Проводник

А пока я продолжала, не спеша, лететь в ОВД. Время еще было только шесть утра, поэтому на посту был только дежурный. Я зашла ему за спину и стала читать журнал регистрации. Но к моему огромному разочарованию на верхнем листе не было моего адреса. Мне нужно было перевернуть лист, но я пока не знала, как это делать. Савва сказал, что этому тоже надо учиться, поэтому я не стала рисковать. К моему счастью зазвонил дежурный телефон. Мужчина взял трубку и стал машинально листать журнал. Конечно же, я начала быстро его просматривать. На третьем листке я нашла наш адрес и фамилию участкового следователя: Головицин Артем Витальевич. Дело осталось за малым - найти его кабинет и посмотреть дело. Так я и поступила. Найти кабинет труда не составило, а вот с делом было сложнее. Весь кабинет был заставлен огромными папками, не говоря уже, о стопке бумаг на столе. Я осторожно попробовала их немного сдвинуть, но ничего не вышло. Я села на стул и стала ждать. Именно сейчас мне очень не хватало Саввы. Каждый раз когда я на него смотрела, мое сердце замирало. Нельзя быть таким красивым!!!

Спустя час кабинет открылся, и двое мужчин прошли за свои столы, за ними вошли еще парень и женщина. Посетители – поняла я сразу. Один из участковых показал женщине на стул, на котором сидела я. Я тут же слетела с него и встала к стене. Облокотиться на стену почему-то оказалось сложнее. Только с третьей попытки у меня это вышло. Я внимательно слушала все разговоры, но нужного так и не услышала, тогда я подошла к столу, где, по всей видимости, сидел Головицин А.В. Мужчина спокойно листал какую-то папку, как вдруг в кабинет влетело двое мужчин в форме. На лицах был написан страх.

– Вирякин повесился!!! – закричали они одновременно. Оба участковых резко вскочили со своих мест, а Головицин выскочил из кабинета.

У меня все внутри оборвалось (если теперь можно так выразиться). Эти слова отдавались эхом в моей голове. Я очень медленно, заставляя саму себя двигаться, поплелась вслед участковому. Пару десятков метров по извилистому коридору и три железные решетки спустя, мы оказались у дверей временного изолятора. Один из мужчин куда-то делся, второй оправдывался перед участковым.

– Артем Витальевич, не доглядел я. Я же не думал, что этот алкаш руки на себя наложит! – причитал он. Дверь изолятора открылась. И моим глаза предстала жуткая сцена: под потолком на маленькой оконной решетке на собственном ремне висел отец. Вид у него был вроде бы как всегда, только бледный и немного осунувшийся, рот приоткрыт, язык высунут, а под ним лужа.

– Тут даже предсмертная записка есть, - участковый подошел к прибитому к стене небольшому столику и взял в руки клочок бумаги, - вызывайте санитаров. И снимайте вы его уже.

Я подошла ближе к нему и стала читать: «Нет мне прощения! Мне больше не зачем жить. Я убил любящих и любимых мне людей: жену и дочь. Я превратил их жизнь в ад, а потом и вовсе забрал ее. Я не заслуживаю жизни…».Весь листок был в высохших каплях. А самим листком служила наша семейная фотография. Видимо папа слишком поздно все понял и плакал.

И кто же так делает? Зачем они дали ему фотографию? Они же добили его, даже не прикасаясь!

Я в очередной раз пожалела, что душа не может упасть в обморок. Я не желала больше ничего узнавать и слушать. Все, что мне было известно – мои родители мертвы, ОБА. Я бросилась вверх, через все верхние этажи и перекрытия на воздух, на свободу! Я надеялась глотнуть свежего воздуха и хоть немного отойти от увиденного, но меня ожидал очередной сюрприз.

Высоко над зданием ОВД висело двое душ, точнее одна висела, а другая подлетала к нему. Я сразу поняла, что происходит: это мой отец и его проводник. Проводник коснулся отца. Дальше произошло что-то непонятное: душа отца закричала, свернулась в воронку острием книзу и полетела на меня, искрясь красными искрами.

– Поберегись!!! – закричал его проводник, и я инстинктивно повиновалась. Душа отца с криком пронеслась мимо меня всего в нескольких сантиметрах. Больше двигаться я не могла. Я как завороженная наблюдала, как воронка из души отца прошла сквозь землю. Если в моем нынешнем состоянии можно так выразиться, я заледенела, а по телу пробежала армия мурашек.

– Ты кто? – донеслось до меня. Я огромным усилием повернула голову и увидела, что ко мне приближается проводник. Единственная ассоциация с ним у меня была «ад». Этот проводник отправил его в ад, а теперь тянулся ко мне. Конечно, я сделала то, что подсказывал древний инстинкт самосохранения – я улетела. Я летела по улице на максимальной для себя скорости, а проводник меня нагонял. Я приблизилась к своему дому и взмолилась, чтоб Савва был уже на месте. Я пролетела сквозь стену, и мои надежды оправдались – Савва мирно сидел на кровати. Такой стройный, красивый и грустный он смотрел на меня. Увидев испуганное выражение моего лица, он тут же вскочил. Я бросилась в его объятья, ища защиты.

– Стой! – донесся до нас крик и в мою комнату влетел проводник отца. Я максимально вжалась в Савву. Напротив нас завис в воздухе невысокий, но подтянутый парень, у которого явно при жизни были светлые волосы, потому как сейчас они выглядели белоснежными. В принципе парень был достаточно привлекателен, но для меня это сейчас прошло просто побочным эффектом.

– Матвей! Привет! – воскликнул Савва, но в голосе его не было радости, скорее претензия - ты какими судьбами здесь?

– За ней вот гнался. Она твоя что ли? Незавершенная? – с подозрением спрашивал он. этот парень осмотрел нас с головы до ног и чуть не рассмеялся.

– Да! Зачем гнался то? – посмеивался Савва, отдирая меня от себя. А я активно сопротивлялась.

– Он хотел меня отправить в Ад!!! – пробормотала я. Я так испугалась, что до сих пор поджилки тряслись.

– Не собирался я тебя отправлять в ад! С чего ты взяла? – удивился Матвей.

– Ты же на моих глазах папу отправил в ад!!! Что я должна была подумать? – я потихоньку стала успокаиваться.

– Сколько ей? Ты ничего не объяснил? – теперь была открытая претензия в сторону Саввы.

– Ей шесть дней. Объяснил, конечно, но без подробностей! Неужели, ты рассказываешь все и сразу? У них голова кругом не идет? – с вызовом проговорил Савва.

– Ну… нет, все я тоже не рассказываю, но я и не отпускаю своих подопечных! – хмурился Матвей. Что-то в его голосе было неприятное.

– Я сама туда пошла! Мне надо было! А ты вообще… когда такое собираешься вытворять смотри, чтоб никого не было рядом. Зрелище не для слабонервных! – высказала я. Почему за меня должен отдуваться Савва?

– Ха! Защитница! – засмеялся Матвей.

– Не волнуйся! Он прав, мне не стоило тебя отпускать одну. Ты еще многого не знаешь! – успокаивал меня Савва.

– Тебя хоть как зовут? Защитница? – насмехался Матвей.

– Вера, - робко ответила я. Я не поняла, что он нашел смешного?

– Так вот Вера, проводник, то есть я или Савка, прикосновением отправляет душу на суд, но некоторых не судят вовсе!

– Почему? – тихо-тихо спросила я.

– Не судят самоубийц, таких как тот, которого я отправил мимо тебя. Кстати, так близко стоять к уходящим нельзя, может зацепить и утащить с собой! – как-то странно объяснял Матвей.