Протокол вскрытия

Какой преступник просто оставит улики в саду?

— Что-нибудь подозрительное, — приятель не отвлекался от разглядывания найденной под кустом тряпки.

— Исчерпывающе, — язвительно заметила я.

Он вынул из кармана лупу. Склонился над линялой тканью, что-то высматривая.

— Регина, ну сама подумай! Не зря же он запер калитку. Что-то тут должно быть…

Я вздохнула (может, хозяин боялся, что мальчишки вытопчут цветник?) и присела на валун в стороне. Камень за день нагрелся, и я пригрелась, как кошка на батарее.

Фу, а чем это воняет? Видимо, неподалеку отхожее место. Я обвела ленивым взглядом окрестности. И замерла, разом стряхнув сонливость.

— Эринг, — позвала я. Собственный голос показался мне странным. Откашлялась и повторила громче: — Эринг! Иди сюда!

— Что? — кратко спросил он, в мгновение ока очутившись рядом.

— Я была не права, — призналась я негромко, не отводя взгляда от наполовину засохшего дерева. Завязь еще не успела окончательно увянуть и сморщиться. — Здесь действительно есть кое-что интересное.

Не уточняя, я жестом попросила его следовать за мной. Осторожно приблизилась к яблоне, опустилась на колени, осторожно разгребла листья. На стволе бурела надпись: «Хаг Алу», а вокруг — трижды повторенная руна альгиз и перевернутая эваз.

— Что это значит? — теперь в негромком баритоне Эринга не слышалось и тени дурашливости.

— Хагалаз, ансуз, гебо — ансуз, лагуз, уруз, — прочитала я задумчиво. — Старая формула для уничтожения враждебных сил, какой-то угрозы. Альгиз — это понятно, защита. Эваз — странствие духа. В перевернутом виде…

Я оборвала пояснения. Еще раз оглядела несчастное дерево, к которому не хотелось прикасаться.

— Так что это такое? — не выдержал Эринг.

Глаза его, обычно безмятежные, сейчас потемнели, как грозовые тучи.

— Это… — начала я.

Договорить мне не дали. Мелькнула тень, и меня пребольно дернули за руку.

— Что вы здесь делаете?! — закричал прерывистый от слез девичий голос. — Не смейте трогать! Уходите, вы!..

Эринг с немалым трудом отодрал от меня плачущую девушку. На ее зареванной мордашке застыло выражение скорби и отчаяния.

— Эй, потише! — велел Эринг, едва удерживая рвущуюся девицу. — Ты сестра Кари, да?

— Да, — она поникла, и слезы полились водопадом. — Я — Бирта.

— Ты зачем напала на Проводника мертвых? — строго спросил Эринг, явно пытаясь поразить ее моей должностью.

Помогло — девица впечатлилась так, что даже рыдать перестала.

— Вы… Вы… Правда?!

— Правда, — подтвердила я раздраженно. Терпеть не могу суеверия, которые напридумывали вокруг моей работы.

Девушка высвободилась из рук Эринга и начала заплетать растрепанные волосы. Рукав ее просторного платья упал почти до локтя, открывая кровоподтеки на запястье.

— Кто вас бил? — спросила я резко.

— Никто, — пролепетала она испуганно и вжала голову в плечи.

Мы с Эрингом посмотрели друг на друга. Он едва заметно кивнул и вдруг ласково приобнял Бирту.

— Не плачь, — заворковал он, осторожно касаясь кончиками пальцев ее щеки. — Зачем портить такое хорошенькое личико слезами?

— Я… Я… — пролепетала она, глядя на него широко раскрытыми глазами.

Слезы мгновенно высохли, лишь загнанное выражение в глубине миндалевидных светлых глаз осталось.

— Чего ты боишься? — продолжил Эринг мягко. — Ну же, расскажи мне.

— Нет. Нет! — она вырвалась из его рук, как верткая форель с крючка. — Я… Не должна говорить!

И ринулась прочь. Эринг поймал только воздух.

— Очень загадочно! — констатировал он, глядя вслед красавице.

— Пойдем. Я голодна, как Хель!

— Так тебе положено, — усмехнулся он, подавая мне руку. — Ты же ее жрица.

— Стукну! — посулила я. — Знаешь же, терпеть не могу эту чушь.

— Ой, боюсь, — он сделал испуганное лицо и отшатнулся. — Не бей меня, Регина, я тебе еще пригожусь!

— Шут, — вздохнула я. — Почему я все время иду у тебя на поводу?

— Потому что я — хороший! — сообщил он торжественно, прикрывая за нами калитку. Восстановить охранные чары он даже не пытался. Вряд ли Бирта скроет от брата наш визит.

— Очень! — с чувством сказала я.

— Ладно, — посерьезнел Эринг и снова подставил локоть. — Что ты там говорила насчет этого дерева?

— Похоже, Кари страшится злых гостей. Я бы сказала, необычных гостей.

— Необычных? — повторил Эринг и предположил с ноткой недоверия: — Ты имеешь в виду призраков?

— Именно! Причем боится панически.

— Ты же уверяешь, что их не существует! — не преминул подколоть Эринг.

— Не существует, — холодно подтвердила я. — Что не мешает некоторым в них верить. И на твоем месте я бы задумалась, почему Кари так сильно их опасается.

— А может, Бирта? — он прикусил щеку. — Слушай, ведь сходится! Она так перепугалась, когда мы нашли ту штуку. И синяки. Может, это ее покойник хватал?

— Не выдумывай — я дернула его за руку. — Судя по виду, кровоподтеки свежие. А Ханзи убили минимум два дня назад.

— А если это — пятна призраков? — Эринг понизил голос. — Он не может найти покоя, вот и пытается привлечь внимание! Может, поговоришь с ним? Тебя же учили!

— Эринг! — рассердилась я, останавливаясь перед погребом. Констебль бдел. — Сколько тебе раз повторять: призраков не бывает!

— А вдруг? — настаивал он. — Тебе что, сложно?

— Сложно! — рявкнула я. — Кто я, по-твоему? Хермод 16, отправившийся за Бальдром в царство Хель?

— Ладно! — Эринг навесил на погреб замок и махнул Амунди. — Пойдем ужинать, констебль.

* * *

За ужином Эринг обрушил на семью мэра все свое обаяние. Поначалу госпожа Анхильд хмурилась (видимо, узнала, какое безобразие учинили в ее погребе), однако вскоре оттаяла и разговорилась. Мэр стал ее поправлять и постепенно увлекся.

Эринг умел располагать к себе людей, даже на меня действовало, хотя я знала его, как облупленного. Казалось, он с огромным интересом слушал о проблемах местных земледельцев, о сложностях выращивания хлопка, о работе на общем поле. И умело вылавливал из этого потока нужные сведения.