Проверка 2

– Я задержался, поэтому не стал копаться в книгах, - сказал отец, отдавая матери стопку детских книг.
– Что было сверху, то и прихватил. Завтра можно будет все перебрать. Дочь, ты не передумала?

– Нет, - мотнула головой Настя.
– Подожди, я быстро оденусь.

Она сменила пижаму на костюм и пошла в прихожую надевать шубу. Они вдвоем вышли из дома и сели в машину.

– Улица Ченцова, - сказала девочка, передавая отцу бумажку с адресом. Он назначал после шести вечера, по времени примерно так и будет.

– У меня сердце не на месте, - вздохнув, сказал он, выезжая со двора.

– Все-то ты говоришь правильно, но у жизни полно мерзопакостных сюрпризов, а всего никогда не предусмотришь. Неправильно это - везти тебя туда...

– Вот поэтому я и хотела поехать на такси, - сердито отозвалась Настя.
– Я могу приводить тебе железные аргументы, и все будет зря, потому что твои отцовские инстинкты отключают голову!

– Ты у нас без инстинктов, - пробурчал он.
– Вырасти ребенка, а потом вот так... Приехали. Я не буду заезжать во двор. Сейчас разверну машину и буду ждать на той стороне улицы. Телефон не забыла?

– С собой, - ответила девочка.
– Не волнуйся, я буду звонить.

Она вышла из салона и пошла в проход между домами. Номер на доме был, поэтому не пришлось спрашивать. Первый же подъезд оказался тем, который был нужен. Набрав на пульте домофона шестерку, Настя сделала вызов.

– Кто?
– коротко спросили через динамик.

– По объявлению насчет коллекции, - ответила девочка.
– Вы оставляли адрес.

Дверь открыли, и она пешком поднялась на второй этаж. Звонить не пришлось: как только Настя подошла к нужной двери, она открылась. За ней стоял еще крепкий, но уже начавший заплывать жиром мужчина лет пятидесяти. Он осмотрел гостью и отступил в сторону, освобождая проход.

– Вы давали объявление насчет кинжала?
– спросил он.
– Товар с собой? Тогда проходите. Вешайте свою шубу и снимайте сапоги. В квартире жарко и у меня везде ковры, так что обойдетесь без тапочек.

Он запер дверь и прошел в гостиную. Настя вошла следом за ним и осмотрелась. Она видела обстановку и побогаче, но только в другом мире.

– А почему нигде нет оружия?
– спросила она.
– Я думала, что у вас им обвешаны все стены.

– Обвешаны, - усмехнулся он, - но не в этой комнате. Покажите товар, потом поговорим.

– Возьмите, - она протянула ему сверток.
– Учтите, что кинжал очень старый, хотя по его внешнему виду этого не скажешь.

– Интересная вещица, - сказал он, размотав ткань.
– Идите за мной.

Комната, в которую они пришли, была не меньше гостиной, но в ней, кроме двух столов и подставки с оружием, ничего не было. Все четыре стены были использованы для хранения самого разного оружия. Стреляющего здесь не было ничего, кроме большого и уродливого арбалета. На столах стояли какие-то приборы, из которых девочка узнала только бинокулярный микроскоп. С него хозяин и начал.

– Рубин настоящий и без малейших дефектов, - сказал он, тщательно осмотрев кинжал.
– Огранка странная - я такой еще не встречал. По рукоятке можно сказать, что это точно не новодел, ему по крайней мере лет двести. А вот лезвие... Острое, хотя заточка старая. Странно, я при максимальном увеличении не вижу никакой структуры...

Он закрепил кинжал в каком-то устройстве, напомнившем Насте небольшой сверлильный станок и включил его двигатель. Хмыкнул и извлек оружие из зажима. После этого опять что-то смотрел в микроскоп.

– Из чего это сделано?
– спросил он девочку.
– Моего твердомера не хватает: на лезвии не осталось следа. Говорите, что ему много лет?

– Около тысячи, - ответила она.
– Сами понимаете, что я не проводила анализов, и вам этого делать не советую.

– А откуда взялась эта тысяча лет?
– говоря, он открыл пузырек и стеклянной палочкой нанес на лезвие каплю какой-то жидкости.
– Странно, кислоты его не берут, но лезвие магнитится, хоть и слабо. И что же мне с вами делать?

– Со мной - ничего, а с товаром... Товар можно покупать или пройти мимо.

– Мимо такого я не пройду, - с интересом глядя на Настю, сказал он.
– Мне кажется, что вы не врете, но не хотите мне о нем говорить. Почему?

– Вы готовы выложить подноготную своей жизни первому встречному?
– с деланным удивлением спросила она.
– Я - нет. Правда может мне навредить, я уже не говорю о том, что в нее трудно поверить.

– А если я перестану быть для вас первым встречным?
– спросил он.
– Вы меня заинтересовали, несмотря на свой юный возраст. Конечно, не как женщина, а как человек. Вы, несомненно, из состоятельной семьи - это видно по одежде - и очень умны для своих лет. И еще этот ореол таинственности, который вы так умело на себя напустили.

– Предлагаете дружбу?
– сказала Настя.

– Предлагаю. Со мной полезно дружить. Я за последние двадцать лет оброс полезными связями, да и сам не пустое место, а много чего знающий и повидавший человек. Я редко предлагаю дружбу, а особам вашего возраста предлагал ее в далекой юности и совсем с другими намерениями.

– Хорошо, - кивнула девочка.
– Считайте, что я согласилась. Запоминайте! Я ваш лучший друг, за которого не жалко отдать жизнь! Вы не сможете предать меня и сказать о том, что я продала вам оружие, или о том, что я вам расскажу. Запомнили?

– Запомнил, - послушно сказал он.

"Это не совсем то, что мы планировали, - заметил Раш.
– Твой отец будет недоволен".

"Это лучше старых планов. Хорошо, что напомнил, сейчас я ему позвоню".
– Она позвонила отцу и сообщила, что скоро придет.

"И чем же лучше?" - скептически спросил Раш.

"Подожди", - отмахнулась она от браслета и обратилась к Митрофанову: - Илья Борисович, кинжал не из нашего мира. Его сделали в древности, но не обычной ковкой, а с применением той силы, которую у нас называют магией.

– Насчет другого мира я еще поверить могу, - усмехнулся он, - а насчет магии, извините, не верю!

– Возьмите, - сказала Настя, протягивая ему розу.
– У вас есть, чем ее сфотографировать?

– Мобильник подойдет?
– спросил он, с удивлением глядя на цветок.

– Мне все равно, - ответила девочка.
– Это нужно вам, чтобы потом убедиться в том, что я вас не гипнотизирую. После гипноза не остается фотографий.

Он положил розу на стол рядом с микроскопом, достал из кармана телефон и сделал два снимка, после чего цветок исчез.