте лапшу и варите 4 минуты, слегка помешивая.
Почерк был не Филибера.
Замок с двери был сорван, и все, чем она владела, все, что любила, — все ее крошечное королевство
было разорено.Она мгновенно ринулась к маленькому красному чемоданчику, валявшемуся на полу. Нет, слава богу, они ничего не взяли, ее папки с рисунками на месте…
Скривив от отчаяния губы, едва справляясь с сердцебиением, она принялась наводить порядок, чтобы выяснить, чего не хватает.
Все было на месте. Естественно — ведь у нее ничего не было! Разве что радиобудильник… Так-то вот… Весь этот разгром из-за безделушки, которую она купила за пятьдесят монет в лавке у китайца…
Она собрала одежду в коробку, взяла чемодан и вышла не оборачиваясь. Дыхание она перевела только на лестнице.
Подойдя к дверям, она высморкалась, бросила весь свой скарб на площадку и уселась на ступеньку, чтобы свернуть себе сигарету. Первую за долгое время… Свет погас, но в этом не было ничего страшного, напротив.
«Напротив, — шептала она, — напротив…»
Она размышляла об этой туманной теории, согласно которой не стоит дергаться, если тонешь, а нужно дождаться дна, чтобы оттолкнуться от него пяткой, ибо только так можно спастись и выбраться на поверхность…
Ладно.
Кажется, так и случилось?
Она бросила взгляд на свою коробку, провела рукой по угловатому лицу и отодвинулась, пропуская мерзкую тварь, мчавшуюся по стене, между двумя трещинами.
Ну так… Успокойте меня… Все так и случилось?
Когда она вошла в кухню, теперь уже вздрогнул он.
— Ох! Вы здесь? Я думал, вы спите…
— Добрый день.
— Франк Лестафье.
— Камилла.
— Вы… вы нашли мою записку?
— Да, но я…
— Вы переносите вещи? Помощь нужна?
— Нет, я… По правде говоря, это все, что у меня есть… Меня ограбили.
— Какое свинство.
— Да уж… Точнее не скажешь… Ну вот, а теперь я, пожалуй, снова лягу в постель — у меня кружится голова и…
— Хотите, я приготовлю вам консоме?
— Что-что?
— Консоме.
— Я не понимаю…
— Да бульон же! — раздражился он.
— Ох, простите… Нет. Спасибо. Сначала я немного посплю…
— Эй! — крикнул он ей в спину, когда она была уже в коридоре. — Голова у вас кружится от голода!
Она вздохнула. Будь дипломатичной, подруга… У этого парня такой учтивый вид, что испортить сцену знакомства будет крайне глупо. Она вернулась в кухню и села у края стола.
— Вы правы.
Он забормотал себе под нос. Ну еще бы… Конечно, он прав… Ну вот… Теперь он опоздает…
Он повернулся к ней спиной и занялся делом.
Вылив содержимое кастрюльки в глубокую тарелку, он достал из холодильника какую-то зелень, бережно завернутую в кусок бумажного полотенца, и благоговейно посыпал дымящийся суп.
— Что это?
— Кориандр.
— А как вы называете эту лапшичку?
— Японский жемчуг.
— Правда? Красиво…
Он подхватил куртку, хлопнул входной дверью и вышел, качая головой: