Простреленная репутация

Тут моджахеды втолкнули на пятак перед столом предателей. Ввели в кадр, короче. Выглядели они нормально, не шатались, только подслеповато щурились – прожектор светил.

– Откуда вы, земляк? – вполне дружелюбно спросил Казбек.

– Из Элин-Юрта, – с готовностью ответил предатель-отец.

– Хочу напомнить уважаемым телезрителям, что федералы взяли нашего амира как раз неподалёку от Элин-Юрта, – прокомментировал Казбек. – Ты сам сообщил федералам?

– Нет, сына послал.

– Куда послал?

– В Ханкалу.

– Что ты сказал федералам в Ханкале? – На этот раз Казбек адресовался к сыну предателя.

– Сказал, что отец велел, – откровенно выдал сын.

– Что именно отец сказал передать?

– Что у нас здесь моджахеды Шамиля...

– И сколько ты получил за эту информацию?

– Сто баксов. Ну, сто долларов...

– Достаточно. – Казбек кивнул моджахеду, у которого был второй трофейный «вал»...

Моджахед деловито зашёл сбоку, чтобы не попасть в посторонних, выстрелил в голову сначала отцу, затем сыну. Тела упали перед столом, на полу сразу стала образовываться большая лужа крови...

В студии воцарилась гробовая тишина, раздавался только печальный голос Тимура Муцараева, певшего на этот раз о наших братьях, павших в борьбе с оккупантами.

Другой Тимур, который за столом, побледнел, как лист бумаги, вытаращил глаза и хватал ртом воздух. Оба оператора Си-эн-эн тоже вытаращились, застыли как камни и от неожиданности опустили камеры. Журналист присел в углу и обхватил голову руками, как будто боялся, что сейчас начнут стрелять в него. Руслан – стрингер, продолжал снимать. На лице – никаких эмоций, разве что прищурился да подобрался весь, как кошка перед прыжком. Славный парень, с таким стоит продолжить знакомство. Вот он – золотой кадр, который я ему обещал. Не зря взял камеру, не зря...

– В кого вы превратились, вайнахи? – тихо и зловеще вопросил Казбек. – Ваша честь, жизнь ваших братьев... за сто баксов?!

В этот момент в студии стали отчётливо слышны раздававшиеся где-то на улице выстрелы. Значит, супостаты всё-таки смотрели передачу и ломанулись проверить, что там за гадости происходят в двух шагах от них! Очень хорошо, и не надо давать никаких команд. Перестрелка быстро набирала силу, сочно бухнул один взрыв, затем второй...

Один из моджахедов приложил к уху переданный ему на хранение спутниковый телефон Казбека. Буркнул: «Сейчас передам», затем вошёл в кадр, склонился к командиру, сказал ему что-то на ухо и отдал телефон.

– Прошу прощения, – светски извинился Казбек, прикладывая трубку к уху и делая знак – уберите эту падаль.

Моджахеды ухватили павших предателей за ноги и поволокли из кадра.

– Слушаю... – Казбек начал говорить с немым телефоном – по сценарию так положено. – Да, понял... Сколько?.. Понял, понял. Продержитесь немного, мы через несколько минут заканчиваем... Да, важно! Я сказал – держитесь! Мы самое главное ещё не показали. Всё – Аллах акбар...

– Прошу прощения, – повторил Казбек, отдавая моджахеду телефон. – У нас тут небольшие технические проблемы – вы слышите... Ну-ка, покажите нам этих ребят...

Моджахеды ввели в кадр пленных. Стоять им пришлось в луже крови, но они на это никак не реагировали – так же, как и предатели, щурились от света прожектора и рассеянно оглядывались. Операторы Си-эн-эн взяли себя в руки и продолжили съёмку. Корреспондент опять забормотал что-то на микрофон, но с паузами и остановками, голос у него стал надтреснутый... Не знаю, как там по телевизору, но мне показалось, что взгляды у пленных слишком уж откровенно отсутствующие. Это не очень хорошо...

– Этих военных наняло наше оккупационное правительство, чтобы разобраться с семьёй Дадашевых. У самих духу не хватило, обратились к русским... Ребята, где вас взяли?

Вопрос прозвучал по-русски. Пленные – русские, по-чеченски не понимают, естественно.

Ребята отчего-то молчали. Возникла небольшая пауза, Казбек повернул голову в мою сторону. Выражения лица его я не видел – маска мешала, но готов поспорить, что в этот момент наш бравый командир был растерян.

Я показал Казбеку один палец и потыкал в сторону пленных. Стоял я в тени, жест был мимолётный, вряд ли кто из посторонних обратил на него внимание.

Казбек – сообразительный парень, быстро понял, что к чему. Это же русские. Когда обращаешься к нашим, всегда говорит старший, так принято. Младший молчит, пока его не спрашивают. А эти, видимо, равные по званию и положению, поэтому вопрос для них прозвучал абстрактно.

– Ты, – Казбек ткнул пальцем в более крупного пленного (коренастый, среднего роста – второй вообще мелкий, хоть и жилистый, совсем пацан ещё). – Имя, отчество, фамилия, звание.

– Константин Иванович Воронцов, – послушно доложил коренастый. – Майор...

Вот и раскололся. А когда его били и спрашивали данные, он назвался другим именем.

– Хорошо. Ты... – тычок в сторону мелкого. – Имя, отчество, фамилия, звание.

– Василий Иванович Крюков. Майор, – мелкий вдруг недовольно нахмурился и добавил: – И пошли вы в жопу, уроды! Где мой обед?! Мне уже давно пора жрать!!!

Так... Мы, конечно, с врачом договаривались насчёт непринуждённости... Но не до такой же степени! Видимо, мелкий в быту страшный грубиян и теперь его вовсю «тащит». Я тихонько покрутил ладонью, показывая Казбеку – надо побыстрее, без пауз, чтобы мелкий был занят «вытаскиванием из левого полушария» фактов, но не сиюминутных потребностей.

– Целых два майора, – прокомментировал Казбек и, оценив, видимо, мой жест, заторопился.

– Ты, – это к коренастому: – Где тебя взяли в плен?

– В Тхан-Юрте.

– Майор Крюков?

– Я!

– Где тебя взяли в плен?

– В Тхан-Юрте... Да ну вас на х...й с вашими вопросами! Сначала обед – потом вопросы!

– Молчать, майор! – Казбек пристукнул ладонью по столу. – Ты разговариваешь с бригадным генералом, соблюдай субординацию!

Это неожиданно подействовало: мелкий изобразил подобие строевой стойки, развернулся всем корпусом к Казбеку и отчеканил:

– Виноват! Больше не повторится!

– Я понимаю поведение майора, – сноровисто разрулил ситуацию Казбек. – Он думает, что сейчас с ним поступят так же, как с этими предателями, поэтому выступает, показывает боевой дух... Но больше шокирующих сцен не будет. Мы не бандиты, как утверждает продажная пресса и федералы, а регулярная армия Ичкерии. А эти люди, хоть они и совершили ужасное злодеяние, прежде всего солдаты армии противника. Пленные. Их будет судить военный трибунал Государственного комитета обороны Ичкерии...

Моджахед с телефоном, всё это время смотревший на часы – по сценарию он должен вмешиваться каждые две минуты, нагнетать обстановку, – опять приложил трубку к уху, затем пошёл было к столу.

– Понял-понял, – отмахнулся Казбек. – Передай – ещё две-три минуты.

Моджахед вернулся на место, пробубнил в трубку что было велено. Всё получилось вполне гармонично, на улице продолжалась стрельба, изредка ухали взрывы... Обстановка выглядела взвинченной до предела.

Дальше было проще: мелкий присмирел и дисциплинированно отвечал на вопросы, без всяких «дополнений». А коренастый и так не баловался – воспитанный человек. Казбек спросил, где конкретно располагалась засада. Пленные ответили: за околицей, в трёхстах метрах от усадьбы Дадашевых. Задача? Отследить прибытие Мовсара. Общая задача? Захватить Мовсара.