Провидец

— Но, похоже, в этот раз часовой механизм сломался.

— Предлагаю подождать, — угрюмо произнёс мужчина с драконом. — Я не сомневаюсь, что в течение сегодняшнего дня мы получим отчёт.

Человек с незапоминающимся лицом взял со стола ручку, снял колпачок. Неспешно открыл блокнот посередине, перелистнул страницу и сделал пометку. Всё это напоминало священнодействие. Словно великий пророк вносит мудрость поколений в божественные скрижали.

— Хорошо. Я несколько разочарован, но готов подождать до вечера. Ты знаешь, как со мной связаться в случае чего. Не смею задерживать.

Аудиенция была окончена.

Глава 9

Экспресс выехал из Архаикума поздно вечером.

До этого я не ездил вторым классом. Не люблю общие вагоны, соседей и всякое такое. Предпочитаю каюту на дирижабле или полностью выкупленное купе. При иных обстоятельствах я бы подождал пять дней, но срочные дела навалились одновременно.

Пробравшись по узкому проходу в середину вагона, я уж было обрадовался: второе кресло пустует. Мне досталось тёплое местечко у окна. Баул пришлось запихнуть в багажное отделение над головой. Мелькнула шальная мысль утрамбовать туда полиморфа, но котяра с таким жадным любопытством смотрел на сияющее в ночи здание вокзала, что я сжалился и позволил ему занять почётное место на подлокотнике.

Вчера мы знатно посидели с ребятами в кабаке, отметили завершение экспедиции, обсудили намечающиеся рейды. Ну, и накидались маленько, чего греха таить. Утром меня терзало похмелье, пришлось прогонять зло медитацией, контрастным душем и пробежкой по угрюмому городу. К девяти утра я был в полном порядке.

— Здорово, братан.

Сосед, к сожалению, появился. Мордоворот с волосами, забранными в пучок и окладистой бородой. Мордоворот носил кожаную куртку потёртые джинсы и футболку с надписью «Сам дурак!». На меня повеяло перегаром с доминирующими нотками дешёвого пойла. Пошатнувшись, сосед стянул с плеча рюкзак, забросил во второй бокс и плюхнулся в кресло, громко рыгнув.

Я не удостоил этого персонажа ответом и отвернулся к окну.

Через минуту поезд тронулся.

Днём я забежал в Экспедиционный Корпус Дома Волка и получил исчерпывающие сведения о запланированных рейдах. Мой экипаж под командованием кэпа отправлялся в вояж через два месяца, что меня устроило бы… при других раскладах. Большинство экспедиторов так и живут — вахтами два через два. Платят хорошо, наши зарплаты считаются едва ли не лучшими в стране. Проблема в том, что я катаюсь не из-за денег. Мне нужно убивать монстров, пробиваться за грани своих новых, довольно убогих, возможностей, и раскрывать забытые техники. Без этого я не восстановлюсь. Поэтому два месяца — такое себе.

Через шесть недель в Пустошь выберется Мобильная Крепость «Явр», на которую я и собирался попасть. Если верить заявке, поданной в Корпус, у тамошнего капитана не хватало трети команды. Ни ясновидящего, ни главного механика, ни моториста, ни командира зенитного расчёта. На всякий случай я заполнил бланк заявки с пометкой, что буду сам звонить в Корпус и договариваться о дате собеседования.

Переродившись в теле юного Володкевича, я лишился большей части своих магических навыков. А я, между прочим, считался одним из величайших волшебников своей эпохи. Довольно быстро выяснилось, что местная энергия ки — это одна из форм привычного мне эфира. Я начал ставить эксперименты, исследовать границы своих возможностей. По крупицам собирал утраченное. Постепенно отчаяние сменилось холодным расчётом и уверенностью в своей победе. Не впервые Гримаун поднимается из грязи. Ох, не впервые…

Пустошь ускорила моё развитие.

Многократно ускорила.

И сейчас я не имею права на ошибку.

Волшебники моего уровня привыкли жить долго. Магистр Урфис, например, видел падение Бунгарского Ханства, а это случилось восемьсот лет назад. Оперирование эфирными потоками требует вдумчивого, основательного подхода. Есть техники, которые осваиваются десятилетиями. Но здесь моя плоть немощна, каналы недоразвиты и… у меня нет этих десятилетий. Во всяком случае, без полного биоконтроля. И я рассчитываю на прорыв в обозримом будущем. Прорыв, которого можно достичь у незримых рубежей Фронтира.

Нащупав кнопку на правом подлокотнике, я опустил кресло в горизонтальное положение. Открыл секцию в переднем сиденье, чтобы достать плед с подушкой.

Самое время поспать.

— Красивый у тебя кот, — раздался грубоватый басок справа. — Можно погладить?

Бесцеремонный сосед уже тянул руку, и Троглодит зашипел.

— У, ты какой, — бородач коротко хохотнул. — Не бойся, я не кусаюсь.

Меня пьяный детина, казалось, не замечал.

Что ж, дам последнюю попытку:

— Он не любит чужих.

— А тебя кто спрашивал, малец? — сосед положил руку на мой подлокотник, всем своим видом давая понять, что он здесь альфа.

Я уже собирался долбануть его разрядом, но тут порадовал питомец. Порадовал и немного позабавил. Лёгкая трансформация — и котоморф увеличивает пасть, удлиняет клыки, меняет цвет глаз с сиреневого на жёлтый. Из пасти зверька вырывается раздвоенный змеиный язык.

Бородач отдёргивает руку.

Вы бы посмотрели на его лицо в тот момент! Выражение превосходства и самоуверенности как водой смыло. Пьяный хмырь перекосился от суеверного ужаса и прошептал:

— Бесы… Хтонь… Тьфу ты, напасть какая… — мужик сначала вжался в кресло, не отрывая глаз от Троглодита, который ещё больше удлинил морду и даже покрылся радужными чешуйками. Затем мой незадачливый попутчик встал, задом выдвинулся в проход и на всех парах устремился в тамбур. До моего слуха донеслось нечленораздельное бормотание. — Всё настойки эти… говорила мама… не пей…

Я не сдержал улыбку и погладил Троглодита, успевшего вернуть свой базовый облик.

— Умный мальчик.

Кот, довольный похвалой, заурчал.

Мальчик… Я вообще не представляю, какой у него пол. Даже в карантинной зоне этого не знают. Существо, способное столь радикально переделывать свой организм… Как они вообще размножаются, эти полиморфы? И размножаются ли? Логика подсказывает, что должны, но… Это млекопитающие, рептилии, амёбы? Вдруг он однажды начнёт почковаться и произведёт свою точную копию с теми же повадками?

Спать расхотелось.

За окном было темно, там проносились какие-то бескрайние поля, в которых даже огоньки деревень не горели. А я вдруг понял, что голоден.

— Сиди здесь, — сказал я Троглодиту. — Охраняй наше имущество.

— Мяу, — возмутился кот.

— Надо. Это второй, мать его, класс.

Смирившись со своей участью, Троглодит свернулся калачиком в кресле, положив передние лапы на подушку. В моей голове всплыл образ пластикового контейнера с роллами.

— Достану, — пообещал я. — Если есть.

Пьяный идиот, наверное, пошёл курить в тамбур. Думаю, минут через десять-пятнадцать он вернётся, решив, что почудилось. За Троглодита и свой баул я не переживал. Скорее, надо было переживать за любителя сибирских настоек.