Проза (сборник)
Шрифт:
Никогда не забуду голоса, каким хозяин маленького Gasthaus «Zum Engel» [74] в маленьком Шварцвальде, указывая на единственный в зале портрет императора Наполеона, восклицал:
– Das war ein Kerl! [75]
И после явствующей полное удовлетворение паузы:
– Der hat's der Welt auf die Wand gemahlt, was wollen heisst! [76]
После Эккермана могу читать только «M'emorial de Saint'e-H'el'enе» Ласказа – и если я кому-нибудь завидовала в жизни – то только Эккерману и Ласказу.
74
Гостиница «У ангела» (нем.).
75
Вот это был парень! (нем.).
76
Он
Странно. Здесь апогей счастья, там апогей несчастья, и от обеих книг одинаковая грусть – точно Гёте был тоже сослан в Веймар!
О, Наполеон уже для Гёте (1829 г.) был легендой!
О, Наполеон уже для Наполеона (1815 г.) был легендой!
Гёте, умиляющийся над вывернутым наизнанку зеленым мундиром Наполеона.
В Гёте мне мешает «Farbenlehre» [77] , в Наполеоне – все его походы.
77
«Наука о цвете» (нем.).
(Ревность)
Иду недавно по Кузнецкому и вдруг, на вывеске: «Farbenlehre». Я обмерла.
Подхожу ближе: «Faberg'e» [78] .
Во мне много душ. Но главная моя душа – германская. Во мне много рек, но главная моя река – Рейн. Вид готических букв сразу ставит меня на башню: на самый высший зубец! (Не буквы, а зубцы. Zacken [79] – какое великолепие!) В германском гимне я растворяюсь.
78
«Фаберже» (фр.).
79
Зубцы (нем.).
Вы только прислушайтесь к этому magst, – точно лев – львенку! Ведь это сам Рейн говорит: Vater Rhein! [81] Как же тут не быть спокойным?!
Когда меня спрашивают: кто ваш любимый поэт, я захлебываюсь, потом сразу выбрасываю десяток германских имен. Мне, чтобы ответить сразу, надо десять ртов, чтобы хором, единовременно. Местничество поэтов в сердцах куда жесточе придворного. Каждый хочет быть первым, потому что есть первый, каждый хочет быть единым, потому что нет второго. Гейне ревнует меня к Платену, Платен к Гёльдерлину, Гёльдерлин к Гёте, только Гёте ни к кому не ревнует: Бог!
80
«Люби отечество и можешь быть спокойным» (нем.).
81
Рейн – батюшка! (нем.).
– Что вы любите в Германии?
– Гёте и Рейн.
– Ну, а современную Германию?
– Страстно.
– Как, несмотря на...
– Не только не смотря – не видя!
– Вы слепы?
– Зряча.
– Вы глухи?
– Абсолютный слух.
– Что же вы видите?
– Гётевский лоб над тысячелетьями.
– Что же вы слышите?
– Рокот Рейна сквозь тысячелетия.
– Но это вы о прошлом!
– О будущем!
Гёте и Рейн еще не свершились. Точнее сказать не могу.
Франция для меня легка. Россия – тяжела. Германия – по мне. Германия – древо, дуб, heilige Eiche [82] (Гёте! Зевес!). Германия – точная оболочка моего духа. Германия – моя плоть: ее реки (Str"ome!) – мои руки, ее рощи (Heine!) – мои волосы, она вся моя, и я вся – ее!
Edelstein. – B Германии я бы любила бриллиант. (Edelstein, Edeltrucht, Edelmann, Edelwein, Edelmuth, Edelblut [83] ...)
А еще: Leichtblut. Легкая кровь. He легкомыслие, а легкокровие. А еще: Uebermuth: сверх-сила, избыток, через-край. Leichtblut и Uebermuth – как это меня дает, вне подозрительного «легкомыслия», вне тяжеловесного «избытка жизненных сил».
82
Священный дуб (нем.).
83
Драгоценный камень, дивный плод, аристократ, живительная влага, великодушие, благородная кровь... (нем.).
Leichtblut
и Uebermuth – не все ли те боги? (Единственные.)И, главное, это ничего не исключает, ни жертвы, ни гибели, – только: легкая жертва, летящая гибель!
A Gottesj"ungling! [84] Не весь ли Феб встает в хороводе своих любимцев!
A Urkraft [85] , – He весь ли просыпающийся Хаос! Эта приставка: Ur! Urquelle, Urkunde, Urzeit, Urnacht [86]
Urahne, Ahne, Mutter und KindIn dumpfer Stube beisammen sind... [87]84
Юный бог! (нем.).
85
Первобытная сила (нем.).
86
Первобытный источник, древний акт, древние времена, древняя ночь (нем.).
87
Ведь это вечность воет! Волком, в печной трубе. Каждая такая Urahne – Парка.
Drache и Rache [88] – и все «Nibelungenlied» [89] !
«Германия – страна чудаков» – «Land der Sonderlinge». Так бы я назвала книгу, которую я бы о ней написала (по-немецки). Sonderlich. Wunderlich [90] . Sonder и Wunder в родстве. Больше: вне Sоnder нет Wunder, вне Wunder – нет Sonder.
88
Дракон и Месть (нем.).
89
«Песнь о Нибелунгах» (нем.).
90
Особенно. Удивительно (нем.).
О, я их видела: Naturmenschen [91] с шевелюрами краснокожих, пасторов, помешавшихся на Дионисе, пасторш, помешавшихся на хиромантии, почтенных старушек, ежевечерне, после ужина, совещающихся с умершим «другом» (мужем) – и других старушек – M"archenfrau, сказочниц по призванию и ремеслу, ремесленниц сказки. Сказка, как ремесло, и как ремесло кормящее. – Оцените страну.
О, я их видела! Я их знаю! Другому кому-нибудь о здравомыслии и скуке немцев! Это страна сумасшедших, с ума сшедших на высшем разуме – духе.
91
Людей природы (нем.).
«Немцы-мещане»... Нет, немцы – граждане: B"urger. От Burg: крепость. Немцы – крепостные Духа.
Мещанин, гражданин, bourgeois, citoyen [92] , у немцев же – неделимо – B"urger. Для выявления же понятий мещанства, буржуазности – приставка klein: klein-b"urgerlich [93] .
Может ли не быть отдельного слова для основной черты нации? Задуматься.
Мое вечное schw"armen [94] . В Германии это в порядке вещей, в Германии я вся в порядке вещей, белая ворона среди белых. В Германии я рядовой, любой.
92
Буржуа, гражданин (фр.).
93
Маленький: мещанский (нем.).
94
Увлекаться, мечтать (нем.).
Притеснен в Германии только притесняющий, т. е. распространяющийся – внешне – за указанный ему предел, пространственный ли, временной ли. Так, например, играя в своей комнате на флейте позже 10 часов, я распространяюсь за предел временной, установленный общежитием, и этим тесню соседа, в самом точном смысле стесняю (укорачиваю) его сон. – Умей играть молча! —
Мне, до какой-то страсти равнодушной к внешнему, в Германии просторно.
В Германии меня прельщает упорядоченность (т. е. упрощенность) внешней жизни, – то, чего нет и никогда не было в России. Быт они скрутили в бараний рог – тем, что всецело ему подчинились.