Проступок мастера Имуса

Имус: Я понимаю…

Эйзенхорн: Конечно же, ваш хозяин знал, что мы сидим у него на хвосте. И он подставил вас, чтобы отвлечь нас. Он хотел, чтобы мы сосредоточили всё внимание на вашем деле, а не на нем. И у него это получилось бы, если бы вы не были честны настолько, что сами пришли к нам.

Имус: Это вы убили мастера Слетчера?

Эйзенхорн: Боюсь, да.

Инспектор встал.

Эйзенхорн: Ну, мне пора идти.

Имус: И что теперь?

Эйзенхорн: Вы о чем?

Имус: У меня нет работы. Торговый дом закрыт. Что теперь со мной будет?

Эйзенхорн: Простите, сэр, но это уже не мои проблемы.

Инспектор повернулся к выходу.

Имус: Я думаю, что могу задать один вопрос начистоту?

Эйзенхорн: Спрашивайте!

Имус: Зачем это было нужно?

Эйзенхорн: Нужно было что?

Имус: Зачем надо было пугать меня?

Эйзенхорн: Страх расслабляет разум, мистер Имус. Настолько сильно и полно, что быстро освобождает голову от всех преград и лжи. Я пугал для того, чтобы увидеть в вас правду, ту вашу часть, которая честна и не может ничего скрывать. Я… прошу извинить меня за это.

Имус: Значит вы — псайкер?

Эйзенхорн (изменив голос): Да.

Имус: Я понимаю… Если вы можете заглянуть в будущее, скажите мне… У меня нет работы и рекомендаций. Я слишком стар и поздно уже переобучаться на кого-то другого. У меня нет средств к существованию. Я пришел к вам по доброй воле, помог поймать еретика и доказал свою невиновность. И после всего этого остался за бортом. Что мне теперь делать?

Эйзенхорн (изменив голос): Я телепат, а не ясновидец.

Имус: Да, в любом случае, спасибо за вашу искренность.

Эйзенхорн: Прощайте, мистер Имус.

(Дверь открывается и закрывается)

Дознаватель Эйзенхорн закрыл за собой дверь.

Мастер Имус сел на кушетку. С нижнего этажа доносился детский плач. Было слышно, как домовладелец стучит в двери квартир, собирая деньги за недельную аренду. Деньги на оплату этой недели лежали у мастера Имуса в ящике буфета. На эту неделю и следующую. Имус был рад, что пошел и всё рассказал. Долг превыше всего. Он попытался раздуть немного чувства гражданской гордости в своем сердце, но хотелось нечто большего, чем то, что он мог сохранить в самом себе. Jeelus-Tei