Протокол 06 «Ева»

Он подошёл к столику, на котором стояла початая бутылка, смахнул салфеткой капли крови, пару зубов, в шутку возмутился:

– Грязь какая. Брусов, убрался бы. Чего как в свинарнике?

– Заживают, - ответил Сергей на вопрос майора.

– Тебе, говорят, всегда везёт, - Холин оглядел его с улыбкой.
–  Два осколка - в бедренную артерию и в печень, а ты живой.

– Везёт, - произнёс Тормаев, - когда медицинский лазер рядом.

– Нет, сынок, - Холин покачал головой, - просто ты у нас хороший парень.

Сергей не хотел смотреть на скорченную фигуру на полу, но помимо его воли взгляд устремился к ней. Женщина лежала вниз лицом, короткие волосы слиплись от крови и грязи.

– Вот ведь, Тормаев, - пожаловался майор, заметив взгляд лейтенанта, - теперь в разведку бабы ходят и все, главное, красавицы. Где их только берут? Не знаешь?

Он всё-таки протянул старшему лейтенанту стакан с водкой:

– Ну, давай, просто согрейся.

– Мне надо идти, - выдавил из себя Сергей.

– Куда?
–  удивился особист.
–  В Багдаде всё спокойно. Что ты неугомонный какой, сынок?

На последнем слове Тормаев сглотнул горечь во рту.

– Смотри, какая компания у нас, - засмеялся Холин, - красивая женщина, поломали мы её конечно маленько, но не будем придираться.

Майор шагнул к пленнице, пинком перевернул её на спину и, поставив ногу на грудь, прижал её к креслу. Свет упал на разбитое лицо молодой девушки. И Холин, заметив, что лейтенант Тормаев, не отрывая глаз, смотрит на неё, усмехнулся:

– Сынок, ты чего? Давно голых девок не видал? Хотя разве это девка? Вот Лулина - девка, а это…

Сергей почти не слышал его. Части сознания вдруг разделились, потеряв связь между собой. Одна кричала, что он должен скрыть весь ужас, который в одно мгновение слил сердце и душу в единый ледяной ком, а вторая и была тем самым ужасом. Потому что, несмотря на сильно похудевшее, постаревшее, измождённое и разбитое военными бутсами лицо женщины, он всё равно узнал… Валю!

– Что, Тормаев, в твоём вкусе?
–  Холин поднял худую девушку за горло, как тряпичную куклу.
–  Возьмёшь на разок? Могу отдать.

Сергей сглотнув, покачал головой:

– Нет.

– Нет, так нет, - усмехнулся майор.

Валентина крепко сжимала разбитые губы, и Холин, поглядев на её лицо, бросил её на пол. Сплюнул на неё:

– Пора заканчивать тогда. Только время зря потратили. Брусов, выводи. И скажи, пусть яму закапывают. Эта последняя.

Раны Тормаева не болели, тело не чувствовало усталости, мозг, словно спал. Только кровь мчалась от пяток к голове, странно обжигая. Но, кажется… он понял что делать.

Валентина сжалась на полу, спрятав лицо в колени. Она не посмотрела на Сергея ни разу, только вздрагивание от его голоса выдавало её.

Брусов шагнул к пленнице, но лейтенант Тормаев внезапно опередил его и тоже сделал к ней шаг.

– Я передумал, - хрипло сказал Сергей.

Холин засмеялся:

– Не возражаю. Только здесь давай. Нас не стесняйся. Снаружи глаз лишних много.

– Я понял, - Сергей наклонился к девушке, взял её за локоть и грубым рывком поднял на ноги.

Валентина едва стояла, по грязным щекам текли слёзы, глаза смотрели в пол. Холин и его подручные, смеясь, наблюдали, как лейтенант Тормаев, держа пленницу одной рукой, второй расстёгивает кобуру табельного оружия.

Но когда увидели, что Сергей вынимает пистолет, майор заметил:

– Э, Тормаев, она тебе и так не откажет.

Палец лейтенанта лёг на панель распознавания отпечатка. Предохранитель перевёл оружие в боевой режим, и красная точка прицела упала на пол. А девушка внезапно подняла голову и взглянула на Тормаева. И её склеенные кровью губы всё же приоткрылись.

– Сергей, только не ты… - беззвучно прошептала она.

Холин замер, прочитав это по губам. А Тормаев внезапно наклонился к лицу пленницы, поцеловал её в лоб, и в следующий миг крепко прижал её к себе.

Реакция майора опоздала всего на секунду. Он всё понял, успел выхватить оружие, но не выстрелить. Сергей поднял руку.

Первая пуля пробила голову Холина, окрасив стену палатки в мозаику из мозгов. В следующую секунду оба лейтенанта отправились в ад вслед за своим командиром. Охрана ворвалась в палатку на звуки выстрелов и все рухнули с фонтанами крови. Тормаев стрелял не на поражение, но исключая возможность преследования, он оставлял их калеками на всю жизнь.

Валентину трясло, она стояла на месте и рыдала беззвучно. Смотрела на Сергея широко раскрытыми блестящими от слёз глазами и не могла ничего сказать. Он схватил её за руку, быстро вывел из палатки и потащил в сторону вертолётных площадок.

– Тормаев! Что происходит?!
–  Юный с полевым меднабором в руках мчался им навстречу.
–  Кто-нибудь ранен? Где я нужен?

Медик остановился, увидев избитую пленницу в крови, которую крепко держал за локоть лейтенант Тормаев, и поражённо посмотрел на обоих. Рука парня дёрнулась в сторону кобуры.

– Не надо, - жёстко сказал Сергей.

Точка прицела его оружия смотрела точно в сердце Юного.

– В палатке особиста много раненых, иди, - приказал Тормаев.

Младший лейтенант боролся с собой ещё секунду.

– Юный, не заставляй меня… - процедил сквозь зубы Сергей.

И медик быстро двинулся к палатке, оглядываясь на ходу. Туда бежали уже со всех сторон.

– Тормаев, стой!
–  раздались первые крики.

Но Сергей потащил Валентину дальше. Двое солдат охраны вертолётных площадок бежали им навстречу, вытаскивая оружие на ходу.

Один сразу покатился с пулей в ноге, Тормаев прострелил ему бедро. Но второй успел нажать на спусковой крючок. Сергей развернулся спиной, закрывая собой Валентину, и острая боль вонзилась ему под лопатку, прожигая грудь. Тормаев припал на колено, но девушка перехватила его руку с оружием, и, направила на бегущего к ним солдата. Парень рухнул с криком боли, зажимая рану.

И Валентине, наконец, вернулся голос:

–  Сергей!

Она подставила ему плечо, помогая подняться:

– Ты летишь со мной?! Ты должен лететь со мной!

Они добрались до вертолёта, и Тормаев посадил девушку в кабину, запустил двигатели. Лопасти начали набирать обороты, а Валентина схватила его за плечи:

– Ты не можешь остаться! Ты предатель! Сергей! Тебя расстреляют!..

– Взлетай, - голос Тормаева охрип.

–  Нет!
–  Валентина пыталась затащить его в кабину.
–  Ты летишь со мной!