Против часовой стрелки

Монстр явно хотел нами пообедать. Открыл пасть и продемонстрировал несколько рядов зубов. Любая акула умерла бы от зависти. Хотя, когда мы были в лагере под Лиссабоном, один моряк рассказывал, что современные акулы размером с китов и обычный траулер перекусывают, словно деревяшку, а ударом хвоста способны потопить танкер. Мы тогда уехали на сто километров, когда получили сигнал бедствия из лагеря под Лиссабоном. Примчавшись обратно, объединения выживших не застали. Пираты согнали всех на корабль и поплыли продавать в рабство.

Я выпустил две пули в голову твари. Они просто срикошетили от серого налёта на лбу бывшей крысы. Да это броня! Тварь кинулась на автомобиль. Ира ойкнула. Монстр попытался остановить КамАЗ. Тяжёлая машина на мгновение затормозила, а в следующее, проехала по монстру всеми четырьмя мостами. Мне пришлось бросить «Вал» и держаться, чтобы не свалиться с башни. Бывшая крыса протяжно и жалостливо завизжала. Мы сломали ей хребет. Столько в её голосе послышалось скорби и мольбы о помощи, что захотелось остановиться и облегчить страдания. Ведь бывшая крыса не виновата, что эволюция превратила её в такую тварь. Не виноваты и люди, в одночасье ставшие плотоядными созданиями. Не виноваты и другие виды. Земля решила уничтожить старую жизнь и создать новую. Единственное, что мог делать человек со всем своим прогрессом – последними усилиями держаться за жизнь. Почему последними? Да потому что всё меньше и меньше оставалось лагерей, где жили люди. Мир умирал, но рассчитывал возродиться, как феникс.

Я собрался крикнуть Ирине, чтобы притормозила. Монстр извивался на дороге и жалобно выл. Надо пристрелить, чтобы не мучился. Неподалёку раздался протяжный вой. К нам по Смольной улице скакала большая рыжая хрень. В прошлом лиса. Сейчас шерсть загрубела, морда удлинилась, глаза на выкате, жёлтые зубы мешали пасти закрыться.

– Поехали! Поехали! – крикнул я.

Ира вдавила педаль газа. Тяжёлая машина зарычала и стала набирать ход. Бывшая лиса подскочила к бывшей крысе. Вцепилась в глотку и во все стороны брызнула кровь.

Мы промчались мимо застывшего эвакуатора. Левобережную перегораживала фура. Возле светло-коричневого двухэтажного здания с двумя входами Ира остановила машину.

Монстры остались за поворотом дороги. Я спустился с башни. Пробрался в кабину через резиновое соединение.

– Чего стоим? Кого ждём?

Ира всматривалась вперёд. Я проследил за направлением взгляда. На парковке вдоль дороги застыли четыре машины. За перекрёстком стоял городской автобус, с заляпанным свежей кровью лобовым стеклом.

– Там что-то мелькнуло, – указала Ира на автобус.

– Вижу. Давай, поехали. Промчим мимо.

– А как же… – не договорила она.

Наш позывной «Ангелы жизни». Как его заслужили? Вытаскивали людей почти с того света. Помогали, когда ничто человеку помочь не могло. Если наша рация человеческим голосом просила помощи, мы никогда не отказывали. Несколько раз таким образом попадали в бандитские ловушки. Но, опять же, помогали людям тем, что уничтожали такие банды.

– Нас кто-то просил о помощи? – немного удивлённо посмотрел на жену.

– Нет, но…

– Мы туда не полезем, – сказал я. – Медленно езжай мимо.

Внутри автобуса определённо кто-то есть – промелькнула тень. Скользнув в кунг, я забрался на башню. Упёр приклад «Вала» в плечо.

Тяжёлый автомобиль медленно двигался. Вскоре мы поравнялись с автобусом. На руле лежала человеческая рука в беспальцевой перчатке. Стоял сильный металлический запах. На центральной площадке притаилось большое существо. Рассмотреть подробнее не сумел. Чувствовал на себе пристальный взгляд. Безусловно – стоило нам остановиться, и монстр бы сразу напал.

Многоэтажка на углу Дыбенко и Петрозаводской выгорела. На автобусной остановке гора костей, словно их специально укладывали пирамидкой. Дальше стояли две сгоревшие машины. А возле них лежал разорванный мешок с песком. Я почесал бровь, пытаясь понять, к чему бы это…

Зарокотал мощный двигатель. Из двора, наперерез нам, выехал грузовик. Ира начала притормаживать и мы остановились метров за десять. Я внимательно наблюдал за округой. Сказать, что это странно – не сказать ничего. Двигатель, выехавшего поперёк нам грузовика, работал. На кузове красовался выцветший логотип известной фирмы. В кабине никого. Словно машина самостоятельно решила преградить нам дорогу.

– Что делаем? – крикнула Ира.

Самым простым решением казалось объехать грузовик по тротуару. Видимо этого от нас и добивались.

Я закинул «Вал» за спину и взялся за пулемёт. От нас ждали действий. Каких? Слева от дороги широченный тротуар. Там и БелАЗ проедет. Справа тротуар узкий. Ветви хищных деревьев с фиолетовыми листьями склонились над ним. Что от нас хотят? Именно это волновало меня больше всего. Вгляделся в окна высоток по разные стороны дороги. Чуть впереди двухэтажный магазин. Ничего странного не обнаружил.

– Ты что-нибудь видишь? – спросил у супруги.

Несколько мгновений она не отвечала. Наконец отозвалась:

– Грузовик. Этот. Странный.

– Сдавай назад! – крикнул я.

Задраивать люк не осталось времени. Скользнул по лесенке вниз. Ира врубила заднюю передачу и нажала педаль газа. Тяжёлая машина медленно попятилась.

Грохнул взрыв. Наш автомобиль вздрогнул. Я обнаружил, что валяюсь на полу возле кровати. В первый миг даже подумал: «А для чего Ира мотор заглушила?». Когда слух вернулся, услышал его мерное гудение. Воняло гарью. «Вал» давил в спину. Я подскочил и бросился в кабину. Пробравшись через резиновое соединение, увидел жену. Она сидела на водительском месте и округлившимися глазами смотрела вперёд.

– Ты как? – у меня прямо камень с души упал. Главное, что супруга жива и здорова.

– Это что было? – указала она на дымившиеся останки грузовика.

Вновь нас спас КамАЗ. Точнее его бронированная версия.

Наш четырёхосный вездеход повышенной проходимости мог преодолеть преграды высотой до двух метров. В кунге имелись: биотуалет; душ с баком на триста литров; маленькая, но полноценная кухня; двуспальная кровать; закруглённая бронированная башня на крыше, герметичная в закрытом состоянии, а при открытии обеспечивающая угол обзора в триста шестьдесят градусов, КОРДа в ней изначально не было, умельцы в лагере под Тулой, за услугу, вмонтировали туда пулемёт; люком в кабине мы ни разу не пользовались, но как запасной выход, он незаменим; колёса на нашем вездеходе мало того, что прикрыты бронёй, так ещё имеют самозатягивающуюся резину и систему автоподкачки шин; климатическая установка не даёт замёрзнуть даже под Мурманском и не зажариться под Адлером; автосбор дождевой воды не раз выручал в дальних поездках; а водяной и воздушный фильтры позволяли проходить места, где окружающая природа крайне враждебна человеку; четыре топливных бака, каждый на пятьсот литров обеспечивали большую дальность хода, а двигатель, работающий на всём известном топливе, позволял заправлять эти баки чем угодно – главное не смешивать; на переднем бампере находилась лебёдка для того, чтобы эта машина могла сама себя вытаскивать и мы ей даже один раз пользовались, когда под Якутском забрались в такие дебри, где не ступала нога человека; под днищем располагался большой аккумуляторный блок; на крыше, поверх брони установлены солнечные батареи; рация сверхдальнего радиуса действия давала возможность прийти на помощь попавшим в беду людям; минидизельэлектростанция позволяла без заведённого двигателя продолжительное время жить в автомобиле; бортовой компьютер, помимо технических составляющих, предоставлял контроль пространства за автомобилем, для чего сзади укреплены две видеокамеры; мощные фары превращали ночь в день, а система шумоизоляции позволяла игнорировать все внешние раздражители.

Мы нашли этот автомобиль в тот момент, когда считали себя трупами. КамАЗ нас спас от лап изменённых. С тех пор мы вытащили тысячи людей из рук смерти. А так же заслужили позывной «Ангелы жизни».

Не знаю, для каких целей изначально разрабатывалась эта машина. Даже предполагать не берусь. Это не машина, а самодвижущаяся крепость. Может кто-то предвидел апокалипсис, но попросту не сумел добраться к своему Ковчегу?

Недавно мы узнали тайну, которую обычным смертным знать не дозволялось. После этого нас много раз пытались убить. Апогея мы достигли теперь, когда максимально приблизились к секрету, сокрытому от остатков выживших. Логика подсказывала, что чем глубже в столицу мы будем забираться, тем рьянее нас будут пытаться остановить.