Противотанкист

— Вань, а что это всё значит? И зачем нагнали столько народу?

— А это я хотел у тебя спросить. Чего вы такого добыли, что батальонное начальство всю ночь сидело и разбирало документы, а с утра нас погнали на погрузку, заставив забрать с собой все трофейные мины, загрузить два бэка снарядов к нашим орудиям, и вот по железке мы прибыли сюда.

— Да, чувствую, дело пахнет керосином и добром это всё не кончится.

— Скорее всего.

А тем временем события нарастали лавинообразно. Сначала от помещения, в котором размещался штаб, во все стороны разлетелись конные посыльные, потом стали прибывать командиры полков. После обеда командир разведбата лично, поставил нам боевую задачу. Совершить марш в район деревни Зекеево и ожидать там дальнейших распоряжений. Пройти предстояло километров десять с гаком, это по прямой, но вся сложность заключалась в том, что передвигаться нам предстояло по лесным, петляющим в обход болот дорогам, так что гак тут был ещё тот же десяток. Прибывшие разведчики и пехотинцы, ушли напрямик через лес, оставив нам весь свой обоз, и выделив стрелковый взвод для помощи и сопровождения. Но всё равно, поматерились мы от души, вытаскивая из очередной, казалось бы небольшой лужи, наши пушки и повозки с боезапасом, хорошо хоть кавалеристы выделили нам несколько своих пароконных повозок, и мы распределили груз равномерно, не перегружая лошадей, но эту дорогу-бездорогу, каждый из нас запомнил надолго. Всё хорошее когда-то кончается, кончилась и наша «большая прогулка», и через четыре часа мы приплелись к месту назначения.

В деревне Зекеево мы и нашли своих, «дезертировавших» от нас сослуживцев и насовали им по самые помидоры, особенно преуспели в этом бредушие вместе с нами пехотинцы. Посмотрев на наш внешний вид, и посочувствовав для близиру, «дезертиры» начали вяло отругиваться, но когда ротный старшина пообещал оставить их без ужина, — кто не работает, тот не ест, да и кухня отстала — сказал он, заткнулись и призадумались. Точку в споре поставил капитан Алексеев, который узнав в чём дело, прошёлся по умственным способностям, некоторых командиров, которые бросают своих в трудную минуту. Он нагнал нас где-то на полпути, вместе с передовым эскадроном кавалеристов. В самой деревне расположились только наши подразделения из 119-й стрелковой, зато в окрестных лесах сосредотачивались две кавалерийских дивизии. В течение часа мы приводили себя в порядок и отдыхали после марша, ну а когда поужинали, прибывший майор Царёв, перед строем объявил боевой приказ и, назначив старшим командира мотострелковой роты, укатил. Распустив строй и вызвав командиров подразделений, дальнейшую боевую задачу объяснял нам уже капитан Алексеев.

— Приказ все получили? А теперь слушайте, что будет делать конкретно каждое подразделение. Так как нам нужно захватить деревню с поэтическим названием Жабоедово, и тем самым обеспечить ввод в прорыв кавгруппы, то поступаем следующим образом. Стрелковая рота старшего лейтенанта Знатного, переправляется через реку Межа на повороте, там хоть и широко, но глубина небольшая, и то, ближе к левому берегу, где вас и встретят мои разведчики. Для поддержки атаки с вами вместе переправляются миномётчики, старшим — лейтенант Мельников. С собой берём только носимый боекомплект. Орудия и повозки с боеприпасами переправляются по броду ниже по реке, вместе с передовым эскадроном. Действовать начнём с наступлением темноты, так что я вас умоляю, никаких громких команд и криков, если даже тонете, то тоните молча. Непосредственно в деревне расположен опорный пункт противника, который обороняет не больше взвода, а лес к ней подходит на полверсты, так что в атаку идём молча, и стараемся подползти как можно ближе. Артподготовку начинаем только если первая, молчаливая атака сорвётся, а это случится, только если какой-нибудь мудак начнёт стрелять раньше времени, или с криками бросится в атаку на пулемёты. Того я сам лично расстреляю, так что к окопам противника подбираемся аккуратно и тихо, передайте это всем и доведите до каждого человека.

— Товарищ капитан, разрешите обратиться? — влезаю я с рацпредложением.

— Говорите сержант, что у вас?

— У нас на вооружении сейчас пять 80-мм миномётов. Может, возьмём с собой только три, а остальные отправим с обозом? Интенсивности огня это не убавит, зато боеприпасов можно унести в два раза больше.

— Хорошо, так и сделаем, ну а с боеприпасами к миномётам пехотинцы вам помогут. Ещё раз напоминаю, до первого выстрела и начала атаки ни звука, ползём как змеи в траве. После того как займём Жабоедово, встаём в жёсткую оборону и пропускаем в прорыв кавалеристов. Переправу начинаем в десять часов вечера, сразу после захода солнца. Первый разведвзвод занимает оборону на левом берегу реки возле брода и прикрывает правый фланг кавалеристов. Противника там нет, но может появиться, так что копаете окопы в полный профиль и отходите самыми последними, пропустив на правый берег, наши отходящие подразделения. У меня всё. Вопросы, предложения, замечания? Ну, раз вопросов нет, то проинструктируйте личный состав и до 21:00 отдыхать, после готовимся и начинаем.

— Разойдись.

Проинструктировав всех своих, а также приданных нам бойцов, распускаем строй и готовимся к бою, Иван идёт с нами через реку, поэтому Мишка остаётся старшим во взводе, общую же колонну с обозом поведёт ротный старшина, — старший сержант Силкин, поэтому сняв три своих миномёта и сгрузив боекомплект, отпускаем повозки кавалеристов. Остальной груз трогать не стали, так что на отдохнуть, осталось ещё полчаса.

В девять часов построили людей, подогнали снаряжение, проверили оружие, и к половине десятого были уже готовы. Подошедший к этому времени капитан Алексеев, выслушал доклады командиров, объявил пятиминутную готовность на покурить и оправиться, дальше будет не до перекуров, ну а потом мы построились и пешей колонной пошли к месту для переправы, а обоз вместе с нашими пушками поехал к броду. Пройдя примерно с километр, вышли к реке и начали переправляться, но теперь было уже легче, потому что разведка, где-то надыбала пару лодок-плоскодонок, и всё тяжёлое вооружение и мины мы перевезли на них, сделав несколько рейсов.

Благополучно переправившись через реку, мы через полчаса, по лесным просекам, вышли на южную опушку леса, где и установили свои миномёты. Пехоте предстояло пройти ещё полтора километра, чтобы обойти деревню слева и начать атаку с восточной опушки. Старшим на батарее остался Иван, а я со своими помощниками пошёл корректировать огонь ближе к деревне. Дорогу нам показывал один из разведчиков, потом шёл Малыш с пулемётом, сразу за ним я, а замыкал нашу группу дядя Фёдор, который разматывал катушку с телефонным проводом. Разведка лазила по лесу и изучала визуальным наблюдением подходы к деревне весь день, так что первых полкилометра мы прошли как по бульвару, немного забирая влево, зато потом поползли и, остановившись в четырёх сотнях метров от цели, стали дожидаться наших пехотинцев. Немцы ещё не спали, потому что из Жабоедово доносились звуки губной гармошки, а во все стороны света, с окраин взлетали осветительные ракеты. Через четверть часа, слева раздалось пыхтение, и в сотне шагов от нас прополз правофланговый стрелковый взвод. Немного погодя по знаку разведчика, следом двинулись и мы, а остановились только минут через десять у небольшого бугорка, возвышающегося над местностью всего лишь на метр, но этого нам хватало с лихвой, потому что до фрицевских позиций было метров триста.

— Всё, шабаш. Тут и отабориваемся, лучше позиции нам не найти, а то если поползём дальше, то своим пыхтением Малыш распугает всех немцев, — сказал я, с трудом переводя дыхание и заползая на бугорок в степи. Рядом Емеля деловито устанавливает свой пулемёт и, поводя стволом из стороны в сторону, проверяя сектор обстрела, удовлетворённо кивает головой. Федя тем временем подцепляет аппарат и, покрутив ручку, постукиванием костяшками пальцев по микрофону проверяет связь.

— Тогда я к своим, — шёпотом говорит мне разведчик и, двигаясь как ящерица, исчезает в высокой траве. Внимательно наблюдаем за противником и ждём начала атаки. Гансы угомонились, и ракеты стали взлетать с большими интервалами, видимо фейерверк им надоел, а самые неугомонные отправились спать, поэтому на позициях остались одни лишь часовые. В ста метрах от окраин, по периметру деревни было натянуто проволочное заграждение в один кол. Ползущие первыми разведчики, помогая друг другу аккуратно проползли снизу, а вот пехота замешкалась. И то ли кто-то, зацепившись своей одеждой начал дёргаться, то ли какой-то гений догадался порубить проволоку пехотной лопаткой, но подвешенные к заграждению консервные банки загремели, и темноту ночи сменил яркий свет осветительных ракет, а по источнику шума на нашем правом фланге, начал работать пулемёт. Так как наш бугор был ещё правее, то не боясь никого задеть, Малыш вступил с ним в перестрелку, и буквально через полминуты загасил. Положение спасли разведчики, успевшие занять передовой окоп, и уничтожить дежурную смену пулемётчиков, ну а дальше в дело вступила уже стрелковая рота, бойцы которой наконец-то преодолели заграждение и со всех ног ломанулись вперёд на запад. Не успевшие занять окопы фашики, выскакивали из домов где ночевали, и тут же падали, сражённые штыком, прикладом, или выстрелом в упор. Кто-то конечно и выигрывал в единоборстве, а также успевал выстрелить первым, но численное превосходство было на нашей стороне, да и главное преимущество немецкого отделения, их пулемёты, были частично уничтожены, или захвачены. И теперь на передний план выходила индивидуальная подготовка и лучшее владение штыковым боем, которому красноармейцев обучали в первую очередь, даже в ущерб стрелковке, так что в течение получаса всё было кончено. Часть выживших немцев отступила на северо-запад, где и попала как кур в ощип, под удар передового сабельного эскадрона, который походя, прямо на скаку, порубал их, и продолжил движение по дороге, в двухстах метрах от теперь уже нашего опорного пункта. Немного солдат противника, забаррикадировалось в большом амбаре на южной окраине деревни, и отстреливались как сумасшедшие до тех пор, пока подоспевшие на всём скаку наши пушкари, не раскатали строение по брёвнышкам, сделав по нему несколько выстрелов осколочными гранатами.

Когда пехота вступила в бой, я подождал десять минут и, убедившись, что наша помощь миномётным огнём не потребуется, созвонился с Иваном, и всей своей компашкой мы потрусили к деревне низко пригибаясь к земле. Перерубив колючку на одном из кольев проволочного заграждения, прошмыгнули по проделанному проходу, и разместились в заботливо предоставленной нам немцами траншее, там же был и капитан Алексеев, который руководил боем. Разведчики, сначала заняли передовой окоп, а потом, разбегаясь в ту и другую сторону по траншее, уничтожили караульных и дежурных пулемётчиков, а пропустив вперёд пехоту, разделившись на группы, пошли следом, зачищать дома и подсобные помещения от фашистских недобитков. Своих же пулемётчиков они оставили в траншее, так что внезапного нападения со стороны леса можно было не опасаться, тем более в ту сторону, наши продолжали пускать осветительные ракеты, доставшиеся по наследству от дохлых фрицев.

— Командир, а нам что теперь делать? — спросил я, подойдя к ротному.

— Кому нам? А. Артиллеристы, — узнал меня он. — От вас сейчас толку никакого, пехота скоро закончит, так что давай всех сюда. Связь есть?

— Конечно.

— Тогда звони и передай мой приказ.

— Федя, вызывай взводного, — говорю я, возвращаясь к своим.

— Готово, — протягивает мне трубку он.

— Вань. Тут пехота без нас обойдётся. Так что собирайте манатки и дуйте к нам. Ротный приказал.

— Понял. Только куда идти? А то как бы свои не постреляли, ночь всё-таки.

— Идите прямо по нитке провода, там мы как раз проволоку порубили, так что пройдёте как по проспекту.

— Тогда ждите, но всё нам не унести, народу не хватит.

— Ерунда, тащите сперва миномёты, за боезапасом вторым рейсом сходим. Да, связь пока не сматывайте, чтобы потом не блудить.

— Хорошо, конец связи. — Лейтенант отключается, а я иду по траншее и предупреждаю разведчиков, чтобы случайно не подстрелили своих.

Через четверть часа, в районе первой нашей стоянки взвивается зелёная ракета, в ответ пускаем осветительную и тяжело нагруженные миномётчики, подходят к нам. К этому времени пехотинцы как раз захватили опорный пункт, а разведчики зачистили все дома в деревне, поэтому отправив людей за оставшимися минами, вместе с лейтенантом идём выбирать огневую для миномётов. Позицию мы выбрали в центре деревни, на небольшой площади рядом с сельсоветом. Копать ничего не стали, потому что трудолюбивые гансы тут довольно хорошо поработали, выкопав несколько щелей неподалёку. Ну а миномёты мы обваловали мешками с песком, опять же доставшимися от бывших хозяев шверпункта.

Пока мы устанавливали орудия и миномёты, в пяти километрах восточнее нас, в расположении немецких войск слышалась канонада. Как в последствие выяснилось, это наша артиллерия с бронепоезда, гвоздила по обороне противника. Ну а на западе, примерно в двухстах метрах от окраины, по дороге двигались кавалерийские полки. У меня же в голове крутилась безумная мысль, которую я и озвучил Ивану.

— Ну, ты и… чудак! — проглотив первое слово, сказал он. — На такое только самоубийца способен. Ты случайно головой нигде не ударялся?