Пройти лабиринт
Шрифт:
Цвет травертина здесь был настолько насыщенным, что казалось, что в его структуру специально добавляли какой-то красящий пигмент. Струи пара медленно поднимались верх. В зареве далеких извержений вулкана, они переливались дивной радугой.
Принцепс сидел на обсидиановой скамье и молчал. В его голове медленно складывалась мозаика ходов.
Эту возможность - изменять одной лишь мыслью события - он почувствовал в себя недавно. Перед внутренним взором проносились переплетения "нитей", и он осторожно вступил в Игру, зачиная свой узор. Получаемая картина уже давно полностью сложилась в его мозгу.
Вот отчего так всполошились Архитекторы. Доминаты стали терять свои границы, уходя в ничто.
Вот почему они так усердно "штопают" образовавшуюся дыру, в которой исчезают люди, земли...
Велор взял в руки старый потрепанный фолиант и снова открыл на закладке:
"Жили-были дед да баба, - читал он страницу, - у них была курочка ряба. Снесла курочка яичко..."
Он поднял глаза на легата и вдруг спросил:
– Что это: "Живое родит мертвое, а мертвое родит живое"?
Легат ничего не ответил.
– А это и есть суть Лабиринта, - Велор поднялся.
– Значит всё действительно неизбежно, - было не понятно, то ли он о чем-то сожалел, то ли просто это были мысли в слух.
– Начнем, пожалуй...
– Я вас понял, Принцепс!
Велор еще раз посмотрел на "полотно", отмечая, что "цикличности" в нем все-таки нет, чтобы не утверждали философы. А потом снова вернулся к растущей дыре. Ему уже было известно, кто и зачем ее создал...
85.
Был уже глубокий вечер. Круглов по привычке посмотрел на часы и снова потянулся к пивному бокалу.
Здесь в ресторане, который находился на территории старого пивного погреба Брюггерис в Лиллехаммере, была необычайная теплая атмосфера, которую увидишь разве что в старых добрых фильмах. Неторопливость, приветливость, душевное спокойствие - что еще надо, чтобы славно отдохнуть!
Круглов умиротворенно вздохнул. Он совсем не жалел, что его позвали в этот ресторан. Когда-то, он мечтал побывать в старинных замках, роскошных современных паласах, и прочей прекрасной лабуде, но работа сего не позволяла. А теперь, когда он стал главой комитета и постоянно отбывал в командировки, то мог себе уже позволить исполнение давних желаний. К примеру: в прошлом месяце в Эстонии в Таллинне прогулки по Старому городу, ужин в Olde Hansa под звуки древних инструментов и горящих восковых свечах с ароматом старого меда. Сейчас в Лиллехаммере в старом пивном погребе, превращенного в ресторан еще в середине девятнадцатого столетия. Через неделю надо ехать в Берлин. Там его обещали сводить по местам "боевой славы" студентов эпохи романтизма.
Прогулки по вечерним городам, ужины в прекрасных ресторанах, плюс ко всему беседы с умными людьми - благодать, да и только...
Строй мыслей нарушил голос Алехина. Он немного припозднился на ужин, и теперь как виновник, громко отшучивался.
Круглов оторвался от созерцания арочного свода кирпичного потолка и полухмельным взглядом уставился на своего товарища.
– Где ты пропал?
– развязным голосом спросил он.
– Да тут... да понимаешь...
Алехин тяжело плюхнулся рядом. Он несколько раз порывался что-то
сказать, но лишь просто открывал рот, словно рыба.Фраза типа: "Катастрофа", или "Вселенная содрогнулась", сейчас были настолько неуместны, и особенно в этом месте, где, глядя на всех этих людей в зале Брюггериса, казалось, что мир наш незыблем и вечен. И что никогда не наступит его конец.
– Ну так что?
– снова спросил Круглов.
Алехин даже засомневался, что пятнадцать минут назад с ужасом читал данные отчета группы Марлинского, пришедшие ему по электронке.
– Тут такое дело... короче говоря, подтвердилась теория о том, что вся Вселенная, за исключением нашего Сверхскопления, исчезнет за горизонтом событий.
Круглов подавился и сильно закашлялся. Несколько минут он пытался придти в себя, и когда смог снова говорить, выдавил из себя:
– Ты что! Это шутка?
Алехин покосился на сидевших рядом иностранных коллег. Они по-прежнему мило улыбались, пили пиво и о чем-то спокойно разговаривали.
– Какая на хрен шутка!
– прошипел Алехин.
– Марлинский разве похож на шутника?
– И когда ж это случилось? Да ты понимаешь, сколько времени надо, чтобы подобное произошло?
– Знаю, я не ведь не первокурсник. И, между прочим, имею...
– Да ладно ты со своими наградами и званиями!
– Круглов поднялся.
– Пойдем, покурим.
Они вышли на улицу. Тихий морозный вечер, скрипящий снег под ногами. Круглов посмотрел в небо, где мило блистали звезды.
Алехин рефлекторно вытянул свой мобильник и еще раз прочитал сообщение от Марлинского: "Срочно проверь свой ящик!"
Они сидели на вечернем заседании. Круглов "свалил" первым под предлогом, что ему необходимо встретиться с кем-то там из шведских коллег. Не прошло и минуты, как завибрировал телефон. Звонил как раз зануда Марлинский. Алехин секунду раздумывал над ситуацией, и, посчитав, что "глупые научные разговоры" сожрут слишком много денег, потому сбросил вызов. Не прошло и минуты, как телефон снова завибрировал. Процедура сброса-вызова повторялась четыре раза, а потом уже пришло это злополучное SMS...
– Все произошло за считанные минуты, - говорил Алехин, доставая из кармана пачку сигарет.
– Наблюдатели даже зафиксировать ничего не успели. Галактики почти мгновенно скрылись за горизонтом событий.
– А доказательства?
Алехин рассмеялся:
– Данные из Пулково, с РАТАНА-600, с "Бадаров", с Зеленчукской от Дьякова...
– Это какая-то... какое-то... Хрень какая-то!
– заключил Круглов.
– Да по всем расчетам на все это понадобится от двадцати до тридцати миллиардов лет. А не какие-то пять минут. Всем известно, что ход времени гораздо быстрее на микроуровне и медленнее на макроуровне...
– Это еще не все, - Алехин затянулся.
– Марлинский говорит, что начался процесс распада нашей галактики...
86.
Андрей сделал шаг, и словно вышел из темноты ночи.
Он бы назвал это комнатой, но где же тогда стены? Где потолок? Границы площадки обозначились ослепительным белым светом, за которым была беспроглядная тьма.
– Добро пожаловать в Лигу!
– улыбнувшись, помахал ему рукой из кресла кто-то из Игроков.