Противостояние
Шрифт:
— Вот что, девушка, вы бы лицо сменили и взгляд. Они у вас как табличка —
комсомолка, партизанка.
— А я и есть комсомолка.
— Поздравляю, — бросил зло. — Какой идиот вас ко мне прислал?
— Банга.
Мужчина глянул на нее, как лопатой по голове дал и отошел к столу, налил из
графина воды в стакан, выпил:
— Ясно. Опытней и старше никого не было?
Лена
— Ясно. С чем пожаловали?
Молчит.
Пантелей погнал бы ее, да что-то мешало. Стул подвинул, сел напротив,
вглядываясь в детское лицо и совершенно недетские в скорби глаза.
— Голодная? — спросил.
— Нет, — опустила голову.
Вот оно как бывает, оказывается. Ставишь цель и идешь к ней, а как пришел,
начинаешь понимать, что цена дороги слишком высока.
— Я… ушла, — сказала глухо, в пол. Мужчина нахмурился, соображая, о чем она.
— От немцев? У вас нет аусвайса?
— Нет… Вернее, нет… Женщину забрали, а я ушла, — посмотрела на него,
винясь. И поняла — зря сказала. Лицо потерла, отгоняя наваждение — не лишнее, но
для мужчины ненужное. — Вы, правда, знаете Артура Артуровича?
Пантелей вздохнул: всяких разведчиков видел, но таких, чтобы прямиком из
детского сада — нет.
— Меня удивляет, откуда вы его знаете.
— Он мой дядя.
— Ах!… - и подбородок потер в раздумьях: худо дело. — Вы только больше
никому об этом не говорите, хорошо?
И Лена поняла, что сболтнула лишнее.
— Да. Больше не повторится.
— Угу? Вернемся к вашему вопросу, что вы хотели.
— Радиоприемник.
— И только? — выгнул брови. — Вы решительно удивляете меня, пани. Почему не
граммофон?
Вот и еще один человек принимает ее за ребенка. Может, стоит задуматься?
Или не стоит голову забивать, хватает.
— Нужно знать новости, нужно чтобы люди о них знали.
— Ах!…
И помолчал, поглядывая на девушку уже совсем иначе.
— Это дело, — протянул. — Н-да-с… Так что, говорите, аусвайса у вас нет?
— Нет.
— Нуу, тогда вам стоит остаться у меня, только не выходить из комнаты, —
выставил палец. — И никому не открывать. Вас нет, понимаете?
Лена кивнула.
— А завтра, к утру у вас будет аусвайс.
Девушка выставила пятерню. Сначала три попросить хотела, но подумала, чем больше,
тем лучше.
— Пять? —
не поверил мужчина. — Шутите, пани? Зачем вам столько.— Не мне. Два на меня, четыре на мужчин.
— Это будет шесть.
— Шесть, — заверила.
— И?…
— Очень надо.
Пантелей задумался: бис его знает, зачем девочке столько документов, но Банга
человек не простой, то и племянница его, будь даже она племянницей по легенде,
непроста. А не играет ли девочка? Очень даже натурально у нее получается этакую
трогательную сиротку изображать, странную, но весьма очаровательно. Вот только
взгляд…
— Н-да, а на счет взгляда и лица, — указал на ее физиономию пальцем.
— Я поняла, — заставила себя улыбнуться. Получилось дурно, Пантелея
передернуло. — Ясно, да-с.
Огляделся и пошел в другую комнату, поманил девушку за собой.
— Тренируйтесь, — указал на зеркало, что висело на стене.
— Мне некогда… Мне еще нужны данные по расписанию составов, местонахождению
арсеналов, казарм.
Мужчина голову клонил слушая ее, и вот замер.
— Ааа?… И только?
Ей показалось, он дурачится или ее дурачит:
— Я серьезно.
Мужчина выпрямился и вздохнул в сотый раз.
— Хорошо, — ответил вполне серьезным тоном. — Тогда мне придется уйти. А вы
пока тренируйтесь. Искренне советую, — вышел и вновь вернулся, выглянул из-за
двери. — Вы помните?…
— Меня нет, — заверила.
Можно ли надеется на девочку, Пантелей сомневался. Ребенок он и есть ребенок. Но
с другой стороны, именно дети сейчас наиболее пронырливая и незаметная боевая
единица.
Он надел пальто и вышел. Запер дверь на ключ.
Лена смотрела на себя, а видела чучело. Нечто страшное с серой кожей и кругами
под глазами, с бледными губами и заостренным носом. Она?
Девушка медленно развязала платок и стянула его. Короткие волосы, едва до плеч,
совершенно изменили ее, сделав с одной стороны взрослой, с другой — чужой.
Что ж, не в том суть. Друг дяди прав — сейчас она разведчица и должна уметь
подстраиваться, иметь сотню масок на лицо на все случаи жизни.
Дурочка? Кокетка? Комсомолка? Святая наивность? Пламенная страсть?…
Ничего не получалось, лицо, словно закаменело, взгляд законсервировался. Так не
пойдет, — поняла. Надо представить что-то хорошее… День рождения Нади,
например. Они с Игорем танцевали вальс и смеялись, а Лена кружила с медвежонком.
Потом объелась варенья и застала своих родных целующимися в темноте на кухне…