Против правил

– Таня, не беси меня, - рыкнул Саша.
– Мы сейчас можем наговорить друг другу много глупостей, а потом пожалеть об этом. Так что иди, забирай Лешку и поехали домой.

– Нет. Я тебе уже сказала, что домой поедем я и мой сын, - подвела итог Татьяна.

– Да почему?
– взревел Артемьев.

– Потому что мне страшно, Саш, - она не стала ничего скрывать.

– Почему?

– Ты с такой легкостью отказался от матери, и я боюсь, что так же легко ты когда-то решишь отказаться от меня и Лешки.

– Ты совсем дура?

– Тебе нужно успокоиться, - поняв, что разговор дальше будет пустым и никому не нужным, Таня вышла из гостиной и, наткнувшись взглядом на "раздавленную" Анастасию Игоревну, замерла на секунду, после чего проследовала в сад за сыном.

Саша остался в гостиной. Его бесило такое непонимание со стороны Тани. Раздражало то, что она не оценила его намерения, а наоборот обвинила в черствости.

"А что мне нужно было поступить также, как и Яру?", - в сердцах подумал он, но моментально отвесил себе мысленный подзатыльник.

Услышав знакомый голос, который вызывал такси, Саша в голос застонал.

"Только ее здесь и не хватало".

Переложив пакет с презентом Лешки на стол, он с ногами улегся на диван и прикрыл глаза. То, что ему предстоят крупные разборки, Саша чувствовал спинным мозгом. Решив набраться сил, чтобы суметь противостоять сестре, он попытался уснуть. Мысли постоянно возвращались к девушке, которая сейчас стояла на крыльце и ждала пока приедет заказанная машина.

Гордость, вот что останавливало Сашу, чтобы не сорваться с места и не пойти за своей женщиной, чтобы остановить ее от необдуманного поступка, как думал Артемьев.

Он слышал, как к дому подъехала машина, как хлопнула дверца, после чего автомобиль выехал с территории участка.

Зажмурившись и глубоко вздохнув, Саша начал считать. Он успел посчитать лишь до семи, как в гостиную ворвалась Ксана и набросилась на него с кулаками.

– Ты дебила кусок!
– кричала она, молотя брата кулачками по груди. Саша даже глаз не открыл, продолжая все также спокойно лежать.
– Что ты сделал? Что сказал? Почему она ушла?

Не совсем аккуратно сбросив с себя любимую сестренку, Артемьев сел и, потерев глаза, сказал:

– Это не твое дело. Мы сами во всем разберемся.

– Ну, конечно, - выплюнула Ксана.
– И это говоришь мне ты? Ты же никогда не переступишь через себя.

– О чем ты?
– Саша чувствовал себя дураком. Потому что опять не понимал, что говорит пусть и другая, но все же девушка. Если сначала он не понимал Таню, то теперь ее заменила Ксана.

– Ты подыхать будешь, но больше не придешь и не позвонишь Тане. Потому что она, чем-то очень сильно тебя задела. Так?

– Ксюш, у нас просто обычная ссора, - скривился Саша.

– Ага, именно из-за обычной ссоры у Тани дрожали руки, как у заправского алкоголика. Именно поэтому, она из последних сил держалась, чтобы галопом не побежать из этого дома, куда-нибудь подальше. Подальше от тебя.

Саша ничего не сказал на выпад сестры. Он протянул руку к пакету на столе и, открыв его, наконец-то удовлетворил свое любопытство.

На лицо выползла непроизвольная улыбка. Достав лоток с пирожными, он прочитал название кондитерского шедевра и громко рассмеялся.

Ксюша нахмурилась. Смотря на брата, она заключила, что тот, совсем умалишенный, но так как интерес пересилил, она выхватила из его рук "десерт".

– Пирожное "Картошка", - вслух прочитала она, а Сашин смех вообще перешел в истерику. Отойдя от "буйного" на пару шагов назад, она дождалась, пока братец успокоится и спросила:

– А что, собственно говоря, тебя так развеселило?

– А ты вспомни, за что наша мать готова душу продать, то есть наплевать на все диеты?

Ксана задумалась, а потом кивнула.

– И что?

– А то, что это, - указал он на пластиковую коробочку в ее руках, - выбирал не я, а Лешка. Я и не вспомнил про эти пирожные.

Ксана не смогла сдержать нежной улыбки. Она практически не удивилась, что Алексей попал в цель со своим подарком. Оксана считала мальчика вообще чудо ребенком.

– Да, если бы выбирал ты, то привез бы какое-нибудь дрянное "Тирамису".

– Именно, - с грустной улыбкой согласился Саша, смотря в окно, за которым собирались темные тучи, обещая не легкий летний дождик, а настоящий ливень. На душе было так же противно, как и на улице. Хоровод эмоций ураганом метался внутри, заставляя ненавидеть себя, Таню и вообще все вокруг. Задушив свое раздражение, Саша поднялся и предложил:

– Идем пить чай.

Как только дождь плотной стеной обрушился на лобовое стекло машины, водитель сбавил скорость.

Лешик теснее прижался к матери, а та, прижав к себе сына, постаралась не расплакаться.

"Я бы на месте умерла, если бы Лешка бросил мне то, что сказал Саша матери. Пусть она была груба, но это же, не более, чем забота о благополучии своего ребенка. Может и не стоит смотреть на всю эту ситуацию с этой стороны, но я мать и не могу утверждать, что поступила бы как-то иначе, окажись на ее месте".

Она понимала, что Саша не тот человек, который сможет, признав свою ошибку быстро найти в себе силы, чтобы прийти и извиниться. Слишком уж он Артемьев: гордый, властный, упертый.

Также Таню мучил еще один вопрос, который она боялась озвучивать вслух. И если раньше она отмахивалась от проблемы, то теперь нужно было что-то срочно решать.

"Узнаю точно, а потом уже буду паниковать".

Как только машина въехала в город, она попросила водителя остановиться у аптеки. Попросив сына посидеть в машине, Таня выскочила в проливной дождь и, пробежав пару метров, забежала под козырек. Стряхнув с волос противные капельки, она передернула плечами и шумно выдохнув, шагнула внутрь помещения. Вернувшись в салон автомобиля через три минуты с маленьким пакетиком в руках, Таня притянула к себе сына и прошептала: