Протоколы спецотдела

– Ладно, продолжайте оформлять. Все отчеты передайте через Сотника. Это убийство будет приобщено к делам по гулу.

– Так точно, Николай Николаевич. Разрешите вопрос?

– Спрашивайте.

– А как это связано с гулом? Просто не вкладывается это убийство в общую картину преступлений. Во время гула люди пропадают, а убийств, да еще и расчлененки ни разу не было.

– Пока что никак. Но взять во внимание это убийство просто необходимо, – туманно ответил Николай.

Он передал Трубкину свою визитку и попросил звонить, если что-то найдут.

Наконец-то мы ушли и сели в джип. Денисов снова надел перчатки, аккуратно вынул спичечный коробок из пакета и положил на приборную панель.

– Чего ты хочешь сделать? – спросил я, наблюдая за Денисовым.

– Снять отпечатки, – ответил он.

– Прямо здесь?

В ответ кивок.

Николай вытащил из бардачка небольшую коробку, из которой извлек кисть и баночку с дактилоскопическим порошком. После быстрой процедуры на коробке проявилось несколько отпечатков. Скопировав их на клейкую ленту, Денисов приложил ее к незнакомому мне устройству, похожему на терминал для оплаты картой.

– Что это за штука? – спросил я.

– Сканер, – ответил он.

– Типа он копирует отпечатки?

– С его помощью можно перенести отпечатки на ноутбук и провести поиск по базам. Если не сложно, убери кисть и порошок обратно.

Пока я убирал все в бардачок, спросил:

– Почему ты решил, что убийство связано с гулом?

Денисов взглянул на наручные часы.

– Сотник не позвонил. Значит, никаких обращений о пропажах пока не было и, чувствую, не будет. Убийство произошло в Сосновой роще. В других делах, которые я изучил, пропавших в последний раз фиксировали на улицах: Революционная, Прибрежная, Крымская, Черноморская, Южная, Ульяновская, Красногвардейская – все они рядом с рощей. Кроме того, расчлененок у них тут не так уж и много, и если это произошло во время гула, стоит обратить на это внимание.

– Ну, так-то все логично. Наверное. Как ты запомнил все улицы? Я ни одной не запомнил, хотя только два дела просмотрел.

– У меня фотографическая память.

– Это как?

– Мои глаза как фотоаппарат, делают снимок всего, что видят, и сохраняют в памяти. Поэтому без труда могу запомнить целую страницу текста.

– Круто! Мне бы так!

– Тут ничего сложного. Тренируйся чаще – и сможешь так же.

Денисов расположил на коленях ноутбук и стал прогонять полученные отпечатки по базам. Поглощенный работой, он не отрывал взгляда от экрана. В какой-то момент я не выдержал и спросил:

– Ну что там?

– Занятная картина вырисовывается, очень занятная. Отпечатки принадлежат некоему сорока двух летнему Владу Завулонову из Геленджика. Но есть один интересный момент!

Николай сделал паузу, чтобы подержать интригу.

– И какой? – не выдержал я молчания.

– Два года назад он умер!

– Умер? – удивился я.

– Именно!

Я усмехнулся:

– Тогда откуда отпечатки?

– Хороший вопрос.

Я подумал, как такое возможно? Никак. Если только Завулонов не восстал из мертвых, чтобы совершить это убийство. Денисов повернул ко мне ноутбук и показал фоторобот, сделанный еще давно. С экрана на меня смотрел человек, с гориллоподными чертами лица. У него был массивный череп. Черные длинные волосы, массивный лоб, густые брови, глубоко посаженные глаза, большие губы и мощная челюсть. Щеки покрыты бородой.

– В ориентировке указано, что его рост два метра тридцать сантиметров, – сказал Николай.

Я присвистнул.

– А если коробок не связан с убийством? Может, он лежал там уже давно? – предположил я.

– И не сгнил от дождей? Посмотри, и скажи, сколько, по-твоему, ему лет, – Денисов протянул мне пакет с коробком.

Я осмотрел его, не вынимая из целлофана. Он явно не был подвержен долгое время губительному воздействию осадков. Выглядел так, будто его выронили на днях. Пожав плечами, я положил пакет на приборную панель:

– Выглядит хорошо.

– Вот тебе еще железный факт: отпечатки на коробке свежие.

Я развел руками. Николай проговорил, считывая с экрана:

– Послужной список Завулонова: судим за разбой, был выпущен условно-досрочно. Потом был объявлен в федеральный розыск, МВД обвиняло его в двойном убийстве. Умер от заболеваний нервной системы два года назад.

– И что теперь будем делать? Как человек, который умер, мог оставить на месте убийства отпечатки пальцев?

– Будем вести следствие!

3

В мрачном холле морга, где почему-то стояла неимоверная духота и запах смерти пронизывал воздух, мы встретились с Татьяной, супругой Тинькова. Ее лицо было истерто слезами, словно бумага под дождем. Татьяна приехала сюда для опознания супруга.

– Татьяна, есть ли у вашего мужа враги? – спросил Денисов, его голос утопал в тишине.

– Чтобы дошло до убийства… вряд ли… – едва прошептала она.

– Есть подозрения, кто мог это сделать?

– Нет. Даже не знаю, кто решился на такое зверство!

– Знаком ли вам Влад Завулонов?

Татьяна покачала головой:

– Нет, в первый раз слышу о нем.

Тогда Денисов показал ей его фоторобот, который был в телефоне:

– Посмотрите, пожалуйста, внимательно. Приходилось ли вам видеть этого человека?

Вдова покачала головой:

– Нет. А кто это? Это он убил Олега?

– Вполне вероятно. Татьяна, скажите, может, кто-то был в долгу перед вашим мужем? Супруг занимал деньги? Особенно крупные суммы?

– Насколько я знаю, нет.

– Кем работал ваш муж?

– Эко-активистом. Вел блог на тему экологии.

– Вспомните, поступали в адрес вашего супруга угрозы, или, может, был с кем-нибудь конфликт?

– Ой, что-то мне нехорошо… – Татьяна побледнела и почти упала, но Николай успел подхватить ее.

– Давайте выйдем на свежий воздух, – предложил он, взяв ее под руку, мы направились к выходу.

Остановились в тени дерева. Свежий воздух пошел супруге Тинькова на пользу, и ей стало лучше. Я принес из машины бутылку воды.

– Понимаю, что вам неприятен этот разговор, но от него зависит, насколько быстро мы найдем убийцу, – сказал Денисов.

– Да, я понимаю. – Женщина глотнула воды и проговорила:

– Был один момент около двух недель назад. Олег пытался привлечь внимание общественности к работе фанерного комбината. Дело касалось сброса промышленных отходов в городское водохранилище. Сначала руководство комбината пыталось заплатить Олегу за молчание, а когда он отказался, перешло к угрозам. Был один звонок, Олег долго с кем-то разговаривал, и я слышала, как он сказал: «Вы меня не запугаете».