Противостояние 3

Аэродром, где базировался пятидесятый ОСАП, находился по дороге к Кабульскому международному аэропорту, примыкая к нему, как бы у подножья гор, где находится Кабул - если это можно назвать подножьем, скорее это низменность. Выглядел он не очень презентабельно - вездесущая пыль, колючая проволока, рвы и дорожки, самолетные и вертолетные стоянки, старые казармы, в которых размещалась столовка и другое учреждения, модули - сборные финские, и наши, выглядящие как положенные на бок бочки. Единственно что построили - так это ангары для техники, полосы да вышку управления полетами. А так - это было выцветшее, пыльное плоскогорье.

Белую Волгу на аэродроме знали, пропустили спокойно, без досмотра - да и остальных не особо досматривали, на посту на въезде даже не было пулемета. Маджидов подрулил к первому ряду жилых модулей.

– Щас, летуна нашего найду...

– Только быстро - недовольно сказал генерал.

Маджидов вернулся через несколько минут таща на буксире щирого хохла в форме, который что-то доказывал капитану, недовольно размахивая руками.

– Ни, дорогой, не могу. Ну не могу, хоть убей...

Маджидов сунулся в машину.

– Вот. Прошу любить и жаловать. майор Москаленко. Везти нас не хочет, гад...

"Гад" было сказано без злобы, как бы шутя

– В чем дело майор?
– сухо спросил Птицын - почему не выполняете приказ?

– Да нет у меня приказа - возмутился хохол.

Генерал вытащил служебное удостоверение. Подписано было министром обороны, еще старым, Соколовым.

– Приказ у вас уже есть, товарищ майор. Мой приказ.

– Та не могу я, товарищ генерал...
– струхнув, зачастил летун - совсем не могу.

Сам генерал никогда не летал на этом вертолете - и летчик его не знал, а потому и - струхнул

– Объясните в чем дело, товарищ майор? И докладывайте как следует!
– голос генерала приобрел ледяную остроту

– Есть, товарищ генерал-лейтенант. Докладываю - приказом командира полка все полеты на сегодня запрещены до четырнадцати ноль-ноль. Доложил командир экипажа, майор Москаленко.

– Так лучше. Кто командир полка?

– Полковник Бендриков, товарищ генерал-лейтенант!

– Капитан Маджидов.

– Я!

– Позовите сюда полковника Бендрикова!

– Есть!

Пока Маджидов бегал за комполка - генерал с раздраженным видом посмотрел на часы, потом захлопнул дверцу машины, оставив майора мерзнуть на промозглом декабрьском кабульском ветру с гор. На самом деле - он закрыл машину, чтобы майор не увидел, как он снимает с предохранителя пистолет, и как расстегивает молнию сумки, где дожидались своего часа два автомата Калашникова.

На сей раз капитан вернулся с полканом - среднего роста, полноватым, чисто выбритым, уж "наевшим морду" - типичным советским полканом. ГРУ в армии уважали, относились с опаской - а потому капитан Маджидов шагал впереди, а полковник, командир полка бежал следом, придерживая распахивающуюся, накинутую для тепла на плечи шинель.

Генерал открыл дверцу, шагнул из машины.

– В чем дело? Почему мне не дают борт?

Настало время полюбоваться раскрытой книжечкой уже полковнику Бендрикову.

– Товарищ генерал-лейтенант, полеты закрыты, приказ сверху.

– Что значит приказ сверху? С неба, что ли? Кто отдал этот приказ?

– Штаб армии, товарищ генерал-лейтенант. Там какая-то делегация, вертолеты зарезервированы на ее обслуживание, товарищ генерал-лейтенант.

Черт...

– А я что по-вашему - не делегация? Я и есть часть этой делегации, мне срочно надо вылететь в Джелалабад. Приказываю предоставить мне борт, в журнале так и запишите - по личному приказанию генерал-лейтенанта Птицына. Борт мне нужен именно этот, сопровождающий меня капитан Маджидов хорошо знает и борт и летчика. А то повадились - всякие корыта подавать. Исполнять!

Полкан бессильно переглянулся со своим командиром экипажа. Ветер был скверный и видимость не очень - не ниже минимума, но все же. В такую погоду нужно вообще оставаться на земле - но если очередному чину приспичило. Полковник хотел дослужиться до генерала, сам знал и возил многих и знал, сколь самодурственно бывает большое военное начальство. Как дети малые - если не дать игрушку, скандал на целый день.

– Есть, товарищ генерал-лейтенант.

– Вот так. Как можно быстрее подготовить вертолет к вылету!

Взлетели - когда погода еще более ухудшилась. Кабул расположен не в самом лучшем месте с точки зрения ветров - как аэродинамическая труба, с гор дует ветер, и если на самой взлетке он не сильно ощущается, то стоит только подняться хотя бы на пятьдесят метров от земли и...

Взлетели без проблем. Сам Москаленко несмотря на общительный и любопытный нрав побаивался ГРУ, а Маджидов с него еще и расписочку взял. Относительно неразглашения государственной тайны. Но только кнутом, но и пряником - пробил доплату, причем в чеках, а не в деревянных и еще пропуск достал, в чековый отдел Березки. Потому Москаленко, получив разрешение от комполка, не сомневался ни минуты, лететь или нет, и даже принял как должное настойчивый совет Маджидова залить топливо "под завязку". Совет был дельным - ни один авиатор не откажется взять топливо с запасом, если обстоятельства позволяют. А то - мало ли...

Вертолет был боевым, в него закинули сумку, в которой было оружие, Маджидов положил ее под ноги и пристроился у одного из блистеров, за бортовым пулеметом. У второго пулемета пристроился Баранов, вертолет мотало под порывами ветра, и он был белым как мел.

Бортмеханик, опытный уже человек, заметил такое состояние Баранова, хлопнул дружески по плечу

– Первый раз что ли? Леденец хочешь?

Майор кивнул. Бортмеханик порылся в кармане, достал какой-то леденец, местный, из тех что продают в дуканах, сунул его Баранову. Леденец был ярко-зеленого цвета, насыщенного такого, ядовитого - в СССР к таким расцветкам еще не привыкли.

– Спасибо...

– Завсегда пожалуйста. Может, пересядешь? Дует тут.

Баранов бросил взгляд на Маджидова, тот еле заметно покачал головой

– Нет, не надо.

– Ну, как знаешь. Скажи, если что не так будет.

И тут - вертолет мотнуло в сторону, резко, даже звук двигателя на долю секунды стал каким-то не таким. Потом по вертолету как молотком стукнуло - раз, другой.

– Вот, суки...
– выругался бортач - не сидится им дома.