Проверка на преданность

– Молодец! – раздался вдруг громкий голос Боруцкого. – Ты, Антоша, не перестаешь меня удивлять! У тебя нервы, как стальные прутья.

Сергей Михайлович появился в поле зрения и присел рядом с Антоном на корточки. Лицо его сияло, как медный грош, а в глазах не было и намека на извинения.

– Знаешь, как другие в такой ситуации себя ведут? – спросил он. – Независимо от степени виновности и даже невиновности, они испражняют содержимое кишечника и мочевого пузыря. Неприятное зрелище, честно скажу.

– Вы мне что, запасные штаны привезли? – зло спросил Антон, решив, что пора разыгрывать справедливое возмущение. – Что это за спектакль?

– Проверочка, дорогой мой, проверочка, – добродушно закивал головой Боруцкий. – Серьезное дело я тебе поручил, и хочется быть уверенным в том, что ты тот, за кого себя выдаешь. По-моему, вполне закономерный каприз с моей стороны, не находишь?

– Может, руки мне освободите? – проворчал Антон.

– Руки? – Боруцкий вскинул брови и некоторое время смотрел на руки Антона. Создавалось впечатление, что проверка еще не закончилась и инквизиторы примутся за новые изощренные способы проверки лояльности Антона. Возможно, что в голове Боруцкого нечто подобное и промелькнуло.

– Руки, конечно, надо освободить, – кивнул он серьезно и поднялся на ноги. – Расстегни его, Валера, и свободен со своими ребятами.

Главарь, все еще ухмыляясь, присел возле Антона и расстегнул наручники. Удержаться было очень сложно. Антон решил, что большого вреда для дела не будет, если он проявит эмоции, он же должен показать, что не отличается беспредельным хладнокровием и бесконечно прочными нервами. Наоборот, как раз и должен показать, что ничего человеческое ему не чуждо. Например, мстительность!

Как только руки освободились от наручников, Антон рывком бросил свое тело на спину и в момент переката нанес главарю, которого Боруцкий называл Валерой, сильный удар ногой в голову. Подручные рванули было на помощь, кто-то даже схватился за пистолет, но резкий голос Боруцкого всех остановил:

– Стоять всем! Стоять, мальчики, он больше не будет. – Он подошел к Антону и протянул руку, чтобы помочь встать на ноги. – Ты ведь больше не будешь, правда? А нервишки у тебя все-таки есть! Это хорошо, а то я что-то начал в тебе сомневаться, может, ты и не человек вовсе.

Повинуясь жесту Боруцкого, Валера и его бригада двинулись к выходу. Взгляд, которым главарь одарил Антона, не предвещал ничего хорошего, но это особой роли не играло и никакой угрозы в себе не несло. Антон знал, что всей банде гулять на свободе оставалось не так уж и много.

– Ты на него не сердись, – похлопал Антона по плечу Боруцкий. – В отличие от нас с тобой, он ведь действующий офицер полиции. А они не привыкли просто так по морде получать.

– Я тоже! – огрызнулся Антон, подумав о том, что мог бы сейчас так же точно врезать и самому Боруцкому. И был бы прав.

– Извини, приятель, но ты в такие дела погружаешься, что проверки тут просто необходимы. Специфика работы. Ну, ничего! Будем считать, что ты выдержал очередную и, подчеркиваю, последнюю проверку. Я даже готов искупить свою вину некоторой суммой премиальных за твое геройское поведение.

Антон промолчал, не зная, верить своему работодателю или не верить. До конца не верилось. Скорее всего, его реакция недавно говорила о том, что он удивлен поведением Антона. Наверняка Боруцкий ждал, что парень не выдержит и начнет кричать, что своего схватили, что работает он на такого-то и такого-то. Или, что он сам офицер полиции. А тут такой сюрприз, и вдвойне приятный. И чист оказался претендент, и исполнитель толковый.

– Задание тоже блеф? – угрюмо спросил Антон.

– Нет, – тон Боруцкого сразу стал деловым, – задание настоящее и остается в силе. Когда готов приступить?

– Я уже как бы и приступил, только эти ваши идиоты мне помешали. Я ехал посмотреть, где живет клиент.

Глава 6

Павел Борисович Лисовский в свои сорок два года научился быть степенным только внешне. Для подчиненных, для старых знакомых, которые достигли определенного высокого положения, для новых знакомых, с кем нужно держать дистанцию, потому что непонятно, что они из себя до конца представляют. Даже для жены он научился выглядеть степенным, деловым, погрузившимся в свои мысли о работе, о политике.

Внутри же он оставался все таким же жадным до романтики, до бесшабашного веселья. К сожалению, при его должности и его положении в обществе бесшабашное веселье он мог себе позволять только в очень узком проверенном кругу, и без жены. Бывали такие минуты, когда тесной проверенной компанией они загружались в одну из саун, откуда вытекала только вода, а отнюдь не информация. Вот там-то было все, чего все еще жаждала душа не старого еще чиновника. И бесшабашное веселье, и девочки, которые за определенную сумму разыгрывали безумный секс, полный животной страсти.

В остальное время Лисовский был приличным гражданином, эталоном степенности и порядочности. Но приходило лето, жена уезжала с дочерьми в Сочи к своей маме, и для Павла Борисовича наступали дни одиночества и ожидания хоть короткого, но все же отпуска, когда можно махнуть на юг к семье. Правда, ожидание отпуска и встречи с семьей никоим образом не отражались на тайных наклонностях чиновника. Наоборот, отсутствие жены в городе способствовало их проявлению.

Сегодняшний вечер прошел в приятных переговорах с партнерами. Приятных и потому, что партнеры, заинтересованные в Павле Борисовиче, оплачивали ужин, и потому, что результатом переговоров были определенные действия Павла Борисовича, которые принесут обоюдную выгоду обеим сторонам. Схема накатанная, главное, удостовериться в серьезности намерений да заручиться поручительством известных Лисовскому лиц. Без протекции такие вещи не делаются.

Беседа прошла, как принято говорить в таких случаях, в атмосфере полного взаимопонимания и доверия. Гости откланялись, расплатившись за стол, а Павлу Борисовичу взбрело в голову еще немного посидеть. Очень ему нравилась в этом ресторане певица, а она как раз начала свою вечернюю программу.

Нравилась она Лисовскому всем. Точнее, в ней сочетались каким-то сексуальным образом все те женские черты, которых не хватало его жене. Это касалось черт лица, формы губ, фигуры в целом и степени полноты в частности. Павел Борисович слышал, и довольно часто, поговорку, что девяноста процентам мужчин нравятся полные женщины, а оставшиеся десять процентов это просто скрывают. Ее, скорее всего, придумали женщины, не уверенные в собственной сексуальности. В этом Павел Борисович был убежден. Скольких мужчин он на своем веку выслушал в минуты откровенности и ни разу не слышал, чтобы кому-то в самом деле нравилась рыхлая большегрудая корова с красными от потливости складками. Просто в каждой женщине сексуальность проявляется по-разному, и независимо от комплекции, от веса и размера груди. Женщина может возбуждать, сводить в постели с ума, имея грудь нулевого размера. Просто кому что нравится. Ему вот нравится именно такой тип женщин, как эта певица. Чуть припухлая фигура, чуть плавные очертания. И губы должны быть полноваты, но без вывертов и силикона. Грудь не больше второго-третьего размера, а волосы обязательно жесткие, южного типа.

Он прослушал две песни своей любимой исполнительницы, выкурив две сигареты подряд под меланхолию, а потом к нему подсела девушка двадцати с небольшим лет. Была она заметно навеселе, раздражена, но… Но тот же, в принципе, тип, что и у певицы. Только певица оставалась недосягаемой, гипотетичной, а эта девица… нет – дама! Это молодая дама рядом, и ей явно нужна была не только зажигалка для ее тоненькой сигареты. Ей нужна была душа живого человека, чтобы пообщаться, чтобы выговориться. И она предпочитала душу мужскую.