Прозой по жизни

– Завтра буду! – записав номер пирса и глотая слюну пообещал он.

– Замечательно! Ждём! Расскажите всем друзьям и соседям! – обрадовался старпом. – Маленький вопрос разрешите?

– Говори! – В предвкушении будущего кулинарного счастья Юринов был готов на всё.

– Вот я хожу тут с утра по району всё женщины по домам, магазины с 11-ти, а вчера мы по поводу прихода так с командой поддали… не поможете?

Помощь была оказана незамедлительно. Что за новый русский без стратегического запаса в голодную перестройку? Аккуратно и грамотно опрокинув в себя три полных до краёв рюмахи с нарезанными тут же бутербродами, гость пошёл дальше, повторив приглашение.

Назавтра Толян недоумённо стоял в обозначенном месте пирса с рюкзаком, глядя непонимающими глазами на лёд акватории порта. Прочно вмёрзшие в него суда стояли без движения второй месяц, постановка новых виделась не менее чем через три.

Картина прояснялась. Так вся эта игра с глобальным сюжетом была сыграна всего лишь ради ста пятидесяти граммов обычной водки и гарантировано выиграна?.. Гениально!

Стратегия входа бизнеса в Российский рынок новым русским Юриновым была построена мгновенно. Оставалось действовать.

Новый русский. Доверие

Такого жесткого приключения у Толяна Юринова ещё не было. Драками и побоями бывалого спортсмена удивить трудно. Бил он. Били его. За дело и просто так. На ринге за титул, и в кабаке за нахальный взгляд. За базар и за бабу. За наезд и при наезде. За въезд и при выезде. Прописка. Долги. Помогать кулаками приходилось везде. Но чтобы такое?

С мешком на голове его затащили в какой-то подвал и с явным удовольствием метелили куда попало.

– Что, сука, клубнички захотелось? Чужие бабы как варенье? В сейф мохнатый стеклорезом?..

Толяну повезло. Взяв в руки тяжелые острые ножницы по металлу и сняв с него штаны, дерзкая решительная бабёнка решила смотреть прямо в его глаза при неотвратимой кастрации.

– Как он смотрел в мои! – объявила она всем. Стоящий рядом муж решительно снял мешок с головы Толяна и вытащил кляп. Окружение безжалостно и грозно притихло при заключительной фазе неминуемой казни.

– Да это не он! – вдруг раздался её дрогнувший голос. Начался допрос.

Толяна подвело доверие. Купив свой первый престижный джип в начале 90-х, когда противоугонок, автозапусков и тёплых парковок ещё не было даже в головах, он ставил его на открытой морозам автостоянке под домом. Бросив ключи сторожу перед уходом домой, он давал стандартное поручение прогреть авто пару раз за ночь и держать с утра тёплым перед выездом на работу. Радостный сторож ночами колымил на чужой машине и при удобном случае пользовался беззащитностью пассажирок и кажущейся безграничной властью владельца дорогущего внедорожника. В этот раз его пассажиркой стала жена гораздо более крутого и серьёзного Нового Русского, чем Толян. Пробивка ситуации и выяснение всех обстоятельств дела заняли менее суток времени. Расправа была неотвратимой, заслуженной, и что самое главное для Юринова – уже адресной.

Понятие «доверие» для Толяна теперь больше не существовало. И когда через много-много лет ему вдруг довелось где-то услышать поговорку «Трубку лошадь и жену не дам никому», он что-то вспомнил и, на минуту задумавшись, улыбнулся.

Новый русский. Становление

Учась в институте, каждый достойный студент в наше время должен был пройти через горнило стройотряда. Сегодняшним компьютерным мажорам и ботанам трудно, если не невозможно объяснить, что это такое.

В условиях развитого социализма, при практически неограниченном финансировании и конкретном дефиците рабочих рук, это была чуть ли не единственная официально разрешенная артельная форма труда. Труд, соответственно, оплачивался по конечному результату. Кроме таких, невиданных в те времена условий, работала аккордно-премиальная система, начисляющая 40 % дополнительно при сдаче объекта в срок. По бескрайнему СССР официально работала целая система студенческого стройотрядовского движения под прикрытием партии и комсомола. Но объект объекту, как вы понимаете, рознь, и, как и любое другое, это движение не могло существовать без организаторов, лидеров и любимчиков. Организаторы организовывали и, как сейчас ёмко говорят, «крышевали». Лидеры четко контролировали и распределяли любимчикам наиболее перспективные стройки. Любимчики, как и любое элитное спецподразделение в армии любой страны жестко, чётко и в срок выполняли любые задачи.

Законы движения денег в стране хотя и контролировались КПСС и ОБХСС, но не отменялись. Возможности заработать всем участникам процесса были.

Тот далёкий год складывался удачно. Толян Юринов, обладающий недюжинным здоровьем и выносливостью, был по мощной рекомендации внесён в списки особо элитного, индивидуально выделенного стройотряда. Ещё зимой его куратор, проректор института поймал в свои сети на экзамене студента-заочника, председателя крупного северного колхоза без образования и проставил ему оценками «отл.» и «хор.» всю сессию. Благодарный председатель взамен заключил договор на строительство институтским стройотрядом коровников и утвердил смету. Смета светилась полнотой и перспективой. Денег на бумагах хватало всем. Дело было за малым. Построить и сдать объекты межведомственной комиссии. Получить намеченное и поделить между участниками операции.

На дело были отправлены записанные рядовыми стройотрядовцы с совершенно нерядовым уровнем мышления и решения задач. Молодой, крепкий и накачанный Толян не успевал удивляться ловким, совершенно нетрадиционным шагам приближения к цели. У начальника местной автобазы было куплено право брать любую технику в нерабочее время при условии самостоятельного вождения. На складах, где можно было целыми днями стоять в очередях, в нерабочее время за половину месячного оклада кладовщики с удовольствием грузили в эту технику лучшие строительные материалы. Ночная жизнь кипела и гудела. Светлое время суток уходило на сборку завезённых конструкций и укладку строительных материалов, которые к темноте заканчивались. Ночь сменял день, недели пролетали как минуты, одна авантюрная находка тут же менялась на следующую. К заданному сроку объекты с плановым сроком строительства в два года были предъявлены и сданы. В их фактическом наличии и реальном существовании сомнений не было ни у кого. Сон и покой потерял непосредственный руководитель операции, он же председатель колхоза, увидев платёжные ведомости. Напротив каждой фамилии бойца стройотряда стояла цифра, равная десятилетней зарплате его рядового колхозника. Коротая вечера в раздумьях наедине с полулитровыми помощницами, начальник не знал, что выбрать. Бунт рядовых пахарей или добровольную сдачу и реальный срок. История пыталась выйти из-под контроля. Ситуацию, как ни странно, разрулил первый секретарь областного партийного комитета. Один сигнал, звонок от куратора, проректора института, и многострадальный председатель уже мчался в краевой центр. По факту задержки подписи документов там было собрано партийное бюро. Более жуткой картины в его жизни ещё не было. Обвинения сыпались одно за другим. Срыв областных показателей по строительству и дискредитация должности руководителя, носящего коммунистическое звание, были самыми простыми. За ними следовал умышленный подрыв социалистической экономики и устоев КПСС. Неумение построить работу и поднять на местах показатели по зарплате. Просматривался неприкрытый саботаж и разжигание конфликта в пролетарской среде. Глумление над скотом, ждущим переезда. А приглашенный экономист запросто рассчитал не укладывающийся в мозгах ущерб от возможных пеней, штрафов и неустоек, не говоря о ежедневных убытках. При этом как для страны в целом, так и для внутреннего и внешнего экономического развития её отдельно. Спасло бедолагу чудо и прирождённая генетическая воля к жизни. Вернее, к жизни на воле. Дрожащими руками он тут же при всех подписал необходимые, непонятно как захваченные с собой документы. Решающую роль сыграло видимое всем чистосердечное раскаяние и объяснение проступка страхом принятия нужного решения без совета со старшими товарищами. Старшие товарищи не стали доводить дело до прокуратуры и уголовщины, ограничившись строгим выговором с лишением премиальных и 13-й зарплаты.

Товарищи младшие на своём собрании единогласно так же лишили перестраховщика его доли.

Толян Юринов, впитывающий всё происходящее как губка, в то лето получил кроме денег много больше. Бесценный опыт, который поможет ему по жизни безошибочно оценивать ситуацию связей механизма от кажущегося простым винтика до Кремлёвских высот. Роль личности в коллективе и коллектива для личности. Роль партии в истории и истории без нужной партии. Роль организации и каждого члена в организации. Производственная жизнь нового русского начиналась с наглядных уроков.

Новый русский. Нож

Нужно сказать, Толян Юринов всегда выделялся из окружающей среды. Яркий, симпатичный, характерно спортивного телосложения, чётко одетый – хоть и без изысков, но всегда достойно. Учась в институте и бегая по бесконечным соревнованиям, времени на всякие глупости у него не было совершенно. А глупостей кругом было более чем достаточно. Девятиэтажный социум, где он жил с самого детства, вёл жизнь, знакомую каждому россиянину заводской окраины в провинциальной глубинке. Подростки строем уходили на малолетку с зоны приходила и снова уходила до синевы исколотая братва. Серьёзная взрослая часть населения двора, заливаясь вином и пивом, стучала в домино, при этом не упуская из виду каждую дворовую новость. При этом в квартале пролетарских многоэтажек считалось, что именно оно, связанное попойками, ходками, драками и разборками коренное население, ведёт настоящую правильную жизнь, как завещали отцы и деды. Понимание того, что есть другая, альтернативная жизнь, у местного народа не было просто при отсутствии примеров. Впрочем, если примеры и были, то только в книжках, книжки в библиотеке, а до неё в этом районе добраться было труднее, чем до винно-водочного ларька.

Толян к окружению относился легко. То есть оно как бы совсем его не касалось. Кругом гудела Перестройка, был успешно закончен физкультурный институт, дома ждала перемен молодая жена, одна из лучших красавиц города. Перемены выковывались переходом из вымирающей учительской среды в бизнес. Бизнес требовал гигантских ежедневных усилий, времени и нервов. Рассматривать шальную дворовую жизнь было глупо, смешно и неумно. А вот дворовая жизнь наоборот – пристально следила за каждым шагом становящегося на ноги нового русского. Без внимания не оставались ни новая машина, ни шуба, подаренная жене, ни гости, приходящие на праздники из другого мира. Равнодушным во дворе не оставался никто. Особенно пристальное внимание Толян получал от соседа Димона, хоть и живущего в соседнем доме, но находящегося практически на круглосуточной вахте за доминошным столиком. Знакомы они были с детства. Димон учился в классе на два года старше, был всегда крупнее и сильнее других ребят, и на этом праве безжалостно подминал под себя всю дворовую шпану. Попав на пару лет в места, достойные его биографии, Димон ещё более укрепился и, вернувшись в родной двор, с удивлением внимал переменам. Авторитет нужно было поднимать заново. Мелюзга и малышня не вписывались в его планы. Для серьёзных планов должен был быть серьёзный объект. Толян Юринов подходил по всем параметрам. Подмять под себя сегодня уже не бедного бизнесмена, которого с детства легко давил мальчишкой по школьным закоулкам, по его мнению, труда не составляло. Провокации начались с супруги Толяна, которая теперь из-за постоянных хамских цепляний побаивалась лишний раз выйти из дому и постоянно жаловалась супругу. Обоюдный повод для решительной схватки не заставил себя долго ждать. Как всегда крепко выпивший Димон, увидев паркующего поздно вечером во дворе машину Толяна, враскачку подошёл и предложил сгонять за бутылкой для коллектива. Коллектив, сидя рядом на скамеечке, всем своим видом показывал одобрение предложения. Димон ошибся два раза. Во-первых, Толян уже месяц как кипел, ища случая наказать наглеца за супругу, во-вторых, любое детство когда-то кончается, и разница в возрасте, силе и мастерстве незаметно переходит в другую категорию. Быдлячьи повадки и животные инстинкты страха, к которым так привык Димон, травя школьную малышню, на этот раз не сработали. Оставаясь внешне спокойным, Юринов одним неуловимым движением выкрутил противнику руку, поставил на колени и при всём дворе громко объяснил Димону, что он есть такое. Когда после этого объяснения, сделанного по всем понятиям, присутствующим стало ясно, что речи не может идти уже не только об авторитете, но и о простом нахождении Димона даже в дворовом коллективе на элементарных правах нормального пацана, Димон выхватил нож и ударил. Спасло Толяна чудо и, как ни странно, излишнее старание врага. Идеально, острее иглы заточенное острие финки глубоко воткнулось в ребро Толяну прямо под сердцем.