Проверено: мин нет!

– Когда начнём? – спросил Голованов, как о решённом вопросе.

Вопрос и в самом деле был уже решён, и советоваться необходимости не было, поскольку окончательное решение принимает только один командир.

– Когда? – задал встречный вопрос Деревянный.

– Дадим ещё снайперам понаблюдать, а людям слегка выспаться… Ближе к обеду…

– Ближе к обеду и двинем… – со вздохом согласился «краповый» майор…

* * *

Майор Голованов всегда справедливо относил себя к людям, которые могут не спать столько, сколько необходимо. Если для некоторых как следует выспаться – потребность, то для Голованова сон никогда потребностью не был. И иной раз, отработав без сна сутки, а то и больше, он ложился, когда выдавался момент, и не мог заснуть, потому что организм уже настроился на иной ритм жизни.

Так произошло и сейчас. Рядом с гусеницей БМП устроился на отдых «краповый» майор Деревянный. Майор Голованов сгрёб с места костра угли в сторону, большим боевым ножом срубил пару ближайших кустов, постелил гибкие мягкие ветви на прогретую костром землю и хотел было уснуть в этом тёплом месте. Сон сначала, казалось, овладел им, но сразу же отступил, едва хлопнула, закрываясь, тяжёлая дверца БМП. Звук, который не должен был насторожить, и не насторожил, тем не менее сон прогнал, и Голованов ещё пару минут пролежал без сна. Зная по опыту, что сейчас уснуть не удастся и он будет только с боку на бок переворачиваться, Голованов встал и осмотрелся.

Лагерь отдыхал. Где-то по периметру его не спали часовые, и дежурный сидел на камне рядом с грузовиком, разминал свою спину двумя руками, не понимая, что спина может болеть, в том числе и от сидения на холодном камне.

Голованов взял автомат, повесил на шею на специально пристёгнутом ремне прицел с тепловизором и сказал дежурному:

– Я, пожалуй, схожу к снайперам… По большому кругу, чтобы меня видно не было… Проснётся Деревянный, так и скажи… Я сам захотел на двор посмотреть…

– На какой двор? – переспросил дежурный.

– Деревянный знает…

Если даже кто-то из села наблюдает сейчас за лагерем, то уход одного человека в сторону никого насторожить не должен. Сельчане хорошо знают, что по всему периметру села, точно так же, как и по периметру лагеря, выставлены посты, днём уже не сдвоенные, как было ночью, и кто-то из офицеров мог пойти посты проверить…

Майор двинулся вдоль села к месту, где ночью был бой.

Вдоль нижней кромки огородов уже была протоптана тропа. Здесь ходили часовые – две группы прошли на операцию туда и обратно, и вот уже тропа.

На месте ночного боя топтались пять мальчишек и старик. Искали что-то… Но всё, что можно было и нужно унести, спецназовцы уже унесли. Остались только стреляные гильзы. Увидев Голованова, мальчишки что-то закричали и дружно пустились наутёк. Старик остановился, опёрся о землю посохом и уставился на майора. Сначала Голованову показалось даже, что это его знакомый по какой-то причине свой горб выпрямил. Подойдя ближе, увидел, что это совсем другой старик, хотя посох был очень похож.

– Что тут ищешь, отец? – устало спросил Голованов.

– Слушаю, как земля плачет… Люди здесь погибли… И земля плачет…

– Хорошее занятие… – вяло сказал Голованов, понимая, что в соответствии с восточными традициями это только предисловие к большому разговору, в котором будет высказано много претензий участнику и организатору гибели бандитов, и не желая в этот разговор вступать. – Я вот, наверное, глуховат… Ничего не слышу…

И прошёл мимо, направляясь в сторону зарослей, где ночью и сидел со своими бойцами.

Не оборачиваясь, Голованов чувствовал, что старик смотрит ему в спину с осуждением. Только за что старику осуждать его, майора спецназа, который здесь, в этом месте, этой ночью выполнил свою работу. Работу по обеспечению безопасности не только жителей этого села, но многих жителей республики. Старик может судить только со своей точки зрения. А майор Голованов не имеет права смотреть на события так. И он смотрит иначе. В этом и непонимание между местным населением и федералами. Да, местные жители тоже знают, что приходили не святые старцы, а откровенные бандиты и каждый нёс на плече автомат, готовый изрыгать огонь и пули в любого, кто будет не согласен с мнением бандитов. Но бандиты казались старику своими, а федералы пришлыми, и своих всегда бывает больше жалко, чем чужих.

Кусты скрыли майора с головой. Здесь, в самом начале зарослей, они были особенно густы и высоки и порой мешали идти прямо. Неопытный человек, впервые попавший в такие дебри, вполне мог бы и заблудиться. Но у Голованова интуиция разведчика. Он шел, не глядя, но зная, куда идёт и куда попадёт. Чуть дальше кусты стали ниже и реже, и там майор обернулся. Старик всё так же стоял на поляне, но смотрел он не в сторону удаляющегося майора Голованова, а в противоположную, где в низине далеко, вплоть до самых гор, простирались такие же густые заросли…

Несколько раз за время подъёма Голованов поднимал свою «оптику» и на короткие мгновения включал тепловизор. Кусты тоже излучали тепло, которое хорошо высвечивалось в окуляре, Но человека, как показывал ночной осмотр огородов, видно значительно лучше и ярче, потому что человеческое тело обладает большой теплоотдающей ёмкостью. Но сейчас никого увидеть не удалось, даже часовых, которые сидели чуть в стороне за камнями. Камень прячет человека от тепловизора, хотя бывает иногда, особенно в холодном воздухе, поднимается белое облако конденсата. Наличие конденсата говорит о том, что за камнем прячется человек…

Там, где кусты стали более низкими, Голованову пришлось слегка пригнуться, чтобы не показать направление своего движения случайному наблюдателю со стороны. И так, пригнувшись, пришлось долго идти. Миновав склон, сползающий к селу, наискосок, майор направился к утёсу со снайперами.

– Привет, командир… – издали сказал в «подснежник» прапорщик Денисов, которому с утёса было видно далеко. – К нам в гости или мимо прямиком в Москву?

– Я Москву не люблю… Там кавказских бандитов больше, чем на всём Кавказе, вместе взятом, и встречаются они чаще, и ведут себя наглее… – сказал Голованов. – К вам, к вам… Накрывайте стол…

2

Естественно, майор Голованов не стал рыть для своего кратковременного удобства окопчик, какие вырыли для себя снайперы. Он вообще не собирался надолго задерживаться на утёсе – хотел только рассмотреть обстановку в нужном дворе, изучить ситуацию вокруг, определить возможные пути отхода бандитов, если они в самом деле в доме засели, и сразу отправиться назад, чтобы подготовиться к «зачистке», в которой хотел принять со своими бойцами личное участие. И потому предпочёл вести наблюдение, просто сидя, понимая, что вниз головой лежать и ему показалось бы не совсем удобным. Благо, растянутая маскировочная сетка позволяла Голованову сидеть спокойно, не склоняя голову. А согнутая шея уже устала от длительного хождения по кустам только в одну сторону, и Голованов с неудовольствием думал о том, что ему предстоит ещё и возвращаться. Но возвращаться можно будет и другим путём, в обход села по склону. Может быть, там кусты повыше. Заодно следовало и на посты, выставленные майором Деревянным, взглянуть.

Всё село отсюда можно было видеть, как на ладони. Майор даже с сожалением подумал, что невозможно все события разыграть заново и отсюда, сверху, корректировать действия своих подчинённых. Но вообще-то по жизни майор Голованов не любил говорить в сослагательном наклонении и потому недолго сожалел.

Сначала просто, чтобы сравнить возможности, Голованов позаимствовал «винторез» у прапорщика Денисова. Долго просматривал дом и двор, полюбовался на собаку, попасться которой в пасть было бы нежелательно. Потом, желая получше рассмотреть собаку, вернул прапорщику винтовку и поднял к глазам свой прицел. Картина предстала иная, создался эффект почти присутствия – настолько мощным был прицел.