Проверка. Дилогия

Они всей семьёй смотрели этот фильм и после его окончания остались в гостиной.

— Этого следовало ожидать, — сказал отец, когда выключили телевизор. — Я даже не знаю, какое объяснение можно придумать, чтобы в него поверили. Тебя засветят, дочь, и очень скоро. Неделя на выздоровление больных, да ещё столько же на рост народного возмущения. Кажется, ты зря тратила золото на эту квартиру.

— Буду звонить Зеленину, — решила Настя. — Пусть думают над тем, чтобы нам временно переселиться в лечебный центр. А тебе нужно купить хорошую машину, а ещё лучше — перейти работать в нашу охрану. Тогда никому из нас не придётся никуда мотаться.

— Звони, — согласился он. — Здесь для нас нормальной жизни не будет. В охрану я вряд ли перейду, но машину поменяю. Мне от вашего центра до службы, если нигде не застряну, всего минут двадцать езды. Заодно буду отвозить Татьяну.

— Я переселюсь к Славе, — сказала Таня. — Всё равно завтра пойдём подавать заявление в ЗАГС. Сменю фамилию…

— Мы, что же, не будем здесь больше жить? — спросила растерянная мать.

— Успокойся, Надя, — сказал отец. — Постепенно всё утрясётся, но, пока будет идти эта утряска, нам лучше пожить подальше отсюда. Здесь мы от людей не отгородимся.

Настя ушла в свою комнату и позвонила полковнику.

— Я сам не видел этого фильма, но уже в курсе его содержания, — сказал Дмитрий Павлович. — Я вам уже говорил, чтобы готовились к славе. Нормально нашу затею не объяснишь и рты не закроешь. Не те времена, да и на Западе молчать не будут, тем более что обо всём известно американцам. Так что ваша безвестность продлится две-три недели. Мы это, естественно, предусмотрели. В первом больничном корпусе для вас заканчивают отделку четырёхкомнатной квартиры. Через дней десять в неё можно будет въехать. Это временное жильё, поэтому мы её меблировали сами. С питанием возиться не придётся, потому что для вас будут готовить в больничной столовой. Скажете, что нужно, и они всё сделают. Если вашей матери надоест сидеть за телевизором, она может поработать у нас. С вашим отцом поговорят и предложат поменять работу. Сестра от вас уходит?

— Да, она выходит замуж за вашего лейтенанта.

— Он такой же мой, как и ваш, — хмыкнул Зеленин, — а после свадьбы будет больше вашим, чем моим. Вы, Настя, теперь тоже наша, разве что вам из-за молодости лет не дали погон, а говорить об окладе при вашем богатстве просто смешно.

— Ну и зря, — сказала она, улыбнувшись первый раз за сегодняшний день. — Царей записывали в полки с младенчества и давали чины, а мне скоро пятнадцать и в прошлом королева. А вы жадины, если пожалели для меня даже лейтенантские погоны!

— Я поговорю, — то ли в шутку, то ли всерьёз ответил он. — Что у вас с учёбой?

— Завтра пойду договариваться о сдаче и попрошу, чтобы разрешили сдавать по два экзамена в день. Тогда за неделю разделаюсь с девятым классом и займусь десятым.

— А ваш друг?

— Ему ещё долго готовиться. А почему вы спросили?

— Он не член вашей семьи, но он для вас дорог. Если за вас возьмутся всерьёз, это могут использовать. Вы, что же, думаете, что они ограничатся одной встречей и этой визиткой? К сожалению, сейчас не прежние времена, и наши противники имеют здесь очень большие возможности. Вы первый раз за десять дней покинули дом пешком, а не в своём шаре, и вас сразу выследили и подвели людей из посольства. Вам это ни о чём это говорит? На полученную от нашего майора информацию обратили внимание и, видимо, часть её смогли проверить. После этого стало несложно связать с вами строительство нашего центра. Вы там нигде не засвечены, но его назначение узнать несложно. Сказка о приборах, которые лечат всё на свете, хороша для обывателя, а не для специалиста.

— И что делать? — встревожилась Настя. — Вы как-то можете помочь?

— Куда мы денемся? — пошутил Зеленин. — Будем опекать вашего бойфренда, а заодно узнаем тех, кто будет его пасти. Только вы его предупредите и о возможной опасности, и о нашей опеке. И вот ещё что… Вы ведь будете к нему наведываться? Я так и думал. Его квартиру нужно защитить от прослушивания, поэтому пусть будет готов к визиту наших специалистов. Вы не были в Камране?

— Хотели погулять по берегу, но отец отсоветовал. Сказал, что могут увидеть с кораблей. Мы туда полетим, когда будет темно. Можете об этом предупредить?

— Мы это предусмотрели, — сказал Дмитрий Павлович. — Ваш домик расположен далеко от стоянки кораблей и огорожен высоким забором. На базе много женщин, поэтому появление ещё одной внимания не привлечёт. В домике никто не живёт, но он оборудован всем необходимым для жизни. На базе знают, что приближаться к нему нельзя, а вам из него не следует выходить. Если что-то нужно, позвоните по телефону и обработаете того, кто придёт на вызов. Можете туда отправиться хоть сейчас, только учтите, что там всё на четыре часа позже.

Второй звонок был другу. Настя хотела к нему прилететь, но дома был отец, поэтому Олег сказал, что придёт сам. Когда он с очередным тортом появился в их квартире, девочка увела его к себе в комнату, выпроводив из неё Ольгу с домовым.

— Скоро обо мне все узнают, — сказала она юноше, — поэтому нам придётся на время переселиться в лечебный центр. Я постараюсь каждый день тебя навещать. О тебе знают американцы и могут этим воспользоваться.

— Ты же им отказала, — сказал он.

— И что это меняет? Они узнали, что я куда-то пропала, а потом вернулась, наделённая невероятными способностями. Думаешь, хоть одна разведка мира пройдёт мимо такого? Я вчера за несколько часов вылечила почти пять тысяч очень тяжёлых больных. Полное исцеление будет через неделю, поэтому пока нет шума, но один фильм уже вышел, хотя я лечила всего три дня. Представляешь, что начнётся, когда вылечившихся будут десятки тысяч? А ведь многие из них были обречены на смерть! Меня обязательно постараются чем-то взять на крючок, и необязательно это будут американцы, они просто знают больше других. Для тебя это тоже опасно, поэтому будешь ходить под охраной. Ты её не увидишь, а если всё-таки что-то заметишь, не дёргайся. В вашу квартиру тоже придут и поставят защиту от прослушивания. Я могу защититься от него магией, но и техника не помешает. Ты ещё не пожалел, что связался со мной?

— Зачем говорить глупости? — сказал Олег и взлохматил ей волосы. — Я буду с тобой до конца, каким бы он ни был! Очень надеюсь, что он будет счастливым. Эх, были бы мы с тобой старше!

— Молодёжь, идите обедать, — из-за двери позвала мать. — Всё уже на столе.

— Пошли поедим, а потом слетаем в Камрань, — предложила Настя.

— У меня нет с собой плавок, — сказал Олег, — Надо будет за ними сбегать.

— Не нужно никуда бежать, остановила его девочка. — Там был шторм, а может быть, штормит до сих пор. Наверное, вода ещё грязная, поэтому мы просто осмотрим дом и погуляем по пляжу, а покупаемся в другой раз.

Все уже пообедали, поэтому они ели вдвоём. Когда закончили, Настя взялась мыть тарелки, но пришла мать и выгнала их с кухни.

— Ну и ладно, — сказала ей дочь. — Мама, мы слетаем во Вьетнам, посмотрим, что там для меня приготовили. Я думаю, что это не займёт больше двух часов.

— Купаться не будете? — спросила мама. — Это хорошо, а то мне за тебя страшно. Олег, присмотри за ней, чтобы никуда не влезла.

— Поспешим, — посмотрев на дверь в комнату Татьяны, сказала Настя. — Если прибежит молодняк, попытаются упасть на хвост, а я сейчас хочу побыть только с тобой.

Они зашли в спальню, где девочка ещё раз посмотрела на фотографию дома, взяла Олега за руку и вызвала сферу.

— Да, штормит, — сказал он, не отпуская руку подруги, — хотя и не очень сильно. Я в такой шторм купался.

Они стояли на узкой полосе песка, которую почти полностью заливали накатывающиеся с моря волны. Дом был огорожен высоким забором из гофрированного железа, который закрывал всё, кроме пляжа, и позволял видеть только потемневшее море и такое же тёмное, покрытое тучами небо. Тёплый ветер раскачивал две росшие возле дома пальмы и трепал обоим волосы.