Противостояние

Лена кивнула.

— Янек поможет. Только сам ранен был. Здесь немцы где-то лесок с раненными

разбомбили.

— Слышали.

— Он оттуда. С ногами проблемы.

— У нас подвода есть, — майор понял, к чему девушка клонит.

— Хорошо, — улыбнулась: вроде бы все и выяснилось. — Вы своим скажите, чтобы

сверток отдали — у меня одежда там. И оружие, пожалуйста.

Георгий Иванович губы пожевал, изучая Пчелу, глянул на товарища. Тот хмыкнул,

головой качнув и, глаза прикрыл, соглашаясь.

— Ладно, отдадут, — нехотя согласился и майор.

— Где связную разместим?

— С медсестрами.

— Дело, — и встал. — Идем дочка.

Лена свой аусвайс забрала, в пиджак сунула, под удивленный взгляд командира и,

за политруком пошла.

И не видела, как усмехнулся Георгий ей в спину, обескураженный ее поведением.

— К сестрам определишь, — приказал бойцу у избы Иван Иванович и вернулся к

другу.

— Что скажешь?

Тот пальцами побрякал по столу и рассмеялся:

— Ой, не знаю, Иваныч, но что-то в ней есть.

— Тогда поживем — увидим.

Лену Саня нагнал, остановил, сунув миску с кашей в руки.

— Поела уже.

— Да ну?

— Ага. Гляжу, оружие вернули, — кивнула на автомат на его груди.

— Есть такое.

— Мое забери. Сверток тоже.

— Ты куда?

— К медсестрам, — буркнул паренек за ее спиной. — Там жить будет.

— Ладно, туда и принесу, — заулыбался Дроздов.

Землянка медсестер оказалась в самой дальней стороне от центра расположения.

Вокруг на веревках, натянутых мех сосен, сушились бинты, ленты материи, исподнее.

— Там госпиталь, — буркнул опять парень, кивнув на виднеющуюся избу, метрах в

полсотни от землянки.

— Спасибо. Меня Пчела зовут, — улыбнулась ему. Он носом шмыгнул и покраснеет

отчего-то:

— Сашок.

— Приятно, — засмеялась и пошла внутрь своего нового жилища.

Добротная, вполне сухая и довольно просторная и светлая комнатка, была по-женски

уютно обустроена. На столике стояли полевые цветы в гильзе от снаряда, висели

занавески на оконце. Стояли даже настоящие тумбочки. На гвозде, на вешалке

висела одежда, в углу стояли сапоги. А прямо стояли три лежанки в ряд. На одной

сидела курносая девушка и что-то подшивала.

— Здравствуйте. Я Лена… вернее Пчела.

У девушки лицо от такого приветствия вытянулось.

— Надя, — протянула.

И Лена осела на табурет у стола: Надя. Опять — Надя. Ничего общего внешне ни с

погибшей подругой, ни с оставшейся далеко в Москве сестрой, но одно имя чего

стоило.

— Что — то не так?

— Так, — протянула. — Я с вами поживу, ничего?

— Живи, — плечами пожала.

— Спасибо.

— Не за что, — бровку тонкую выгнула. — Ты тоже медсестра? Из какой части?

— Из стихийно образованной.

Надежда моргнула, не понимая, и бросила попытку разгадать загадки новенькой.

Указала на лежанку у стены:

— Твоя будет. Здесь я, посередине Марина. Она сейчас в госпитале. Потом я ее

сменю, потом…

— Потом прибудет военврач и будет легче, — закончила за нее Лена.

— Военврач?! — удивилась и обрадовалась девушка. — Ой, как здорово! У нас же

тяжелые есть, смучались совсем миленькие! А мы делать, что не знаем! Медикаменты,

слава Богу есть, склад аптечный месяц назад взяли. Так и бинты, и йод, и даже

инструмент хирургический есть! А врача-то нет! У Симакова вон гангрена

начиналась, ногу резать надо было. А мы с Маринкой, ну клушки! Страшно — это как

резать-то? Ой, что пережили! А он?!

— Я вообще-то не медсестра, — передернулась, представив себя на месте девушек.

Она бы, наверное, в обморок упала. И умерла вместе с больным.

Надя ресницами хлопнула:

— Не медсестра? А кто?

— Комсомолка.

— А?…

Дверь скрипнула, Саня нос в комнату сунул. Увидел Надю и весь зашел. Заулыбался,

вытянулся, по привычке выказывая перед симпатичной девушкой в самом

привлекательном свете: бравым, высоким, веселым.

— Разрешите представиться? Лейтенант Дроздов.

Надя зарделась, улыбка сама на губы наползла:

— Надежда Симакова. Сержант.

Лена заметила знакомый блеск в глазах лейтенанта, почти точь в точь тот же

взгляд, как в поезде при знакомстве с ней и ее подругой, и пнула Дрозда по

сапогу: хватит флиртовать! Павлин, блин! Перья распустил!

Мужчина молча сунул ей сверток и пистолет грохнул сверху неглядя, и опять к Наде,

серенады петь.

Тьфу! — в сердцах пихнула его Лена и пошла за занавеску. Переодеться жуть как

хотелось, сил не было в грязном ходить. Развернула пакет и расплылась в улыбке

от радости и восхищения: ай, да Пантелей! Появится у него в следующий раз,

обязательно поцелует!

В сверке лежали темные брюки и черный свитер под горло, мягкий и теплый, легкий

как пух.

Лена с удовольствием переоделась. Покрутилась, разглядывая себя сверху вниз и,

огладила обнову: надо же, все в пору!

Стянула платок, расчесала пятерней волосы. Ну, вот, можно жить!