Протокол-17

Можно с уверенностью сказать, если Александра захочет, чтобы ее не узнали – ей достаточно улыбнуться. Она кажется загадочной и обаятельной, жаль, что это длится недолго.

– Отлично, вы молодец, – мне необходимо время от времени ее подбадривать, чтобы она стала более уверенной. – Отрепетируйте перед зеркалом момент, когда говорите об отъезде. Если вы сама в это поверите, поверят и другие.

Она кивает и улыбается, ей нравится моя идея. На одном дыхании я выдаю то, что ей сейчас точно не понравится:

– Как только зачитают завещание, вы поселитесь здесь под усиленной охраной до вступления в наследство. Никаких контактов с внешним миром.

Гордеева вздрагивает, вижу, как расширяются ее зрачки. До нее дошло, что я сделаю ее пленницей, и это не мое решение – пусть благодарит своего гения.

– На оглашение завещания вы пойдете под видом помощницы адвоката. Мы вас немного замаскируем под канцелярскую крысу. Никто ничего не заподозрит.

– А вы там будете? – в голосе слышу страх.

– Нет, я буду ждать вас в адвокатской конторе. В «Эпсилон» и обратно в офис вы поедете с адвокатом, но особо при нем не распространяйтесь. Хоть Макс и доверял ему, сейчас начнется крупная игра, слепо доверять никому нельзя. Будьте начеку.

Она снова с готовностью кивает. Ее неестественная податливость вызывает во мне дурное предчувствие. Гордеева должна рвать и метать, пытаться договориться, выторговать для себя что-то очень важное, без чего она не сможет обойтись, но вопреки моим ожиданиям она молчит.

Я вынимаю из кармана новенький смартфон.

– Избавитесь от старого телефона в среду утром. Новым телефоном до посещения адвоката не пользуйтесь. В случае возникновения непредвиденной ситуации в нем запрограммированы кнопки быстрого набора. Цифра «один» – это защита. Вызов принимаю я. Если буду в недоступности, сработает переадресация на мою напарницу. Позже я вас с ней познакомлю. «Два» – если необходима эвакуация. При звонке вы назовете имя и код операции – «Протокол-17». Скажете пункт назначения, какой вам необходим транспорт. «Три» – если вам нужна медицинская помощь. Понятно?

Она кивает и с подозрением смотрит на телефон. По ее виду понимаю, что устала, с трудом воспринимает информацию и ей требуется смена обстановки.

– Пойдемте со мной, – резко встаю и иду в спальню.

Гордеева вскакивает и спешит за мной. Заходим в гардеробную, я нажимаю на рычаг и откатываю стеновую панель. Увидев в стене скрытую металлическую дверь, оснащенную электронным замком, она ахает:

– Что это?

– В случае опасности скроетесь в убежище.

Ввожу код. Дверь открывается. Перед нами предстает комнатка два на два метра со стеллажом вдоль одной стены. Два раскладных стула, бутылки с водой, баллоны с кислородом, парочка фонариков, еще всякая необходимая мелочевка…

– Код смените, чтобы даже я его не знал.

Гордеева отводит глаза, но я успеваю заметить панику, из чего делаю вывод: она ни за что туда не войдет. Проклятье! Почему она молчит? У меня руки чешутся! Хочу затолкать обманщицу в сейф, закрыть на десять минут и посмотреть, как запоет. Вовремя останавливаю себя. Устроить ей стресс в первый же день – плохая идея.

Закрываю сейф, показываю, как закрепить панель.

– Будьте со мной откровенны, Алекс. Иначе план неосуществим.

Она снова кивает. Она что, робот?

Судя по завываниям наших желудков, оба проголодались. Предлагаю заказать пиццу.

– А вам разве не надо к семье?

Она показывает на мое обручальное кольцо. Я еле сдерживаю улыбку.

– Моя семья не в Москве.

Многочасовая беседа и совместный ужин нас немного сближают. Вижу, как напряженность моей подопечной понемногу отступает, но она все еще мне не доверяет. Если она не раскроется, моя работа осложнится.

Мой взгляд устремляется на ночной город. После заката атмосфера в квартире кардинально меняется, огни соседней башни отражаются на глянцевых поверхностях разными красками, словно радуга. Теперь стены уже не кажутся такими холодными, да и желтый свет точечных светильников добавляет теплоты.

Мне нравится новая квартира. Нужно купить аксессуары, картины и заменить шторы на окнах. Немного неожиданно, но от выбора Макса я в восторге. Он знает, как мне угодить. Вернее, знал! Я тут же сникаю, поддаюсь эмоциям. Правда, на этот раз плачу не так долго, как в гардеробной. Наверное, я не уймусь, пока не залью слезами все комнаты. Максу бы мое настроение не понравилось. Представляю, как он нарочито грозно кричит свою коронную фразу: «Кто не думает о победе, храбрецом не будет!». Так он подбадривал меня и подталкивал к новым свершениям.

После ухода Руслана я словно раздвоилась. Одна половина кричит: «Беги отсюда!», другая подбадривает: «Сделай это!». У меня совсем мало времени на раздумья. Принять решение нужно до оглашения завещания. Перед Русланом я хорохорилась, пыталась сосредоточить его внимание на отработке совместных действий. Но как только дверь за ним закрылась, на меня навалились сомнения. Справлюсь ли я с отведенной для меня ролью?

На столе все еще лежит инструкция. Я решаю отвлечься и углубляюсь в чтение. Меня ожидает очередной сюрприз: план Макса не имеет ничего общего с нашими договоренностями. Мы обсуждали схемы захвата и поглощения капитала акционеров «Эпсилона», типы сделок, стадии, инициаторов, а здесь на тридцати страницах отражен поэтапный сбор компромата только девяти крупных акционеров, словно остальные не в счет. Собранную информацию мне необходимо предоставить силовым структурам. Мало того, кое-какую работу Макс поручил лично Руслану и еще двум нанятым агентам, имен которых даже не удосужился сообщить, туманно сославшись на безопасность. Выходит, Макс не только не захотел со мной попрощаться, но и обсудить изменения в плане.

Задаюсь вопросом, с каких это пор Макс сдружился с силовиками и стал почитать закон? Вероятно, резкий разворот произошел из-за болезни и осознания скорой смерти. Другого объяснения я не нахожу. При случае обязательно обсужу этот вопрос с адвокатом, а пока решаю осмотреться и сконцентрироваться на последних днях свободы.

Покинув Алекс, спускаюсь на этаж ниже – в свое убежище на ближайший год. Квартира без отделки. Из мебели только диван, кровать и мини-кухня. В санузле я сам выложил плитку и установил душевую кабину. Посреди квартиры стоит стол с оборудованием. На стене висят большие плазменные экраны, на которые я вывел изображение с камер видеонаблюдения, установленных в квартире координатора и штабе.

С пачкой чипсов и упаковкой томатного сока я размещаюсь на диване и включаю мониторы. Моя подопечная сидит на диване в гостиной. Плачет. С таким настроем лучше не начинать операцию. В Гордеевой нет искры, она раздавлена горем. Говорит хорошо отрепетированные слова о возмездии и справедливости, но я чую, ее что-то гложет, и пока не пойму, что она скрывает, двигаться дальше нет смысла.

Монотонные всхлипы объекта уже достали меня до печенки, я переключаю крайний нижний монитор на кабельное телевидение и ловлю один из центральных каналов. Показывают какой-то тупой американский боевик, кадры погони и развязка сюжета меня немного отвлекают.