Прозрачные воды южных морей

– Может, продолжишь... завоевание?
– Напряженно предложила она, знакомо зажмурившись и сжав кулаки.

Я молчал, лихорадочно пытаясь понять, что делать - то ли отнекиваться и с позором возвращаться в "Дом Чоу" под осуждающим взглядом Йонг, то ли бросаться сейчас на очень красивую девушку, которая сама зовет, и с триумфом возвращаться в "Дом Чоу" под разгневанный взгляд оч-ч-чень недовольной мадам Чоу... Интересно, что вариант, "прокативший" на катере тогда - оглушить Реви и дать волю ее фантазии - мною в данный момент даже не рассматривался...

Опять-таки, нерешенным оставался вопрос с заколкой. Но это так... официальная версия.

– Ладно.
– Это она сказала очень-очень решительно. Чуть ли не зло. И перевернулась на живот.
– Попробуем длинный путь, как в книжках. Йога-а-ан...
– Простонала она довольно натурально.
– Спина боли-и-ит! Сделай мне масса-а-аж!

И быстро, боясь передумать, стянула с себя свою ношенную-переношенную маечку. И вцепилась зубами в подушку. Будто я собираюсь с ней делать что-то очень-очень жестокое... Ремнем по попе лупить, например.

А ведь еще неизвестно, как к произошедшему отнесется Шеньхуа! Хотя, вот именно сегодня-завтра она будет сильно занята своими новыми учениками.

– Что-то я забыла.
– Пробурчала Реви в подушку.
– То ли брошку какую-то у себя находила, то ли заколку, то ли какую другую висюльку. И не помню, куда ее положила. Кстати, слышала, что яркие положительные эмоции помогают освежить память...

М-да? А я вот слышал, что яркие отрицательные эмоции, совмещенные с сильными болевыми ощущениями, стимулируют память ничуть не хуже... Правда, применять к Реви богатый арсенал пыточных теоретических знаний, полученных от Шеньхуа - это будет уж слишком...

А под маечкой, как и ожидалось - никаких лифчиков...

Боже! Какая у нее красивая спина! Вот какое совершенство, оказывается, скрывается под топиком! Ну и с этого ракурса, разумеется, я на ЭТО еще не смотрел, хотя и щупал... Кстати, о памяти моей дырявой...

Мне ведь тоже нужны "яркие положительные эмоции", верно? Надо ж вспомнить то, на что уже достала намекать Рита! Верно?

А Шеньхуа... А что Шеньхуа? Есть у меня сильные подозрения, что она ни разу не поклонник постоянных длительных отношений. Хотя, кто их, женщин, разберет! Да еще и ТАКИХ!

И вообще! Куда это годится - красивая девушка, которая мне, к тому же, очень нравится, меня чуть ли не уговаривает, как какого-нибудь героя-тряпку из дурацкой манги! Нехорошо, Йоган! Очень нехорошо!

Я хрустнул пальцами:

– Ну, шортики мы тоже снимем...
– И шлепнул по рукам Реви, обреченно потянувшейся выполнить это мое пожелание.
– Нет уж! Попытка снять шорты самостоятельно в положении лежа без посторонней помощи, во-первых, неэстетична, и, во-вторых, разрушит образ пациента, у которого якобы болит спина... Симулировать - так симулировать!

– Угу.
– Выдохнули в подушку... кажется, кстати, ее, подушку, только что прокусили.

Я стянул с нее шорты. Да-а-а... вот, оказывается, какую красотищу я исследовал руками после того, как очнулся утром у нее в постели! Ну, что ж... повторим!

И не отказал себе в удовольствии, слегка шлепнув ее по ягодице.

– Расслабься... хотя бы чуть-чуть. Набрасываться на тебя я не собираюсь...

– М?!
– Возмутилась она, метнув в меня яростный взгляд через плечо.

– ... сразу.

– Поправился я.

***

– Вот этот типа красавчик - это Йона!
– Счастливо улыбаясь, представила Шеньхуа.

Йона равнодушно посмотрел на Мэй. И отвернулся, буркнув себе под нос что-то вроде "Привет"

– Какой милашка!
– Прижала кулачки к груди Мэй, сияющими глазами рассматривая самую чуточку покрасневшего парня.
– А я - Мэй! Мэй Дзян! Будем знакомы!
– Йона растерялся, когда маленькая, едва ему по плечо, китаянка схватила его руку и стала трясти.
– Мне уже шестнадцать!
– М-да... девочкой ее назвать уже как-то...
– Целых! И маленький хвостик. Я раньше жила в Гонконге. Делала то, и делала это. ("В смысле? То есть и девушкой ее называть уже нельзя? Или она имела в виду что-то другое? Более приличное, чем торговлю собственным телом?") - По-всякому получалось. Однажды как залетела, так чуть не вляпалась...

Йона совсем запутался. И чувствовал себя крайне некомфортно. И со стороны, как он подозревал, выглядел пришибленно - такие словесные водопады без подготовки здорово выбивают из колеи. Раньше девушки так с ним не разговаривали. Правда, и было тех девушек - раз-два и обчелся.

– ... и вот так вот я попала сюда! А ты? А ты? Ну, расскажи! Расскажи же!

***

Окошки абонентов сети Скайп показывали стандартные пиктограммы "Анонимусов", свидетельствуя, что участники видеоконференции на трех персон - крайне застенчивые и скромные люди, не желающие "светить" своими физиономиями в насквозь дырявой общественной сети.

– Вы можете сами с ней поговорить, сеньор Лавлес!
– Послышался женский голос, искаженный вокодером, из-под логотипа анонимуса женского пола, относительную индивидуальность которому обеспечивали только круглые очки и две косички.

– Мэй!
– Мужской голос. Пиктограммка мужчины с усами.

– Сеньор Лавлес! Я так рада вас слышать! Я так рада, что с вами все хорошо! Ой...

Шеньхуа выложила на журнальный столик перед Мэй первую пачку американских стодолларовых банкнот.

– Что такое, Мэй?
– Всполошился мужской голос

– Ничего-ничего, сеньор Лавлес! У меня все в порядке. Все замечательно. Меня кормят, поют... Ой...
– На стол легла вторая пачка.
– И так любят, так любят!

– Мэй, тебя к чему-то принуждают?

– Ой... Ни-ни-ни! Я сама! Честно-честно. Ой...

– А почему ты ойкаешь?

– Это она вас продает, сеньор Лавлес!
– Помигали рамкой очки с косичками.
– Думаю, уже тысяч сорок-пятьдесят набежало!

– Дура очкастая!
– Возмутилась Мэй.
– За такие копейки я ни за что не продам дона Диего... Ой. Ой. Ой... Вау!

– Хм...
– Мужской голос.
– Я рад, что преданность ко мне стоит гораздо дороже сорока тысяч. Роб... сеньорита, сколько там набежало, как думаете?

– Семьдесят тысяч, сеньор Лавлес!
– Уверенно определил женский голос.

– Ух ты!
– Восхитился мужской голос.
– Семьдесят тысяч! Очень неплохо, Мэй! А учитывая, что ты и у меня в поместье немного заработала...