Просто вместе

— Я вообще не мечтаю… — передразнила его Камилла. — Ну чистый апаш! Предупреждаю, девочка: динамисток — не терплю!

Он был раздавлен.

— Смотри, кажется, это он… — сказала Камилла.

Франк оказался прав: Филибер был единственным пассажиром без рюкзака и чемодана на колесиках. Одет он был не в джинсы с кроссовками, держался очень прямо, шел медленно: в одной руке у него был большой кожаный чемодан, обвязанный армейским ремнем, в другой — раскрытая книга…

Камилла улыбалась.

— Я не влюблена в Филу, но я хотела бы иметь такого старшего брата…

— Ты единственный ребенок?

— Я… Не уверена… — прошептала она и бросилась к своему обожаемому подслеповатому зомби.

Ну конечно, он был смущен, и заикался, и уронил чемодан на ноги Камиллы, и рассыпался в извинениях, и немедленно уронил очки. Конечно.

— Ох, Камилла, вы… вы… Кидаетесь, как щенок… Но, но, но…

— И не говори, Филу, — проворчал Франк, — она совсем озверела…

— Возьми его чемодан, — приказала висевшая на шее у Филибера Камилла. — Знаешь, у нас для тебя сюрприз…

— Боже, нет… Я… Я не слишком люблю сюрпризы… не… не нуж… не нужно было…

— Эй, голубки! Может, притормозите чуток? Ваш денщик устал… Черт, да что ты туда засунул? Доспехи?

— Несколько книг… Больше ничего…

— Проклятье! Филу, да у тебя этих книг — хоть жопой ешь! Зачем ты эти-то из замка приволок?

— Наш друг в отличной форме, — шепнул Филибер на ухо Камилле. — У вас все в порядке?

— У кого это у нас?

— О… ну… у вас…

— Не поняла?

— У т… тебя…

— У меня? — с улыбкой переспросила она. — Очень хорошо. Я рада, что ты вернулся…

— Я тоже… Все было спокойно? Я не увижу в квартире траншей? Мешков с песком?

— Проблемы? Ни одной? У него сейчас подружка…

— Вот как? Прекрасно… А как прошли праздники?

— Какие праздники? Праздник у нас сегодня вечером! Мы отправимся куда-нибудь ужинать… Я вас приглашаю!

— Куда это ты нас приглашаешь? — промурлыкал Франк.

— В «La Coupole»!

— Только не туда… Это не ресторан, а завод по изготовлению жратвы…

Камилла грозно нахмурилась.

— Именно туда! В «La Coupole». Я обожаю это место… Туда ходят не для того, чтобы есть, а из-за декора, обстановки, публики… И чтобы побыть вместе…

— Не для того, чтобы есть… В жизни ничего глупее не слышал!

— Ну и ладно, не хочешь идти — не надо, тем хуже для тебя, мы с Филибером все равно отправимся. Попрошу заметить — это мой первый каприз в наступившем году!

— Там наверняка не будет мест…

— Будут! В крайнем случае подождем в баре…

— А как же библиотека господина Маркиза? Я что, попру ее с собой в ресторан?

— Оставим чемодан в камере хранения и заберем на обратном пути…

— Ты все продумала… Черт, Филу! Да скажи же что-нибудь!

— Франк…

— Что?

— У меня шесть сестер…

— И?

— Скажу тебе просто и ясно: признай свое поражение. Чего хочет женщина, того хочет Бог…

— Кто это сказал?

— Народная мудрость…

— Приплыли! До чего же вы оба мне надоели с вашими цитатами…

Он успокоился, когда она взяла его под руку. Они шли по бульвару Монпарнас, и зеваки расступались, давая им дорогу.

Со спины они выглядели очень авантажно…

Слева худой дылда в шубе «Бегство из России», справа крепыш в куртке Lucky Strike, а между ними — девушка. Она щебечет, смеется, подпрыгивает, мечтая, чтобы они подняли на руки и скомандовали: «И раз! И два! И три! Оп…»

Она держала их очень крепко. Все ее душевное равновесие зависело только от них. Вперед, назад — ходу нет. Только здесь…

Тощий верзила шел, слегка наклонив голову, крепыш шагал, засунув кулаки глубоко в карманы потертой куртки.

Оба они, сами того не сознавая, думали в точности то же самое: вот мы идем втроем по улице, мы голодны, как волки, мы вместе, и пусть все катится в тартарары…

Первые десять минут Франк вел себя просто невозможно, критикуя все на свете: меню, цены, обслуживание, шум, туристов, парижан, американцев, курильщиков и некурящих, столики, омаров, свою соседку, свой нож и безобразную статую, которая наверняка испортит ему аппетит.

Камилла и Филибер хихикали.

Выпив бокал шампанского, два стакана шабли и съев шесть устриц, он наконец заткнулся.

Филибер, совершенно не умевший пить, все время смеялся — глуповато и беспричинно. Он то и дело ставил бокал на стол, промокал губы и бормотал, подражая знакомому кюре из деревенского прихода: «Ааа-минь, ааах, до чего же я счастлив быть с вами…» По настоянию друзей он сообщил им новости о жизни своего маленького дождливого королевства, о семье, наводнениях и рождественском ужине у кузенов-интегристов, попутно объяснив с мрачноватым юмором массу невероятных обычаев, чем совершенно их заворожил.

Франк изумленно таращил глаза и каждые десять секунд повторял как заведенный: «Да ну?», «Нет!», «Нееет…».

— Говоришь, они обручены уже два года и никогда… Погоди… Не верю…

— Ты должен выступать в театре, — тормошила Филибера Камилла. — Уверена, ты будешь великолепным шоуменом… Ты столько всего знаешь и рассказываешь так остроумно… И так беспристрастно… Мог бы, например, очаровать публику историями о странностях родовой французской знати…

— Ты… правда так думаешь?

— Я просто уверена! Да, Франк? Слушай… Ты же сам говорил, что какая-то девушка в музее хотела взять тебя с собой на курсы…

— Алла… Но… но я слишком за… заикаюсь…

— Нет, когда рассказываешь, речь у тебя красивая и плавная…

— Ввы… вы так считаете?

— Да. Твое здоровье, мой высокородный друг! Я пью за то, чтобы в новом году ты принял верное решение! И не жалуйся — его будет легко выполнить…

Камилла расчленяла крабов и делала для них дивные бутербродики. Она с детства обожала блюда из даров моря, потому что возни было много, а есть не приходилось почти ничего. Прячась за горой колотого льда, она могла целый вечер морочить голову сотрапезникам, и никто не доставал ее советами и вопросами. Она подозвала официанта, чтобы заказать еще одну бутылку, проигнорировав практически нетронутую еду на своей тарелке, сполоснула пальцы, ухватила тост, откинулась на спинку стула и закрыла глаза.