Прячась от света

Наступило долгое молчание, потом Линдси наконец-то подняла голову, слегка развернувшись, чтобы видеть лицо Эммы.

– Хотите, расскажу о самом мерзком? Эта ведьминская игла была устроена так, что острие могло убираться в ручку. Когда «охотник за ведьмами» решал, что уже достаточно позабавился, Мери делала вид, что втыкает иглу, а сама прятала ее в полую ручку и удерживала там, объявляя, что нашла одну из дьявольских меток, место, где женщина не чувствовала боли. Но сколько раз до этого она втыкала иглу в живое тело?..

– Я видела их изображение в музее замка, – медленно произнесла Эмма. – Я хотела выяснить, что же происходило тогда. – Ее глаза снова наполнились слезами.

Линдси долго как-то испытующе смотрела на нее, потом, словно приняв решение, встала и пошла к небольшому комоду в углу комнаты, где стояли бутылка и четыре стакана. Налив что-то в два из них, один она протянула Эмме:

– Выпейте.

Эмма с недоверием взглянула на стакан.

– Что это?

– О, не надо бояться! Это вовсе не кровь летучей мыши! Вообще-то это «гленморан». – Линдси криво улыбнулась. – Одно из моих «неколдовских» лекарств. Ваше здоровье!

Она осушила стакан и вернулась на свою подушку.

– Вернемся к теме. Во сне вы видели Хопкинса?

Эмма кивнула.

– Опишите и его.

– Он сидел за столом лицом ко мне. Я поднялась по лестнице прямо в комнату. Он невысокого роста, темноволосый, острая бородка. Лицо... какое-то детское. Очень щегольски одет. Безупречный черный костюм, широкий простой белый воротник и манжеты. Кожаные перчатки лежали на столе. Он болезненно кашлял. Глаза маленькие, блестящие, кажется, темные и очень холодные. Он как бы издали взирал на происходящее. Мне показалось, он не испытывал от этого никакого удовольствия. Словно он выше всего на свете, в том числе и этих пыток, и не имеет к ним никакого отношения.

– О, ему было вовсе не безразлично! Вовсе он не был выше всего этого! Думаю, вы еще узнаете, как он на самом деле наслаждался. – Огонь вдруг вспыхнул и громко зашипел, кусок морского топляка, пропитанного солью, загорелся зеленым пламенем среди угля.

Эмма потягивала свое виски.

– Откуда вы так много знаете обо всем этом?

Линдси покачала головой и махнула рукой, отводя вопрос. У нее была своя цель.

– Вы с ним разговаривали во сне?

– Да.

– Что вы сказали?

– Я велела ему отпустить Лизу.

– А он что говорил? – Линдси все еще смотрела на огонь. Эмма заметила, что она плотнее поджала колени и поудобнее положила на них подбородок.

– Запугивал меня. Говорил, что у него имеется разрешение парламента делать то, что он делал. Потом они предположили, что я тоже ведьма. Я... Я убежала и бросила Лизу!

– У вас не было выбора. – Линдси развернулась и посмотрела ей в лицо. – Так кем же вы были во сне, Эмма?

Эмма нахмурилась, задумавшись. Теперь ей ясно вспомнилась каждая подробность. Она вспомнила Мери Филипс с ее жестоким взглядом. Вспомнила тусклые глаза, красные сальные щеки, огромные грубые руки женщины, которая, когда был еще жив ее муж, осматривала ее, ощупывала ее живот, поднимала ей юбки и внимательно осматривала, чтобы сделать заключение, почему у нее не было детей. Спустя два года брака она так и не забеременела...

«Это Божья воля, – объявила она наконец. – Господь не желает, чтобы вы понесли, Сара Паксман». Она откровенно злорадствовала. У нее не было никакого сочувствия, понимания, она не давала советов.

А Лиза была чуткой, доброй, и у нее всегда были добрые советы...

– Ну? – прервала ее раздумья Линдси. – Вы знаете, кем были во сне?

Эмма наконец кивнула:

– Сарой Паксман. – Она посмотрела Линдси прямо в глаза и была буквально потрясена ее ответным взглядом.

– Я так и знала! – Линдси подошла к комоду и взяла бутылку, потом вернулась, присела на край дивана и потянулась налить Эмме еще. – Вы посланы мне в помощь! Я поначалу не догадывалась, но потом, когда вы сказали, что вы одна из Беннетов и моя кузина... Тогда я все поняла!

– Что именно? – Эмма беспокойно разглядывала ее лицо.

– Я сказала: вы здесь, чтобы мне помочь отыскать его! Обуздать! Сара Паксман – наш общий предок, Эмма. До замужества она была Сарой Беннет! Она родилась в «Оверли-Холл». – Поставив стакан, Линдси соскользнула перед Эммой на колени и положила ладони ей на руки. – Мне не удавалось собрать все силы в одиночку. Пока Хопкинс был слаб, это было просто. Ежемесячно я произносила заклинания на церковном дворе. Но сила его росла! Поначалу я винила в этом вас, потому что вы вселились в дом Лизы, но это было глупо с моей стороны. Потом я поняла. Вы знаете о духах и привидениях? Знаете, как именно они заряжаются энергией? – Минуту она изучала лицо Эммы своими внимательными голубыми глазами, потом покачала головой. – Нет конечно, вы этого не знаете. Но это не важно, я научу вас всему, что вам надо знать. Нарушилось равновесие. Стали происходить разные события. Одно из них – этот новый священник. Тот, кто забрал мои ритуальные предметы. Он начал совать повсюду свой нос, во все вмешиваться, пришел на церковный двор. Он заметил, что здесь происходят странные вещи, и я уверена, он думает, что все делает правильно. Но это не так! Он почти ничего не знает о мире духов. Он очень... открытый, ранимый и глупый, Хопкинс его слопает с потрохами! Теперь – эти киношники, снимающие фильм о магазине Баркера. Неужели они не понимают, что делают? Они вызывают, воссоздают Хопкинса, упрашивают его, чтобы он появился. Я виделась с ними, умоляла их не продолжать, но нет, они не послушали! Программа, возможно, будет показана по центральному телевидению, и тогда он сможет набраться энергии от миллионов, миллионов людей! – Линдси все еще сжимала руки Эммы. – Мы должны добраться до него первыми! – Она встала. – Вам придется кое-чему научиться, причем очень быстро.

– Обождите. – Эмма высвободила руки и, встав, прошла мимо нее к камину. – Обождите, Линдси! Я не могу, я не буду ни во что вмешиваться!

Лицо Линдси стало суровым.

– Вы уже вмешались.

– Нет, это не так! Просто у меня было несколько кошмарных снов. И это неудивительно, учитывая, что я поселилась в доме колдуньи, но это отнюдь не означает, что я собираюсь быть втянутой в какую-то... мистическую вендетту! Этот человек мертв уже триста лет!

– Но его дух не успокоился.

– Но он же не может никому причинить зла! И вообще, зачем ему это?

– Потому, что он проклят. И потому, что он не может избежать наказания. Пока он бродит по земле, то может продолжать свое черное дело. Он вне досягаемости и не может понести справедливое наказание, чтобы переместиться.

– Переместиться куда?

Эмма чувствовала себя все более неловко и неуютно.

– В следующий круг, в более низкий астрал. Если хотите, в ад. – Линдси улыбнулась. – Вы видели картины Иеронима Босха? Читали «Божественную комедию» Данте? Конечно, да. Эти муки ему и предстоят, муки проклятых; ему предстоят страдания те же, которым он подвергал всех этих несчастных женщин. Он все еще сопротивляется, он боится, потому что прекрасно знает, что с ним там произойдет!

Эмма направилась к двери.

– Линдси, сожалею, но я и слышать не хочу об этом.

– Тогда зачем вы пришли? – уставилась на нее Линдси и вдруг отступила на шаг. – Вы не христианка?

– Нет... – Эмма колебалась. – По крайней мере, я не колдунья. Я не принадлежу ни к какому колдовскому сообществу и не верю в вендетту.

– Я тоже не принадлежу к колдуньям, – тихо заметила Линдси. – Возможно, было бы лучше, если бы я принадлежала. Я то, что называется «пограничная колдунья». Работаю сама по себе, ради куска хлеба. – Она отвернулась, опустив плечи. – Зачем вы пришли ко мне, если не собираетесь помочь?

– Я... – Эмма постаралась собраться с мыслями. – Мне надо было просто понять, что происходит. Сны меня сильно напугали. Но я вовсе не хочу вмешиваться.

– Вы уже вмешались, хотите вы этого или нет. По зову крови и выбору. Бросили свой противный город, чтобы жить здесь. Вас призвал этот дом! Лиза призвала вас и Сара, Сара Паксман, которая является нашим предком, вашим предком. – Линдси схватила ее за руку. – Неужели вы не понимаете? Вы приехали сюда, чтобы помочь мне!

«Она права. Ты приехала сюда, чтобы отправить Мэтью Хопкинса в ад».