Просыпайся, ты мёртв

– Проверь его. – приказал замгуба.

Казах бесцеремонно начал шарить по карманам Валеры. Быстро обнаружил портмоне, паспорт и протянул их лысому.

– Валерий Сергеевич Витковский, 26.02.1989. – по буквам прочитал лысый. – За границей никогда не был, военнообязанный. Служил?

– Служил. – ответил Валера.

– Где? – спросил лысый.

– Воздушно-десантные войска. – ответил тот.

– Поп№%ди мне тут! – нахмурился лысый. – Не похож ты на бравого десантника. Больше похоже, что ты на подлодке форточки открывал!

– Какой есть. – пожал плечами Валера, заметив, как казах дёрнулся в ответ.

Видимо, при любых непонятных движениях его пустят в расход, ну или отобьют всё живое и оставят где-нибудь в по-шукшински спокойном, мерцающим отражающимися от снега белыми солнечными лучиками зимнем лесу. У этих людей на машине стёкла тонированные, номера все резко «забудут», камеры на парковку не смотрят…

– Шеф, может, в утиль его? – спросил лысый.

– Нет, так просто он от меня не отделается! – оскалился замгуб. – На дачу его.

– Шеф, может, не надо? – впервые подал голос казах. – Проблемно будет потом…

– Не будет, Алмас. – покачал головой замгуб. – Он на своих двоих уйдёт…

Никаких голливудских клише в стиле надевания на голову мешков или заклеивания скотчем рта. Его просто повезли на дачу к Димушкину.

Проехав около двадцати километров, Лендкрузер свернул на съезде, проехал через живописный зимний лес, такой, каким, скорее всего, вдохновлялся Василий Шукшин, а затем остановился у ворот трёхэтажного коттеджа, огороженного высокой стеной.

По нажатию кнопки на пульте ворота разъехались. Во дворе «дачи» стояла машина Даши. Валера и до этого всё прекрасно понимал, но только теперь до него дошла вся серьёзность ситуации.

– Так, пацаны, езжайте на квартиру, там моя рыбка новая, свозите в клуб какой-нибудь, покатайте по городу, не давайте заскучать до вечера. – дал указание замгуб. – И чтобы не вздумали! Узнаю, на месте этого обсоса живо окажетесь. Поняли?

– Поняли, шеф. – синхронно ответили лысый и казах.

– Но сначала этого упаковать в подвале. – приказал замгуб.

Валеру споро затащили в коттедж, где спустили по лестнице в построенный в стиле природного камня подвал, в котором привязали к мощному дубовому стулу.

– П№%дец тебе, десантник. – презрительно выплюнул лысый.

– Лысый, не выражайся. – попросил его казах.

Валера начал тихо ненавидеть всех лысых и всех казахов.

«А лысые казахи – это вообще кикоз…» – подумал он.

Эта мысленная бравада помогала слабо. Что может с ним сделать тип, который по уровню влиятельности на ступеньку ниже губернатора? Он ещё и государственно-частным партнёрством занят, а значит отвечает за галимое отмывание денег самых серьёзных дельцов масштаба федерального округа.

«Единоросс ещё, а значит шкурка у него беззащитна только против самого верха. Ну, там, Бог, Яхве, Саваоф, Путин… Какие ещё есть боги у чиновников с верхнего ряда?» – томительно медленное прибытие замгуба вызывало лихорадочные размышления. – «ОМОН Ра?»

Пелевина Валера читал, но давно. Лет пятнадцать назад, в подростковом возрасте. Сделал вид, якобы многое для себя понял, но не понял ни черта. Впрочем, тогда многие так делали.

Наконец, дверь открылась и пришёл Димушкин. С табуреткой.

Почему-то вспомнился Сашка. Валера помнил, как он вернулся домой дембелем, в черной морпеховской парадной форме, с аксельбантом, в фуражке, а на черепе этот его знаменитый шрам…

«Дембель-который-выжил, ха-ха!» – совершенно не к месту подумалось Валере. – «Блин, был бы живой, простебал бы его! Почему такое приходит в голову только в последний момент? Эх, брат… Кажется, скоро увидимся».

Пока замгуб усаживался перед надёжно зафиксированным Валерой, тот вспоминал историю Сашки о получении знаменитого шрама.

Дело, на самом деле, ординарное. Валера и сам, когда стал «дедом», такое с «духами» применял…

«Дух» поднимает руки и скрещивает ладони на лбу, чтобы синяков не оставалось. И в этот момент по ладоням бьётся кулаком, ногой или табуреткой.

«Естественно, Сане „пробивали лося“ табуреткой. Только Сашка лопухнулся и по команде одного из „дедов“ убрал руки. Пробивающий „дед“ почти успел отвести удар, но Саню сильно чиркнуло углом табуретки, содрав кусок кожи со лба»… – вспомнил Валера.

– Долго будешь в облаках витать, десантник? – задал вопрос уже давно смотрящий ему прямо в глаза Димушкин.

– Мочить будешь? – спросил Валера. – Тогда говорить не о чем. Если только пытать и унижать, то тем более не о чем.

– Не буду. – ответил замгуб. – Знаешь, что? Мне почти насрать на Дашу. Живёт себе, живёт, деньги тратит – вот насрать. Больше меня беспокоит репутация. Какой-то бывший зэк из Сабвея трахнул жену заместителя губернатора Свердловской области! Ты такой заголовок в каком-нибудь интернет-блоге представляешь? Эта х№%ня может до Москвы дойти! Чтобы мамкины оппозиционеры потом меня с говном мешали!

Видимо, «мамкины оппозиционеры» были очень личной темой для Димушкина, так как он покраснел и тяжело задышал. Чтобы успокоиться, он закурил.

– Раз уж ты настроен на объяснение и обоснование моей смерти, то дай хотя бы закурить. – попросил Валера.

Вот как-то стало всё равно. Кто вообще вспомнит о нём? Что он в итоге потеряет? Жизнь, которая особо никому, даже ему, в хрен не упёрлась? Да и разве это жизнь?

– Кури. – вставил Валере в рот зажжённую дорогую сигарету замгуб. – Но и мочить тебя не с руки. Она, б№%дь такая, право имеет кого-то на стороне завести! Я уже больше сотни шалав во всех комнатах этого дома перетрахал, а ты у неё первый! Я Дашу, конечно, уважаю, но зэк…

Валера за время этого монолога скурил сигарету. Перед смертью не надышаться, не накуриться…

– … она могла бы Ольге позвонить, та её звонка уже лет пять ждёт! – разоткровенничался Димушкин. – Ладно, что-то я с тобой заболтался… У меня для тебя предложение, Валерик. Будешь жить здесь, официально отрабатывать за косяк. Зарплату на карту буду скидывать, но особо на много не рассчитывай, тысяч пятьдесят в месяц. Будешь трахать Дашу, чтобы она в ближайший год никуда не высовывалась, понял? Сейчас, б№%дь, опасный момент! Нашего сдёрнуть хотят, с Москвы уже намёки прилетают, понимаешь?