Протокол о недоделках

– Мы все молодцы! – улыбнулась раненая – А на рожон я и не лезла, после зачистки перевала у нас и вариантов не было. А если не атаковать противника, то загонят и убьют… Ладно… Обещаю…

Мы медленно поехали, я старался не растрясти заснувшую после укола девочку. Галя прошептала, гладя голову воспитанницы у себя на коленях:

– Несчастная школьница, ставшая хладнокровным безжалостным убийцей. Воином. Но сохранившая честность и порядочность и где-то в глубине доброту.

Саныч строго сказал не раскисать. Это её мир! И её жизнь. И тысяч траперов. Десятков тысяч. И иначе нельзя. Иначе смерть. Всем. Как подтверждение его слов за нами погнался огромный носорог, прям разъярённая гора с парой рогов на морде.

Мы преодолели скальную гряду, пересекли довольно свежие следы самоходного замка, но ничего особенного, уже раза три после Плевка видели старые, и неожиданно поехали по песчано-каменной пустыне! Но с цветами – весна, и дожди прошли, хотя теперь жара пришла. В пустыне и ночевали, найдя засохшее дерево для костра и дров для паромобиля. Красота невероятная! Костёр, звёзды, луна, ещё луна, маленькая, ого, какие-то грызуны прыгают.

Бенка после перевязки и лекарств опять заснула между нами в палатке, а ночью в пустыне прохладно. Ещё и юная девочка мне бок согревает, вот я старость коротаю! И Галя смеётся над нами, когда я сказал это. Но мы все решили, что лучшей старости и пожелать нельзя. Мы траперы! И мы ещё много сможем сделать. Натворить. Галя помечтала, как попляшем на свадьбе Бенки с ножками. Я предложил нашу свадьбу провести, хм, так сказать предложение руки и сердца. Обещала подумать.

Утром, часа через три довольно быстрой езды, пустыня начала сменяться саванной. И скал стало больше. Саныч остановился после сообщения Романны и команды Репки. Справа в паре сотен метров кабанейро раскапывал что-то в земле. А рядом, но на безопасном расстоянии тревожно прыгали огромные крысы, родичи Лариски. Репка сказала, убирая от глаз бинокль:

– Кабанейро раскапывает нору прыгучих крыс.

– Шериф сказал, что они называются крысцами. Размером с хорошего кролика, взрослые кило два весят – пояснил ей Саныч – Живут колониями. Очень умные, даже орудия труда используют. Приручаются плохо, но если приручить, то отличные помощники. Знают сотни команд, сами соображают отлично, обоняние великолепное. Передние лапки очень ловкие, почти руки, как у енотов, даже лучше.

– Да уж… – Бенка сердито погладила карман бывшей новой рубашки, стремительно превращающейся в лохмотья, но сейчас опять постиранной от крови не пожалевшей в пустыне воды Романны – Лариска здорово меня… А крысцы, похоже, новую нору копали. Их колония в паре сотен метров с другой стороны дороги. А тут и кабанейро подкрался, они спрятались, но глубоко прокопать не успели. А раз руки, а не копательные лапы, то быстро тяжёлый грунт не могут копать крысы… Ладно. Не пожалеем патрон. Добудем мяса. Едем к нему.

Романна подъехала метров на восемьдесят к увлечённо рывшему кабанейро, он рыло затолкал в здоровенную яму и хрюкал, и рог короткий не мешал. Да и не склонны они бояться, ну или не понял. Охотница Бенка прицелилась, держа ружьё только правой рукой и отлично всадила пулю в ухо гада. Он успел выдернуть башку и ринуться за нами, но через двадцать метров упал. Рядом радостно запрыгали замершие на время охоты крысцы! Вот ведь умные!

Мы вышли, посмотрели как из ямы вылезли четыре ошарашенных пушистых прыгуна. Пошли к нам. Бенка села на травку и к ней на колени запрыгнул зверёк, тревожно потыкал носиком в перебинтованную руку спасительницы, благосклонно принял поглаживание густой довольно длинной шёрстки.

А потом началась идиллия. Мы сидели и лежали на траве, а нас облепили десятки невероятных зверьков с длинными рыльцами с подвижными носами. Они тёрлись о нас, а мы гладили их.

Потом мы отрезали часть мяса от кабана, начали жарить на костре. И крысцам нарезали мяса посильными для перетаскивания кусками. Но они и жареное ели с удовольствием! И даже поворачивали шампуры из прутьев!

Только после обеда мы попрощались с выстроившимися вдоль дороги двумя сотнями крысцов даже с детьми. А когда уже отъезжали, один, из числа спасённых, вроде, запрыгнул в багги! Прыгнул на колени Репке и решительно пискнул!.. Теперь нас пятеро!

Назвали его Крис.

Через два часа езды, после преодоления вброд широкой и мелкой речки, Бенка закричала остановиться и заехать за кусты. Через минуту через кусты пролетел снаряд! Разорвался довольно далеко от нас. А мы вышли, залегли, причём и Крис залёг, и в бинокли рассматривали вышедших из леса высоких ярко-зелёных… ну почти их самых – зелёных человечков. Повыше людей, тонкие, длинные руки и ноги, узкие челюсти, большие глаза. На лысых головах торчат как будто рожки. Носы с пятачками!

Построились цепью. До них было метров пятьсот. Пошли цепью к нам силами полусотни. И на опушке леса две пушки на паромобилях готовились открыть огонь.

Бенка сердито сплюнула:

– Чёрт, пардон за мой французский! Талыч, снайперскую винтовку кальмов мне! Не спеши, пусть подойдут. А потом быстро валим, объехать не проблема, но надо отбить охоту гоняться за нами. Это дарги и они явно готовятся штурмовать Калугу, а значит это не более четверти их отряда. И это необстрелянные дурни, ровно идут, лёгкие мишени.

– Психическая атака, так вот вы какие, местные каппелевцы, только музыки не хватает и темпа – улыбнулся я и пошёл за снайперской винтовкой.

Бенка долго целилась, положив винтовку на землю и держа только правой рукой и выстрелила метров с трёхсот. Попала! Один упал как подкошенный. Остальные замерли. Бенка передумала сразу валить, быстро зарядила ещё патрон из прикреплённых к цевью, ещё выстрел! И ещё один с воплями побежал, разбрызгивая алую кровь из руки. Выстрелили пушки. Мы побежали к багги. Рядом рванули две бомбы. Крис весело пищал. Объехали опасное место и не очень быстро поехали к форпосту, тревожно осматриваясь.

Через час, уже к вечеру, встали на недолгий привал среди деревьев и кустов у ручья, умыться, размяться, перекусить, воды запасти, дров немного заготовить – нам до форпоста Калуга меньше двух часов осталось ехать, с дровами там неизвестно как, и рядом может быть более опасно.

Галя пошла за кустики. И цветы красивые посмотреть, отошла метров на пятьдесят, хоть Репка и ворчала не отходить далеко, но Романна улыбнулась, что на привале девочка не командует.

А уже когда Галя шла к нам, из куста выскочил здоровый коричневый амбал с огромной башкой и длинными ушами, ударил её дубинкой по голове, схватил обмякшее тело и уволок в кусты. Бенка мгновенно бросилась вперёд, выстрелила с одной руки, уперев на сук, из винтовки, с которой очень разумно никогда не расставалась, по мелькнувшему за другим кустом другому амбалу. Я кинулся к бывшей в багги двустволке. Саныч выхватывал обрез.

Но мы не успевали!

Навстречу Бенке из зарослей совсем близко выскочил третий амбал, метнул палицу. Бенка прыгнула в сторону и назад, запнулась о корень и упала. На неё летел громила, выхватив палаш! Храбрая девочка отчаянно закричала, но успела выхватить револьвер, выстрелила в упор и её накрыла туша.

Я и Саныч выстрелили по одному разу по выскочившему из-за дерева ещё одному коричневому мордовороту с топором и ружьём. Не попали, он очень быстро юркнул за дерево, и затрещал в кустах, удаляясь.