Прямой эфир

— Где у вас задержанные самолеты? Показывай! — велел Стас.

— Они на летном поле, туда специальное разрешение нужно, — попытался оказать слабое сопротивление Жердев.

— Пошли вместе, проведешь нас, как своих сотрудников, зачем лишние формальности? — пожал плечами Стас. И одновременно оператор впился объективом камеры в лицо пресс-секретаря. На передней панели камеры маленький красный огонек сигнализировал, что разговор снимают.

— Ну почему вы никогда не можете по-человечески, по-нормальному, — простонал Жердев, прихватывая свою куртку с вешалки.

— Мы же «Новости», у нас времени нет, иначе события пропустим, — примирительным тоном пояснил Стас.

По дороге он расспросил все детали. Задержаны оба утренних рейса на Москву. Один — местного авиапредприятия, и еще один — крупной федеральной авиакомпании. Почему рейсы задерживаются, пресс-службе не доложили. Сказано «по техническим причинам» и никаких подробностей. Проявлять инициативу, чтобы эти подробности выяснить, Жердев никогда бы не подумал. Хотя шепотом признал, что и сам считает двойную задержку довольно странной. Пассажиры ждут больше двух часов и волнуются.

Они вышли на летное поле и быстрым шагом приближались к двум самолетам, стоящим на его дальнем краю, когда съемочную группу обогнала «Toyota Camry» с номерами областной администрации. Машина остановилась возле трапа самолета, белые борта которого украшала символика местных авиалиний. По трапу, не глядя по сторонам, быстрым шагом спустился вице-губернатор Щукин, в черном кожаном плаще. За ним еще пара людей, скорее всего — помощники. Щукин сел в машину, «Toyota» развернулась, и промчалась мимо телевизионщиков к выходу из аэропорта.

— Успел снять? — спросил Андреев оператора.

— Вроде получилось.

Стас надеялся, что из самолетов начнут выводить пассажиров. Чтобы тут же набрать их возмущенных комментариев. Но уже через несколько минут у самолета был задраен входной люк, трап отъехал по направлению к зданию аэровокзала, а турбины взревели. Ту-154 явно готовился к взлету. На всякий случай, Стас еще раз набрал номер Светкиной подруги бизнес-вумен.

— Сказали пристегнуть ремни! — радостно отрапортовала она.

— Счастливо долететь! — пожелал Стас.

Получалось, что самолеты выпустили сразу, как только Щукин отказался от полета.

Андреев решил применить к Вадиму Жердеву уже не кнут, а пряник, пообещав, что между ними навсегда будет взаимопонимание и дружба, если пресс-секретарь сейчас же позвонит своему начальству и справится — кто все-таки распорядился задержать самолеты? Польщенный дружеским тоном самого скандального тележурналиста города, Вадим, со вздохом, набрал начальника дежурной смены и задал вопрос. Дальше глаза пресс-атташе неестественно округлялись. Он судорожно втянул воздух и застыл, не в силах выдохнуть обратно.

— Ну что? — поинтересовался Стас.

— Лучше бы я не спрашивал. И не ответили ничего, и обозвали всяко-разно, — грустно признался Вадим и положил трубку ослабевшей рукой. В таких случаях говорят «комментарии излишни».

Ближе к вечеру позвонил Марк Даянов. Обсудив для отвода глаз небольшие производственные вопросы, президент «Ориона», как бы невзначай, поинтересовался — а что сегодня «Новости» снимали в аэропорту? Стас ответил, что ничего особенного. Были задержки рейсов на Москву, были звонки от недовольных пассажиров, собирались сделать об этом сюжет, но когда приехали в аэропорт — самолеты уже снова полетели. Он практически не лгал, по сути все было именно так. Просто недоговаривал главного — про ситуацию с вице-губернатором Щукиным. Которого вынудили остаться на земле. Андреев не стал это рассказывать, потому что больше не доверял Даянову.

Даянов немного помялся, но тоже не стал напрямую расспрашивать — снят или не снят отъезд Щукина из аэропорта, его фиаско. Очевидно, и Даянов не доверял Андрееву. Или не хотел возбуждать его любопытство, дозируя то, что следовало знать шеф-редактору службы информации, а что не следовало.

— Так сюжета в «Новостях» не будет? — уточнил президент «Ориона».

— Не получается, — подтвердил Стас.

Сам звонок, и расспросы невзначай, только подтверждали то, что уже знал Андреев. Марк завязан с той бандой, которая заткнула рот Генсу Шестакову и «темнит» в разговоре со своими. Информация о выезде съемочной группы «Новостей» в аэропорт пришла к Марку с той стороны. Щукин, или кто-то из его помощников, скорее всего, обратили внимание на камеру «Ориона», узнали Стаса и забеспокоились. Недоговоренности Марка красноречиво показывали — с кем он на самом деле.

Евгений Яковлевич Щукин сегодня мог быть спокоен. Стас и не собирался ставить опасный для вице-губернатора сюжет в вечерний выпуск «Новостей». На этот счет у него были другие планы. Кассету со съемкой в аэропорту он тоже изъял из рабочего оборота и припрятал. Ее предстояло беречь, чтобы завтра или послезавтра не затерли журналисты, имеющие привычку хватить первую попавшуюся кассету, отправляясь на съемки.

С этого момента, а точнее с момента покушения на Шестакова, Андреев считал себя свободным от присяги на верность хозяину «Ориона». Он начинал собственную партизанскую войну.

27.

Редакционную машину Андреев попросил довезти его прямо до подъезда. Стас изменил привычке засиживаться в редакции допоздна, потому что начал бояться. Еще в больнице, глядя на искалеченного Генса, Андреев подумал, что их могли заметить вместе тогда, ночью в районе рынка. Если, например, за Шестаковым следили перед тем, как напасть, значит, их встречу тоже видели. Генс тогда передал ему флешку. Это могло стать приговором.

Андреев убеждал себя, что если бы тогда заметили, достали бы гораздо раньше. Он нужен Марку и его подельникам, до воскресенья.

В любом случае единственное, что мог противопоставить Стас — это быть немного осторожнее. Шагнув из машины прямо в подъезд, Андреев прислушался к голосам, раздававшимся вверху на лестничной клетке. Но решил, что это какая-нибудь компания у соседей устроила перекур в подъезде. Так оно и оказалось.

Добравшись до своего пятого этажа, и поворачивая ключ в замке металлической двери, Стас почувствовал себя спокойнее. Но первым делом все-таки зажег свет в прихожей, и полез в шкафчик на антресолях. Флешка была там, где ей и положено, в коробке из-под обуви. Андреев обругал себя за паранойю.

Впрочем, были и смягчающие обстоятельства — в эти дни самые влиятельные люди области метались в отчаянных попытках удержать власть. Что уж ему было стесняться страха, оказавшись между сталкивающимися и громыхающими жерновами? Главное не «сдрейфить» в воскресенье. Как говорил Марк: журналист в безопасности, когда выдает информацию, а не держит ее в себе?.. В прямом эфире уже никто не сможет остановить сорвавшееся слово. Прямой эфир давал Андрееву шанс соскочить из чужой игры и переиграть все по-своему. Дальше уже будь, что будет…