Противники

— Принеси мне те документы. — Потом, уже тише, добавил: — Ты выглядишь великолепно, но не вздумай мне улыбаться.

— Да, босс, — сказала она, открывая портфель, один из его коллекции.

— Спасибо, что пришла.

За час до этого Дэвид отправил с работы судье Сирайту и Надин Керрос сообщения о том, что мистер Фигг напомнил о себе, но в суде не появится. Они не знали, где он и где его можно увидеть. Дэвид предполагал, что Уолли находится в каком-то мотеле Грин-Бэй в коматозном состоянии и подвыпивши, но предпочел оставить свои догадки при себе.

Доктора Игоря Борзова вновь представили присутствующим, и он взошел на трибуну с видом прокаженного, которого вот-вот закидают камнями. Судья Сирайт произнес:

— Можете начинать перекрестный допрос, миз Керрос.

Надин шагнула к трибуне в очередном убийственном наряде: вязаном платье цвета лаванды, которое облегало ее тело, великолепно подчеркивая упругие формы сзади. На талии она затянула широкий пояс из коричневой кожи, кричавший: «Да, я ношу четвертый размер». Надин начала с того, что мило улыбнулась и попросила Борзова говорить медленнее, ибо в понедельник понимала его с трудом. Борзов что-то невнятно пробормотал в ответ.

При таком огромном наборе мишеней было совершенно невозможно предсказать, в какую она выстрелит прежде всего. Дэвид не имел возможности подготовить Борзова, к тому же он не желал тратить на этого человека ни одной лишней минуты.

— Доктор Борзов, когда вы в последний раз лечили собственных пациентов?

Он ответил не сразу.

— Около десяти лет назад.

Это привело к серии вопросов о том, чем именно занимался Борзов последние десять лет. Он не принимал пациентов, не преподавал, не вел исследований и не делал ничего, что входит в обязанности эксперта или доктора. Наконец, исключив почти все варианты, Надин спросила:

— Правда ли, доктор Борзов, что последние десять лет вы работали только на судебных юристов?

Борзов слегка поморщился. Он не был в этом уверен.

Зато Надин была. Она имела доказательства, почерпнутые ею из показаний Борзова по другому делу годичной давности. Вооружившись мельчайшими подробностями, Надин буквально за руку провела его по тропе разрушения. Она год за годом перечисляла иски, исследования, лекарства и юристов, а когда через час закончила, всем в зале суда стало ясно, что Игорь Борзов — не кто иной, как штамповщик в коллегии юристов по коллективным гражданским искам.

Помощница написала в большом блокноте записку Дэвиду: «Где ты нашел этого парня?»

Дэвид ответил: «Впечатляет, да? И он берет всего 75 000 долларов».

«И кто это оплачивает?»

«Лучше тебе не знать».

Судя по всему, тяжелая ситуация повлияла на дикцию Борзова. Впрочем, возможно, он не хотел, чтобы его понимали. Во всяком случае, понимать его было все сложнее. Надин сохраняла такое хладнокровие, что Дэвид задумался, теряет ли она голову хоть когда-нибудь. Он наблюдал за игрой мастера и записывал не для того, чтобы реанимировать своего свидетеля, а чтобы усвоить эффективную методику ведения перекрестного допроса.

Присяжных происходящее ничуть не волновало. Они уже были мыслями в другом месте, поставили на Борзове крест и ждали следующего свидетеля. Надин, почувствовав, сократила список своих претензий. В 11.00 судья Сирайт созрел для того, чтобы пойти в туалет, и объявил двадцатиминутный перерыв. Когда присяжные покинули зал суда, Борзов подошел к Дэвиду и спросил:

— Долго еще?

— Понятия не имею, — ответил Дэвид.

Доктор вспотел и тяжело дышал. Плохо дело, чуть не сказал Дэвид. По крайней мере ему за это платят.

Во время перерыва Надин Керрос и ее команда приняли тактическое решение не выводить повторно на экран эхокардиограмму Перси. Теперь, когда окровавленный Борзов и так висел в петле, объяснение результатов исследования позволило бы ему обрести какую-то опору: ведь он мог опять запутать присяжных медицинскими терминами. После перерыва, когда Борзов вернулся на место свидетеля, Надин начала допрашивать его об образовании, делая акцент на различиях медицинской школы здесь и в России. Она прошлась по списку предметов и лекций, стандартных при обучении местных специалистов, и никому не известных «там». Надин знала ответ на каждый свой вопрос, и теперь Борзов это понял. Теперь он все чаще уклонялся от прямых ответов, понимая, что любая неточность, даже самая незначительная, будет отмечена, препарирована и брошена ему в лицо.

Надин продолжала наступление на его профессиональную подготовку, и пару раз ей удалось сбить Борзова с толку. К полудню у присяжных, наблюдавших за этой пыткой, сложилось отчетливое впечатление, что они побоялись бы следовать рекомендациям этого доктора даже при выборе бальзама для губ.

Почему он никогда не писал научных работ? Борзов заявлял, будто у него вышло несколько статей в России, но ему пришлось признать, что их не переводили. Почему он никогда не преподавал и не был сотрудником кафедры? Работа в аудитории казалась ему скучной, пытался объяснить он, хотя и так было трудно представить общение Борзова со студентами.

Во время ленча Дэвид и его помощница быстро покинули здание и отправились в закусочную за углом. Хелен заворожил сам суд, но она до сих пор не могла прийти в себя после жалкого выступления доктора Борзова.

— Тебе на заметку, — сообщила она за зеленым салатом, — если мы когда-нибудь соберемся разводиться, я найму Надин.

— О, правда. Что ж, тогда мне придется обратиться к Уолли Фиггу, если удастся отловить его в трезвом виде.

— Ты труп.

— Забудь о разводе, детка, ты слишком красивая, и у тебя огромный потенциал в качестве помощницы судебного юриста.

Хелен приняла серьезный вид.

— Послушай, я понимаю, у тебя сейчас много всего вертится в голове, но все же подумай о будущем. Ты не можешь оставаться в «Финли энд Фигг». Что, если Оскар не вернется? Что, если Уолли не откажется от бутылки? И даже если все сложится хорошо, зачем тебе там оставаться?

— Не знаю. У меня не было времени об этом подумать. — Он решил оградить жену от двойного кошмара в виде санкций по Правилу номер 11 и потенциальных дел о некомпетентности и решил не рассказывать о кредите в размере 200 000 долларов, за который поручился вместе с двумя партнерами. Уход из фирмы в ближайшее время вряд ли возможен.

— Поговорим об этом позже, — ответил Дэвид.

— Прости. Просто мне кажется, что ты можешь найти работу намного лучше, вот и все.

— Спасибо, дорогая. А что, тебя не впечатлило мое умение работать в суде?

— Ты прекрасен, но подозреваю, что одного большого процесса тебе хватит с головой.

— Кстати, Надин Керрос разводами не занимается.

— Вот вопрос и решился. Придется просто перетерпеть.

В 13.30 Борзов побрел к трибуне свидетеля в последний раз, и Надин приступила к финальной атаке. Поскольку он был кардиологом, не лечившим пациентов, она позволила себе предположить, что он никогда не лечил и Перси Клопека. Все верно. К тому же мистер Клопек умер задолго до того, как Борзова наняли в качестве эксперта. Но он, разумеется, советовался с докторами, которые лечили покойного? Нет, признался Борзов, не советовался. Изобразив удивление, Надин начала анализировать это невероятное упущение. Его ответы становились все медленнее, голос — слабее, русский акцент — явственнее. В 14.45 он достал из кармана пиджака белый носовой платок и начал им размахивать.