Провидица

Аято грубо схватил меня за запястье и, дёрнув на себя, прижал к стене, – Великий Я не доволен тем, что ты задаёшь слишком много вопросов. Надо тебя наказать, – оскалившись, он впился клыками в нежную плоть.

– Ай! – громкий вскрик. Я пыталась вырваться, но у меня, как всегда не получалось. После к нему присоединились и остальные братья, все кроме Шу. Он просто наблюдал со стороны. На его лице не дрогнул ни один мускул. Ему было всё равно.

Находясь на грани потери сознания, я услышала последний мужской голос, – Не смейте устраивать здесь бардак. Вы заляпаете её кровью ковры. Не позволю! – Рейджи пришёл, – Кто после убираться будет?

“Что? Ковры? А, как же я? Посмотрите на меня!”

Темнота. Я потеряла сознание, а проснулась уже в своей комнате, рядом никого не было.

Тело такое тяжёлое. Голова кружится. Боль по всему телу. Шея, оба запястья, ноги – всё было искусано по нескольку раз. Чудовища. Они чуть меня не убили. Если бы их Рейджи не остановил, то я бы сейчас скорее всего стала бы одной из кукол Канато.

Почему братья не дают мне зайти в ту комнату? Она что, какая-то особенная? Неужели там есть что-то, что поможет мне разыскать отца?

Мне было так больно, что я даже подняться не могла.

Из-за двери я услышала голоса этих извергов. Рейджи отчитывает своих братьев за то, что те чуть не убили очередную жертвенную невесту, обескровив её.

– Вы, что там устроили, чудики? Сколько раз мне вам повторять, отец просил её не убивать. Хоть у нас и контракт с церковью, но лишние трупы привлекут внимание. Это положит тень на нашу семью.

– Но, Рейджи, сучечка сама напросилась! – начал возмущаться рыжий парень.

– Мм? О чём это ты?

– Она была там, – в разговор влез Аято.

Хоть ей самой не было понятно, что подразумевалось под этим “там”, а вот Рейджи сразу же понял, что именно имеют в виду братья. Он задумался, будто что-то анализируя.

– Как она вообще там оказалась?! – завопил в протесте Канато.

– Разве то крыло дома не заперто на ключ? – скептически заметил Субару. Его взгляд, как и всех остальных братьев, переместился на Шу. Теперь, когда он стал владельцем особняка, все ключи обычно хранились у него.

Тот аж поёжился от такого, – Не смотрите на меня так. Доступ к ключу от того крыла есть и у Рейджи.

Тот лишь фыркнул на старшего брата, – “Значит, на меня всё спихиваешь?”

Буквально через секунду, словно что-то вспомнив, он тихо произнёс, – Это действительно моя вина, – все в ауте посмотрели на него, – Когда эта дура была под властью Корделии, то я ходил в один из тайников матери за магическими травами, чтобы приготовить нужное зелье. Кажется, я забыл закрыть ту часть замка, – признался парень, продолжая вспоминать нужное событие.

“”Матери”? О ком они говорят? О, Беатриче?”

– На тебя это не похоже, Рейджи, – спокойно с лицом пофигиста подметил Канато, – Обычно ты всегда так внимателен, – теперь он стал прежним. В нём больше не чувствовалось давление, как прежде. Мне даже показалось, что всё, что тогда произошло, было простым сном, однако… не всё так просто.

Рейджи тяжело вздохнул, – Я тогда так замотался, что совсем вылетело из головы. Нужно было спешить, чтобы приготовить зелье правильно, поэтому и забыл.

“Это то, что мне тогда дали, дабы избавить от влияния Корделии? Но причём тут какие-то травы? Тайники? Зелья?” – моя голова шла кругом только от одного их разговора.

Сколько же тайн хранит в себе этот старинный особняк?

Тогда я и предположить не могла, что в стенах этого дома закопана история настоящей любви, которая началась аж триста лет тому назад.

– Ну, теперь-то мы закроем ту часть дома, поэтому можно не волноваться, – у Рейджи в руках, откуда не возьмись, появился старинный ключик с резной основой. Сейчас такие уже не найдёшь.

Братья лишь одобрительно кивнули, соглашаясь с братом, и растворились в воздухе.

Я заснула из-за сильной слабости в теле. Я потеряла слишком много крови.

Когда я в очередной раз пришла в себя, рядом со мной на кровати лежал Аято. Он спал, при этом обнимая меня. Выпутаться и его объятий оказалось довольно трудно.

– Не дёргайся, Блинчик, – я вздрогнула, когда поняла, что он вовсе и не спал, – Ты и так уже сегодня отличилась, поэтому лучше не зли меня ещё больше.

– Аято, почему все на меня так разозлились? – я задала самый интересующий меня вопрос, однако сам вампир явно не был намерен отвечать мне, – Я сделала что-то не так?

Он резко поднялся с постели и, встав передо мной, грубым, привычным ему, величественным тоном ответил, – Тебе не стоит этого знать. Просто постарайся никуда не лезть, это может плохо закончиться. И ещё…, – он остановился, но после продолжил, – Больше не ходи в ту часть дома. Мы её закрываем. Туда даже прислуга не смеет входить.

– А, что это за белая дверь? – я всё никак не унималась в попытках отыскать правду. Мне почему-то казалось, что со всеми этими событиями как-то связан мой отец, – Вы там что-то храните?

– Что из слов “не лезь, куда не следует” тебе не понятно? – и снова он грубит. Почему он так со мной поступает? Мне ведь только начало казаться, что между нами улучшились отношения.

– Почему ты не хочешь мне говорить?! – я почему-то так осмелела, что даже начала возражать и спорить с вампиром. Мне уже писать завещание? – Это как-то связано с моим отцом, да? Ты поэтому мне ничего не рассказываешь? – лицо Аято перекосилось в уродливой гримасе. У него прямо на лбу была написана крупным шрифтом надпись: “Ты что, идиотка? Причём тут твой отец?”, – Я лишь хочу узнать правду. Почему вы так странно себя ведёте? Вы настолько сильно меня ненавидите, что даже готовы насильно меня тут удерживать? – у меня началась истерика, а вот сам парень всё никак не мог понять, о чём я толкую.

– Блинчик, ты то тут каким боком? – эти слова слегка меня оскорбили. Что значит “причём тут я”? Разве они не прячут там что-то, что поможет мне узнать правду об отце и сбежать?

Растянув ухмылку на пол-лица, Аято серьёзным тоном выпалил, – Идиотка! Ты тут не причём. Кем ты себя возомнила? “Скрываем”? “Удерживаем тебя”? “Ненавидим”? Не надумывай слишком многого, – грубо выпрыснул он, – Ты – наша жертвенная невеста, которую продали нам в качестве еды, не более. С какой стати нам тебя тут удерживать. Слова-то какие, хех. Мы не испытываем к еде абсолютно никаких чувств. В любой момент мы можем убить тебя, так что не рассчитывай на многое. Ты живёшь здесь только потому, что нам нужна кровь для пропитания, а это лучший способ оставаться незамеченными. Вот и всё. А, что касается твоего отца, то зря ты вообще надеешься на его помощь, – он был безжалостным в каждом своём слове. Больше всего мне было больно от того, что он говорил искренне, не врал и не приукрашивал. Он действительно так думал обо мне. Я для него всего лишь еда. А для остальных? Я тоже вкусный деликатес с редкой кровью? И всё? – Твой папочка-священник продал тебя Ватикану, а вот уже от туда тебя направили к нам.