Простор
Шрифт:
— Ураган! Подгони овец!
— Ураган! Покажи путь!
И волкодав с хриплым лаем отгонял к отаре отбившихся овец.
В совхозе все высыпали посмотреть на отару, а особенно на Алимджана, ехавшего на коне.
От волкодава все были в восторге:
— Вот это пёс!
— А злой он?
— Овец лучше не трогать, — ухмылялся Алимджан.
— А ты его не боишься?
— Ураган! Лови подарок! — вместо ответа кричал Алимджан, бросая кусок сахару.
И пёс на лету ловил угощенье, щёлкая своей страшной пастью и благодарно виляя хвостом. Алимджан спешился и потрепал Урагана по загривку. Собака покорно улеглась у ног Алимджана.
В
Из города вернулся ослабевший, но бодрый Ильхам.
По вечерам они с Геярчин ходили на озеро.
В один из вечеров Ильхам и Саша Михайлов пришли к Байтенову и рассказали об Асаде:
— Понимаете, Байжен Муканович, ведь это просто недопустимо, — волновался Ильхам, — этот негодяй вернётся в Баку как победитель. Он будет всем говорить, что он герой целины. А телеграмма фальшивая: он послал своим родителям текст, который они передали по телеграфу. И мы не имеем права оставить это без внимания! Надо написать на промыслы!
— А если он туда не вернётся?
— Тогда надо придумать что-нибудь другое. Нельзя прощать все его подлости! Он смеётся над нами!
— А вы сообщите в газету, — посоветовал Байтенов. — Письмо должны подписать бакинцы. Тогда уж Асад никуда не денется.
— Вот это правильно! — обрадовался Ильхам.
— И ещё мы сообщим в ЦК комсомола Азербайджана, — добавил Саша.
В конце лета в совхоз ненадолго приехала жена Соловьёва. Она походила по окрестностям, побывала на стройке, осмотрела клуб, где предполагалось проводить занятия, пока не будет готово здание школы.
Наталья Николаевна уже освободилась от старой работы и получила официальное назначение в совхоз. Но надо было ещё многое приготовить для первого учебного года вечерней школы, и пришлось вернуться в город.
И вот однажды утром в вагончике директора раздался телефонный звонок, Соловьёв снял трубку и услышал голос своей дочери.
— Папа? Здравствуй! Я приехала! — торопливо говорила Ксения. — У меня практика, и я тороплюсь в твой совхоз! Вам строители нужны?
Соловьёв даже растерялся от этого потока слов. А Ксения продолжала:
— Я хочу выехать сегодня. Мама просит подождать. Она ещё чего-то не достала. Но вещи уже сложены. Очень хочу тебя увидеть и поцеловать!
— Погоди! Погоди! Егоза! Дай сообразить, а то я ничего не понимаю.
— А понимать нечего — я еду!
— Очень хорошо. Но маму ты всё-таки подожди. Завтра я пришлю машину. Попрошу Тараса. Он вам поможет погрузиться. А если мама и не всё достала, так не беда. Потом съездит.
— А ты не сказал насчёт строителей!
— Строители нам очень нужны. Только хорошие. Учти это!
…Байтенов, узнав об этом разговоре, рассмеялся:
— Теперь, Игнат Фёдорович, придётся вам расстаться с кабинетом на колёсах. Квартира давно готова — перебирайтесь.
— Да, сейчас мне уж не отвертеться…
К вечеру следующего дня Тарас Гребенюк привёз семью Соловьёва. Грузовик был заполнен не только вещами и чемоданами, но и ящиками. Их выгрузили в клубе.
Все гадали, что могло находиться в ящиках. Высказывались различные предположения:
— Подарки передовикам!
— Рентгеновский
кабинет!— Библиотека!
— Костюмы для драмкружка!
Саша Михайлов рассеял недоумения:
— Учебники. Тетради. Наглядные пособия. Приборы. С сентября открывается вечерняя школа.
— А как она будет называться? — шутливо спросил кто-то. — Школа-клуб или клуб-школа?
Саша сердито сказал:
— Если идёте на танцы — клуб. Если просветить свою тёмную голову — школа. Но в кино будем пускать только отличников учёбы! Имейте это в виду…
В совхозе готовились к празднику урожая. Незадолго до торжественного вечера Ашраф полушутя, полусерьёзно сказал Тогжан:
— Наша бригада — первая в совхозе. А ты лучший бригадир. О себе не говорю, но, кажется, я не из последних трактористов. Неужели же мы отстанем по другим показателям?
— По каким показателям, Ашраф?
— Наша свадьба должна быть в совхозе нерпой!
— Ни за что! — вспыхнула Тогжан.
— Почему? Ведь мы обо всём договорились? Или ты разлюбила меня?
— Не говори так… Я просто не люблю шумихи. А тут придётся сидеть у всех на виду, и на тебя будут показывать пальцами! Я сгорю от стыда!
Ашраф после горестных раздумий — ему очень хотелось устроить свадьбу — посоветовался с Сашей Михайловым.
— Ничем её не убедишь! — горячился Ашраф. — Я ей говорю: «Ведь это праздник, большой день в нашей жизни, почему же мы должны скрывать своё счастье? Разве это стыдно, что мы любим друг друга?!»
— Всё это верно, — вздохнул Саша. — Надо, чтобы и остальные видели, как у вас налаживается жизнь… Да разве её убедишь! Пойдём-ка лучше к уста Мейраму…
При первом же удобном случае старый мастер поговорил с Тогжан.
— Нехорошо обижать людей, дочка. Твой жених правильно считает, что надо устроить комсомольскую свадьбу… Не сердись, что он мне пожаловался. Послушай лучше меня, старика. У нас с Шекер-апа всё было не так, как у вас. Женились мы, не сыграв никакой свадьбы. Её отец был богатым человеком, а я был пастухом в рваной одежде. Он просил за Шекер стадо овец, двух коров, много паласов и посуды. Он хорошо знал, что ничего этого у меня нет, и его требование было просто насмешкой. Тогда я договорился с Шекер и, улучив удобное время, посадил её на лошадь, увёз в горы, к моим родным. Это было зимой. Лежал снег. В горах свирепствовал голод. Мы еле-еле вытянули эту зиму. Шекер тосковала по родному аулу, но выхода не было. Если бы мы спустились в степь, то нас обоих настигла бы пуля: отец Шекер передал нам, что позора он не простит. Только после революции мы вздохнули свободно. У нас были дни хорошие, были тяжёлые, но всё же мы были счастливы, хотя это счастье досталось нам дорогой ценой. Наша свадьба — свадьба украдкой. Разве же это хорошо? И всю жизнь Шекер жалела только об одном — что мы не могли устроить праздника, позвать хороших людей, чтобы они порадовались нашему счастью… А ты, дочка, сама хочешь отказаться от этого…
Тогжан вынуждена была согласиться с разумными доводами, но попросила, чтоб о свадьбе никто не знал заранее: пусть люди соберутся на праздник урожая, а свадьба — это так, случайное совпадение.
Саша взял на себя все хлопоты. Соловьёв дал Ашрафу и Тогжан комнату во втором этаже нового дома. Теперь их судьба связана с Казахстаном. Пусть все почувствуют, что здесь их настоящая жизнь.
Соловьёв вызвал к себе Имангулова.
— Вот что, дорогой завхоз, у вас, кажется, имеется на складе хороший книжный шкаф?