Противостояние II

— Нет, не уверена, но... очень уж непонятно. Как такое может быть, а?

— Никак не может. Да не паникуй ты! Нет нашей вины в этом! Даже если окажется, что на Землю упал не крупный метеорит наподобие Тунгусского, а спутник-шпион. Ты же этого боишься?

— Угу, этого. А вдруг это всё же мы, а?

— Поменьше фантастикой увлекайся, тогда и не будет в голову подобная чушь лезть!

— Ага, ты тоже поменьше фантастику читай!

— А мне до приезда в вашу Москву и не снилось никогда ничего подобного!

Помолчали, потом она спросила:

— А где ты был? Я тебе с полседьмого звоню.

— В овощной за картошкой и капустой сбегал, потом решил прогуляться. Никак у меня этот дебил, который тебя толкнул, из головы не выходил. Думал, может, встречу второго такого же, начищу ему рожу и успокоюсь.

— Встретил?

— Не-а. Так прошло. Походил, погулял и успокоился.

— Здорово ты их отмутузил. Ты где так драться научился?

— У нас там. Ну и в секции немного позанимался.

— В секции бокса?

— Не, ты что? Какой бокс? Ты где боксёров видела, которые ногами дерутся?

— Нигде не видела. Ты этому что, палец вывихнул?

— Угу, вывихнул Нет, если бы его дружки остались стоять на месте, я бы не стал этого делать. На асфальт бы завалил, а палец не стал бы из сустава выворачивать. Очень уж это болезненно...

— Ты сейчас спать?

— Рано ещё. Нет, почитаю. Я довольно поздно укладываюсь. В одиннадцать, иногда в двенадцать. А ты?

— Меня максимум в десять в постель загоняют, — грустно вздохнула Юля. Так ей захотелось туда, к нему. Включили бы торшер и бра, устроились бы под одним одеялом на его кушетке и читали бы, касаясь друг друга локтями и коленками. Серёга тоже вздохнул:

— Жаль, что ты так далеко. Я бы хотел, чтобы ты сейчас рядом была. Вместе почитали бы.

— Я тоже об этом же подумала... Ну ладно, тогда до завтра?

— Угу, до завтра. Раньше десяти не приходи. Я с уборкой не успею управиться...

***

— Куда это ты завтра с утра собралась? — спросила мама. Очевидно, она слышала их разговор.

— К Серёге. Нужно помочь ему с русским. Лариса ему на прошлой неделе пару вкатила, а на следующий день вдогонку трояк за изложение. Главное, ни за что! Он мне изложение показывал. Там ни одной самой малюсенькой...

— Погоди, не тарахти! Ты не забыла, что завтра у деда день рождения? Мы об этом десять раз говорили. Какие гости? Завтра все собираемся у них, и это не обсуждается!

— Точно... — огорчилась Юля. — Вот ведь чёрт! Совсем забыла! Мам, а можно Серёга с нами поедет?

— А он не очень шумный? Ты же знаешь, дед не любит шумных.

— Нет, ты что! Это же Семён Семёнович из «Бриллиантовой руки».

Папа — он сидел на диване с газетой — коротко хохотнул.

— Семён Семёнович?

— Угу. Он, кстати, на него немного похож. Наверное, в детстве тот тоже таким был, — она обернулась к матери. — Во сколько едем, ма?

— Гости собираются к двум, так что прибраться дома и сделать оставшиеся уроки ты успеешь. Скажи ему, чтобы подходил к двенадцати. Знает он, где мы живём?

— Угу, знает. Он меня пару раз провожал. Да он сам недалеко живёт. Пятнадцать минут пешком. В 5-м проезде. Знаешь, сталинские дома для инженеров?

— Знаю. Большая у них квартира? Или они в коммуналке?

— Нет, ты что! Какая коммуналка? У них просторная трёшка. Его опекунша доктор наук и профессор, вот им и разрешили дополнительную комнату. Серый говорил, что есть какое-то исключение для учёных.

— А где она преподаёт?

— В каком-то медицинском, а в каком я не спрашивала.

– ------------

1 — Семён Семёнович Горбунков. Главный герой фильма Гайдая "Бриллиантовая рука"

Глава 13. Переделкино. В гостях у писателя

29 октября 1972 года

Серёга согласился составить ей компанию. Чтобы случайно не испугать, она специально не сказала ему, кто у неё дед. Вообще, не любит она хвастаться тем, что он у них знаменитый писатель и лауреат всяческих премий. Даже Леська о нём не знает. Нет, она знает, что у неё дед и бабушка имеются и что они за городом живут, но кто они такие, она понятия не имеет. Хорошо, что у них разные фамилии. Самойлова она по папе. Лет семь — восемь назад к Сталинской и Ленинской премиям деда ещё и Нобелевская добавилась. Они с бабулей даже в Стокгольм летали.

Серёга не опоздал. Когда она вышла на улицу, он уже бродил вдоль скамеек у подъезда, методично утаптывая выпавший с утра и ещё не убранный дворником снег. Сразу забрал у неё тяжёлый пакет. В него мама упаковала картину в тяжёлой раме. Папа у знакомого художника заказывал портрет деда. Точнее, там не портрет, а… Короче, дед сидит за письменным столом и что-то пишет. Подразумевается, что новую книгу. Давно он уже ничего не писал. Слишком много времени и внимания требует от него работа в Союзе Писателей.

Серёга, когда знакомился с родителями, не тушевался, но был серьёзным и шутить не пытался. На мамины вопросы отвечал кратко, но так, что ей переспрашивать не приходилось. Кажется, и маме, и папе он понравился. Впрочем, папа поздоровался с ним, пожал ему руку и тут же ушёл в гараж за машиной. До загородного дома, где дед с бабушкой живут, папа вёл машину сам. Мама не стала брать служебную. Видимо, папа решил за столом не пить.

Мама сидела впереди рядом с папой, и они между собой переговаривались, а широкое заднее сиденье было полностью в их с Серёгой распоряжении. Впрочем, он большей частью помалкивал и глазел в окно. Сказал ей, что местность для него совершенно незнакомая.

***

Приехали рано. Ещё даже часу не было. Бабушка — она их возле ворот вместе с Наташей встречала — её обняла, расцеловала троекратно, подхватила под мышки и приподняла. Даже неудобно перед Серёгой стало. Он топтался за спинами у родителей. Помотал головой, когда она ему рукой махнула, чтобы подошёл поздороваться с бабушкой. На папу с мамой глазами показал. Мол, пусть сначала они поздороваются.

Бабушка Серёгу осмотрела с ног до головы, покивала на его «здрасьте!» и губы поджала. Похоже, он ей не очень понравился. Ну и ладно! Главное, что он мне нравится!