Проза жизни

И, вроде, даже всё равно, где будет валяться бесчувственное тело, да в глубине души приятнее мысль, что лучше бы умереть на свободе. А лучше… Лучше бы вообще вырваться из остохреневшей до жути клетки и глотать кусками вольный воздух.

Так он размышлял, пока тащился до туалета. Толчок был очень высоким, с двумя ступеньками. Какой идиот соорудил подобный постамент, чтобы громоздиться на нём в нелепой позе? Какой уж гордый орёл на вершине Кавказа! Всё будто сделано для того, чтобы лишний раз унизить человеческое достоинство.

Вячеслав кое-как поднялся, встав лицом к унитазу и…

«Бл…ть, да что со мной творится?!» – взвилась первая мысль, когда Доктор очнулся. Он опять лежал на грязном полу. Просто невероятно, что, упав с такой высоты, зек не расшиб себе затылок. И ведь грохнулся так крепко, что теперь всё тело ныло от боли.

Доктор был уже готов передвигаться на карачках, лишь бы не изувечиться при новом падении. Взбодрился водой из-под крана и дотопал-таки до шконки. Упал на неё и почти сразу отключился.

***

Грузный Василий Выродов глядел на него с прищуром. Этот «лепила» повидал на своём веку придурков, глотавших гвозди, «коцавших» себе вены, сигавших от отчаяния с крыш бараков. Так кто знает, что надумал тип, сидящий перед ним, пусть и осталось тому немного до конца срока?

– Небось решил отлежаться спокойненько до освобождения? – подался лепила через стол.

– Ага, вам бы такое отлёживание, – пробормотал Вячеслав. Ему не хотелось зря трепать языком с фельдшером, которого зеки не зря прозвали Выродком. Тот все недуги лечил таблетками из одного пузырька – говорят, там был аспирин. А ситуация в самом деле тупая: ничего не болит, только в теле слабость и кружение в голове. Разве это болезнь? Выродок с такими симптомами запросто отправит в отряд.

Но нет, лепила разрешил полежать сутки в санчасти. Видимо, хотел понаблюдать, что будет дальше.

Вячеслав всё слабел и слабел. Он уже едва поднимался на толчок. Мало того, начал терять вес. И уже на вторые сутки «Пятачку» пришлось с недовольной рожей ставить ему обед на тумбочку. Впрочем, Вячеслав практически не прикасался к пище. Совсем не хотелось есть, хотя ужасала жгучая мысль закончить свой путь за решёткой. Доктор с тоской глядел в окно, где летняя погодка радовала остальных.

На подоконник сел воробей. Почирикал, попрыгал, затем испуганно упорхнул, едва Доктор застонал. Птаха скрылась быстрой точкой за забором с колючей проволокой поверху. Эх, иметь бы крылья!..

На третий день поутру явились два офицера оперчасти. Они, конечно же, были в курсе состояния Вячеслава, но долго присматривались. Негромко о чём-то болтали с Выродком. Потом вернулись. Капитан Журавлёв сообщил без особых предисловий:

– Слушай внимательно, осужденный Бойко. Сейчас тебя повезут в городскую больницу. Не вздумай бузить, так как охрана не станет церемониться. И, не дай бог, выяснится, что ты косишь! Будешь сидеть в «шизняке» до освобождения. Усвоил?

– Понял, – просипел Вячеслав. Ему уже становилось всё равно, что с ним будет. Он даже не удивился, что впервые за десять лет очутится за запреткой. То есть как бы на свободе. А ведь грезил ей все эти годы. Может быть, он всё-таки умрёт на воле? Интересно, его тело опять повезут на зону или сразу отдадут патологоанатомам?

***

Кликуха Доктор не зря прилипла к нему ещё в следственном изоляторе. В камере он – как и остальные – поведал, что учился в мединституте. Парень был не дурак, и вовсе не мечтал о криминальной романтике. Да, подростком он хороводился в хулиганских компаниях. Однако, по окончанию школы без особого напряга поступил в названный вуз.

И всё было нормально поначалу. Ну, занимался фарцовкой, перекупая у иностранных студентов шмотки-пластинки-жвачки; после толкал импортное барахло на волгоградской толкучке. Вячеслава даже задерживали менты за спекуляцию, да удавалось откупаться от алчных членов «внутренних органов». С другой стороны, преподаватели прочили Бойко хорошее будущие, замечая в нём задатки настоящего медика. Он даже был дежурным в группе на кафедре нормальной анатомии. Тогда в каждой группе был свой дежурный по кафедре на год.

Перед очередным занятием парень отправлялся в подвал старинного здания, спускаясь в истинный мир мёртвых… В мрачном зале отвратительно воняло формалином. Вдоль стен рядком лежали некрашенные гробы. На них ещё виднелись комья земли. Что это были за гробы, никто не знал.

На отдельных столах покоились обнажённые тела тех, чьи души уже были очень далеко. В основном – мужчины разных возрастов, но попадались и женщины. Тогда это зрелище вызывало у студента-медика одновременно и страх, и острое любопытство: откуда привозят трупы? Тела были относительно свежими, их только слегка охватила восковатость, хотя некоторые уже покрывались синими пятнами. Тут же стояли эмалированные баки с внутренностями людей. Кто их изымал и когда, полная тайна.

Иногда – в зависимости от темы занятий – Вячеслав посещал рядом расположенную подсобку, где в баках с формалином тоже хранились сердца, почки, печени.

Однажды парень открыл крышку и узрил полный бак человеческих мозгов. «Вот этими полушариями кто-то мыслил, мечтал, воображал… – сделал для себя открытие студент. – Всё самые возвышенное и низменное рождается из лабиринта этих загадочных извилин. Но теперь губчатая масса нейронов и ганглиев уже ровным счётом ничего не значит… И куда деваются все наши страсти и порывы? Получается, суть человека – его душа, тело – лишь оболочка. Душа и заставляет тело совершать то или иное». Подумал и забыл. Максималистскому пониманию юноши претило тогда, что некая эфемерия оказывается выше материи.

Позже Вячеслав принёс на занятие кювету с отрезанными предплечьями. Студенты изучали мышцы, и ему досталась рука крупного мужчины. Предплечье было препарировано, и только на кисти осталась кожа. На внешней стороне кисти – ему запомнилось отчётливо – виднелась синеватая татуировка: восходящее из моря солнце. Кому принадлежала кисть: работяге, вору, моряку? Неизвестно.

А затем была несчастная любовь. Его девушка неожиданно нашла другого. Вячеслав пытался разобраться. Но получилось только хуже. Была ругань, драка с соперником. И всё… Жить не хотелось. Парень запил вдрызг. Попались прежние дружки из гоп-компании. И понеслось!..

Как медик попал на кривую дорожку и совершил первый грабёж с подельниками, он сам не понял. Захотелось стать крутым, чтобы после появится перед бывшей пассией в ином виде. Бравада, кураж, пьянки вооружённый налёт на ювелирный магазин.

Его долго искали. Но мама, как всегда, была права, когда в слезах предупреждала: «Сколько верёвочке не виться, конец будет обязательно».

***

«Не станешь ли ты таким же экспонатом для медиков?» – подумал Доктор. Он трясся в «воронке». В предбаннике фургона за решёткой подпрыгивала физия конвоира.