Против тьмы

— Возможно, но мне хотелось бы найти то место, где они хранились. Попробуйте простучать стены, Рэкс, а я займусь полом. Здесь наверняка где-то есть тайник.

Некоторое время они молча обследовали комнату, и лишь звуки ударов гулким эхом раздавались в пустом помещении. Вдруг Рэкс радостно вскрикнул:

— Скорее сюда, здесь пустота!

Вдвоем они сняли со стены копию старинной картины макрокосма Роберта Фладда и принялись тщательно ощупывать пальцами поверхность около подозрительного места, пока не обнаружили потайную пружину. Де Ришло нажал на нее, послышался щелчок, и часть панели выехала наружу.

За ней открылся тайник в четыре фута глубиной, где были собраны странные предметы: жезл, изготовленный из орехового дерева, оправленный в золото кусок хрусталя, факел с заостренным концом, позволявшим воткнуть его в землю, свечи, короткий меч, две огромные книги, кинжал с лезвием в форме полумесяца, кольцо, кубок и старинная бронзовая лампа с девятью фитилями.

— Вот они! — воскликнул герцог. — Ей богу, я рад, что мы остались! Это необычайно редкие предметы, и каждый из них имеет особую силу из-за их многократного использования. Тысяча к одному, что у них нет другой такой коллекции. Уничтожив ее, мы обрежем их когти, так что они не смогут причинить нам серьезного вреда.

Де Ришло вытащил из тайника оба древних фолианта. У одного из них переплет был покрыт медью и на нем выгравированы символы и буквы. Его листы, изготовленные из коры молодых деревьев, были покрыты ясными и четкими письменами, сделанными железным острием. Другой был написан на пожелтевшем от времени пергаменте и закрывался большими серебряными застежками.

— Прекрасные книги, — с энтузиазмом библиофила пробормотал герцог. — Клавикула Соломона и гримуар папы Гонория. Это даже не испорченные переиздания семнадцатого века, а куда более древние экземпляры. Клавикула, написанная на коре, может иметь любой возраст, и ее ценность для черной магии сопоставима с ценностью Синайского Кодекса для христианства.

— Видимо, Моката не ожидал, что, не найдя здесь Саймона, мы примемся обыскивать дом и обнаружим все эти магические принадлежности. А как же его способность к ясновидению, о которой вы столько говорили? Но послушайте, откуда здесь такой сквозняк? — сказал Рэкс, похлопывая себя рукой по шее.

Герцог оттолкнул от себя обе книги и быстро повернулся. Он тоже почувствовал, как подул ветер, тут же превратившийся в порыв почти ураганной силы, настолько холодный, что руки и ноги, казалось, обжигало огнем. Свет в комнате мигнул и потускнел, так что можно было видеть раскаленные докрасна спирали в лампочках. Комната погрузилась в темноту, а в середине пентаграммы возник фиолетовый туман, крутившийся с невероятной скоростью, подобно песчаному вихрю в пустыне, постепенно приобретавший форму и увеличивавшийся в размерах.

Свет еще раз мигнул и погас, но фосфоресцирующее сияние, испускаемое фиолетовым туманом, стало еще ярче, так что можно было без труда различить кабалистические символы, нарисованные внутри пентаграммы. В комнате разлилось сладковато-тошнотворное зловоние, но Рэкс и герцог даже не заметили этого. Словно зачарованные, они глядели на расплывчатое серое лицо, появившееся на высоте семи футов от пола. Лицо постепенно темнело, светлыми остались только белки раскосых глаз, в которых читалась неприкрытая угроза.

Прежде чем они успели набрать воздух в легкие, материализация завершилась. Перед ними находился одетый в струящиеся белые одежды чернокожий слуга Мокаты. Размер его астрального тела полностью соответствовал его телесной оболочке, и чуть раскосые глаза сверкали, словно горящие угли.

Глава 6 ТАЙНОЕ ИСКУССТВО

Рэкс ничуть не испугался, в обычном смысле этого слова. Он находился уже не в том состоянии, чтобы закричать или убежать. Он неподвижно стоял на месте, оцепенев от холода, излучаемого фигурой в пентаграмме, и его колени, казалось, стали совершенно ватными. У него в ушах ясно звучал чей-то голос: «Не смотри ему в глаза! — не смотри ему в глаза! — не смотри ему в глаза!»

Это де Ришло повторял, не переставая, свое предупреждение, но Рэкс не мог оторвать своего взгляда от зловещих желтоватых зрачков, угрожающе сверкавших на черном лице. Он задыхался от наполнившего всю комнату отвратительного запаха, о котором не раз слышал, но никак не предполагал, что когда-нибудь доведется его почувствовать.

Внезапно раскосые глаза стали испускать ярко-красные лучи, и Рэкс почувствовал, как его тело содрогнулось. В отчаянии он попытался молиться: «Отче наш, иже еси на небесех — святый, святый — святый», — но язык отказывался произносить давно не употреблявшиеся слова, а вибрации, сотрясавшие все его тело с такой силой, словно он держался за клеммы мощной электрической батареи, парализовали, казалось, саму его память. Его левое колено начало дергаться, а затем левая нога приподнялась. Рэкс попытался закрыть лицо руками, но не смог ими даже пошевелить — они были словно стальными канатами прикручены к телу. Он хотел закричать, отступить назад, но безжалостная сила, вопреки его воле, тянула к себе. Почти не осознавая, что происходит, он сделал шаг вперед.

В одном футе от Рэкса, опустив взор в землю, стоял де Ришло. Он не знал, сколько времени прошло с момента появления фиолетового тумана — доли секунды, дни или недели, и он даже не взглянул на очертания, которые приняла материализовавшаяся фигура. Замогильного холода, погасшего света и отвратительного запаха было для него достаточно, чтобы понять, насколько серьезно их положение.

Он, не переставая, проклинал себя за свое безрассудство, за то, что рискнул вторгнуться в этот проклятый дом, не предприняв надлежащих мер предосторожности. Он уже много лет не сталкивался с оккультизмом, и лишь беспокойство за Саймона заставило его недооценить риск, которому они могли здесь подвергнуться. Что за чудачество овладело им, в отчаянии размышлял герцог, когда он позволил скептичному, невежественному — и из-за этого лишь вдвойне уязвимому — Рэксу сопровождать его? Несмотря на свой возраст, герцог с радостью отдал бы пять драгоценных лет оставшейся ему жизни за то, чтобы глаза Рэкса смотрели в пол; в этом случае, несмотря на свой испуг, он не был бы подвержен вибрациям, исходящим из пентаграммы. Однако инстинкт подсказал де Ришло, что взгляд Рэкса прикован к этой фигуре — и у него на лбу выступили бусинки ледяного пота. Затем он почувствовал, что Рэкс готов двинуться в направлении пентаграммы и в следующую секунду услышал звук сделанного им первого шага. Дрожащими губами герцог принялся бормотать странные фразы на персидском, греческом и еврейском, которые смутно помнил с тех давних времен, когда интересовался оккультизмом, призывая, настойчиво и повелительно на помощь силы света. Почти тут же он вспомнил, как положил себе в карман свастику, которую ему отдал Макс, и понял, что его молитва услышана. Герцог нащупал драгоценный символ, и в следующее мгновение бросил его в сторону пентаграммы. Раздался душераздирающий крик, в котором перемешались отчаяние, гнев, страх и боль; так ревет зверь, которого прижгли раскаленным добела железом. Свет мигнул и включился, выключился, включился и опять мигнул, как будто две силы боролись за право распоряжаться текущим в проводах током. Им показалось, что на их лица опустился покров теплого воздуха — столь внезапно прекратился ледяной ветер. Однако, не успело в комнате стихнуть эхо этого жуткого крика, как де Ришло схватил Рэкса за руку и потащил к двери. В следующую секунду нервы обоих вышли из-под контроля, и они, вне себя от страха, бросились сломя голову вниз по лестнице.

На последний площадке Рэкс поскользнулся и проехал на брюхе оставшийся лестничный пролет. Герцог, перепрыгивавший сразу по шесть ступенек, споткнулся о его ногу и растянулся рядом с ним. Они поспешно вскочили и рванулись в библиотеку, где широко распахнутое окно указывало им путь в сад.

Добежав до ракитника, они с обезьяньей проворностью вскарабкались по его ветвям и еще через мгновение приземлились на другой стороне стены. Затем со всей скоростью, которую способны были развить их ноги, они понеслись по пустынной улице, и, лишь миновав пару перекрестков, остановились, изможденные, около уличного фонаря, чтобы взглянуть друг на друга.

Де Ришло едва мог дышать. Уже много лет он не занимался столь интенсивными физическими упражнениями, и его лицо посерело от напряжения. Рэкс тоже весь взмок от пота, но его легкие были более выносливыми, и он первым пришел в себя.

— Боже! Нам повезло, что мы смогли удрать оттуда!

Герцог, еще не успевший перевести дух, только кивнул в знак согласия.

— Беру обратно слова, сказанные мною сегодня, — поспешно проговорил Рэкс. — Не знаю, пугался ли я когда-либо по-настоящему в своей жизни, — но это было просто ужасно.

— Ближе к концу я тоже струсил. Рэкс, я не имел права брать вас в этот дом, — в раскаянии пробормотал герцог.

— Все обошлось, слава богу. Зато теперь я представляю, с чем мы имеем дело.

Герцог по-дружески взял Рэкса за локоть, и они неспеша пошли по ночной улице. Большинство людей, как он прекрасно знал, считают поклонение дьяволу и развитие мистических способностей простым суеверием, пережитком средневековья. Трудно было ожидать, что Рэкс всерьез отнесется к его предостережениям; да и мог ли он сразу поверить в то, что столь здравомыслящий человек, как Саймон, увлекся подобной практикой. Однако теперь, когда Рэкс своими глазами увидел проявление потусторонних сил, он становился вдесятеро более ценным союзником, чем прежде.