Провокация (Солдаты удачи - 15)

– Слушай, мы куда попали?
– с недоумением спросил Муха.
– Они тут что, совсем с дуба съехали?

– Я согласен лишь с тем, что художник творит по своим законам, уклонился от прямого ответа генерал-лейтенант.

– 20-я Эстонская дивизия СС была сформирована из "восточных" батальонов, - напористо вел свою линию журналист.
– Их деятельность была настолько успешной с точки зрения командования СС, что на немецких картах Эстония первой из прибалтийских республик была помечена штампом "Judenfrei": "Свободна от евреев". А правильнее сказать: "Очищена от евреев". Альфонс Ребане был командиром одного из таких батальонов.

Но генерал не дал втянуть себя в спор.

– Давайте вернемся к нашему разговору после того, как фильм будет снят и мы увидим его на экране, - предложил он.

– Я не сомневаюсь, что Март Кыпс создаст подлинный шедевр, - не отступал корреспондент неизвестной мне, но чем-то симпатичной газеты "Эстония".
– Но это не сможет отменить того факта, что Нюрнбергский трибунал признал СС преступной организацией.

Я с интересом ждал, что ответит на это командующий Силами обороны Эстонии, но тут в разговор вмешался еще один журналист:

– Газета "Ээсти курьер", - представился он.
– Мой коллега из русскоязычной "Эстонии" настаивает на том, чтобы строго придерживаться исторических фактов. Да, в Нюрнберге СС была признана преступной организацией. Но есть и другие факты: от рук коммунистов погибло в тринадцать раз больше эстонцев, чем от рук фашистов. И я сейчас повторяю вопрос, который задал руководитель общества "Мементо" господин Уно Сяэстла на открытии мемориала возле Синимяэ: "Когда будет Нюрнберг для коммунистов?" Пора перестать препарировать историю в угоду политической конъюнктуре. Поэтому мы будем приветствовать фильм Марта Кыпса, но лишь в том случае, если в нем не будет никаких недомолвок. Героями фильма должны быть те, кто был в действительности: отважные эстонские солдаты и офицеры 20-й дивизии СС во главе со своим командиром штандартенфюрером СС Альфонсом Ребане!

– Послушай, Сенька, - обратился я к Артисту.
– Ты уверен, что это тот фильм, с которого начнется твое победное шествие к вершинам Каннского фестиваля?

– А также берлинского и монакского?
– поддержал меня Муха.

– Что ты несешь, что ты несешь?
– разозлился Артист.
– Какой фестиваль в Монако? В Монако играют в рулетку, а не смотрят кино!

– Да?
– сказал Муха.
– А я и не знал.

– Ты не ответил на мой вопрос, - напомнил я Артисту. Но он лишь сердито засопел и отвернулся к трибуне.

– Господа, наша пресс-конференция превращается в политический диспут, заявил Кыпс.
– Я обдумаю все, что услышал. Я открыт для любых мнений. Но особенно значимым для меня будет мнение генерал-лейтенанта Кей-та. А сейчас прошу задавать вопросы, относящиеся непосредственно к съемкам. Я вижу, есть вопрос у корреспондента российской телекомпании НТВ. Прошу вас, господин корреспондент.

– Спасибо. Среди гостей присутствует господин Генрих Вайно, влиятельный правительственный чиновник. Значит ли это, что правительство Эстонии поддерживает идею создания этого фильма?

К микрофонам подошел высокий пожилой эстонец, плотный, с крупной бритой головой, одетый строго официально. Вероятно, он не ожидал, что станет активным участником пресс-конференции, но ответил уверенно, без малейшей задержки:

– Нет, не значит. Но мы не считаем себя вправе вмешиваться в творческую жизнь эстонских деятелей культуры. Поэтому я присутствую здесь в качестве наблюдателя. И не считаю возможным давать какие бы то ни было комментарии.

– А теперь, дамы и господа, - сенсация!
– объявил Кыпс.
– Здесь находится человек, присутствие которого во время съемок придаст творческому процессу некую ауру, привнесет в сегодняшний день живой отголосок души Альфонса Ребане. Между прошлым и настоящим всегда есть незримая связь. Она эфемерна, но она есть. И поэтому я с особенным удовольствием представляю вам прямого потомка героя нашего фильма, его внука - историка и художника Томаса Ребане! Итак, господа, Томас Ребане!

Возле микрофонов появился будто бы вытолкнутый из толпы почетных гостей долговязый малый. Он был в коротком белом плаще и прекрасно сшитом сером сюртуке, с хорошо уложенными светлыми волосами, элегантным красным галстуком-бабочкой и красной гвоздикой в петлице. Но вид у него был явно растерянный и даже, как мне показалось, слегка затравленный. Появление его в центре всеобщего внимания было, похоже, сюрпризом не только для публики, но и для него самого.

Аудитория сначала удивленно примолкла, потом оживилась, раздались аплодисменты, зашуршали моторы телекамер, засверкали блицы фотокорреспондентов. Томас Ребане довольно быстро освоился и даже галантно поклонился, как бы благодаря за внимание, вовсе не заслуженное его скромной персоной.

– Господа журналисты, можете задавать вопросы!
– разрешил Кыпс.

Первым оказался корреспондент газеты "Эстония".

– Черт побери, Томас!
– сказал он.
– Я знаю тебя больше десяти лет - с тех пор, как тебя вышибли с истфака Тартуского университета. Но даже и не подозревал, что ты внук национального героя Эстонии. Почему ты молчал?

– Да я и сам не знал, - ответил Томас.
– Мне сказали об этом всего две недели назад,

– Кто тебе об этом сказал?

– Ну те, кто меня нашли.

– А конкретно? Или это секрет?

– Да нет. Господин Юрген Янсен.

Член политсовета национал-патриотов, которого Кыпс представил как одного из главных спонсоров, приблизился к микрофонам и уверенным жестом руки попросил внимания:

– Позвольте мне дать пояснения. Да, действительно всего две недели назад я сообщил Томасу, что он является внуком Альфонса Ребане. Но знали мы об этом давно. Просто не было документов, которые подтверждали бы это с полной достоверностью. Альфонс Ребане был для коммунистов злейшим врагом. Поэтому родители Томаса тщательно скрывали это опасное для них родство. По вполне понятным причинам не афишировал его и Альфонс Ребане. Что же касается вашего не слишком тактичного замечания о том, что Томаса Ребане "вышибли" с исторического факультета, то тут есть и другое объяснение. Он сам ушел из университета, так как чувствовал интуитивное неприятие той идеологизированной лжи, которая в советские времена выдавалась за историю. Не так ли, Томас?

– Да, конечно, - покивал Томас.
– Если честно, вышибли меня за прогулы. Но историю я действительно никогда не любил. Клио никогда не относилась к числу любимых мной муз.

– А с каких пор ты художник?
– не унимался корреспондент "Эстонии". Об этом ты тоже узнал всего две недели назад?

Томас обиделся. Из кармана плаща он извлек журнал с яркой глянцевой обложкой и продемонстрировал его публике:

– Это журнал "Дойче арт". Месяц назад в мюнхенском музее "Новая пинакотека" проходила выставка современного искусства из частных коллекций. А "Новая пинакотека" - это, кто не знает, как Эрмитаж. На выставке была и моя картина, я назвал ее "Композиция номер шесть". Она была отмечена в статье одного из самых известных немецких искусствоведов доктора Фишера. Так что можешь засунуть свою иронию... В общем, ты знаешь, куда ее засунуть.

Ответ Томаса вызвал одобрительные смешки в публике.

– Ты - в "Новой пинакотеке"?
– поразился настырный корреспондент.
– Что же написал о твоей картине доктор Фишер?

– Пожалуйста, могу прочитать.
– Томас раскрыл журнал и нашел нужное место.
– "Композиция номер шесть" молодого эстонского художника Томаса Ребане - это похмелье красок, обнаженный примитивизм, вызывающий, каглый, исполненный такого равнодушия и даже отвращения к зрителю, что картина невольно обращает на себя внимание".