Прятки

– А вдруг сюда приведут.

– Так вон игровая то, в двадцати метрах, а если что, вашего ребенка издалека будет видно в такой куртке, да и у старшего кассира свой микрофон имеется.

– Ну, пойдемте.

Николай Степанович подвел женщину к громадному сетчатому сооружению, в котором развлекалось полтора десятка малолетних детей и она, вполне ожидаемо, начала кричать.

– Валя. Ваа-а-аля!

Не отзывается ребенок. Странно. Игровая комната была сделана специально для детей. А пока ее не было, вечно возникали проблемы, то красивую и абсолютно ему не нужную штуковину прихватит, то уронит товар на пол, то заблудится, то обкакается. А как появилась комната, так основной проблемой стало извлечь ребенка из нее. Гендир был прав, за такое впору деньги брать. Первые двадцать минут бесплатно, а потом, если задержался в магазине, изволь платить.

– А вы точно ребенка тут оставили?

– Да.
– По лицу женщины было видно, что она сейчас заплачет.
– Точно тут.

– Стойте здесь, я сейчас вернусь.

Начальник смены ушел в сторону смотровой. Буквально через пять минут он почти бегом вернулся обратно, подошел к игровой комнате с той стороны, где в глубокий пластиковый бассейн были насыпаны маленькие резиновые шарики. Сделал в сетке надрез, и через эту щель залез в помещение, явно не предназначенное для взрослого. Сначала он пытался как будто что-то выгрести из шариков, потом, поняв, что одними руками не дотянуться, влез в бассейн с ногами.

*

– Как это произошло?
– Строгий серый костюм, аккуратно стриженая бородка, сигарета между толстых пальцев. Все это не вязалось с испуганным взглядом.
– Кто начальник смены был?

– Я.
– поднял руку Николай Степанович.
– Тут ничего нельзя было сделать. Честно. Ребенку стало плохо, сердечный приступ. Бывает такое. Даже если и звала на помощь, никто не услышал. По камерам слежения я просек, где она. Но когда вытащил - уже не дышала. Скорая была через три минуты, но ребенок к этому времени точно уже был мертв.

– Сегодня без няни?

– Ну, как бы да. Будний день, народу мало.

– Черт! Милицию вызвали?

– Да всех вызвали. Уже все бумажки подписаны. По нам все чисто, медэкспертиза вечером даст результаты. Адвокаты в курсе.

– Хорошо. Будем надеяться, что на этом и закончится. Комнату, наверное, лучше прикрыть пока что.

Охранники переглянулись.

– Лучше оставить все как есть. И вопросов меньше и снаряд в одну воронку вряд ли.

– Черт, вы, наверное, правы.
– Человек в сером костюме резко встал, бросил сигарету в пепельницу и практически выбежал из помещения.
– У меня дежа вю.

– Кто это был?

– Это Лавр, был наш генеральный, Владислав Васильевич. Великого ума человек.

– Не владелец?

– Не. Владелец у нас Хасан некий, тоже, как-нибудь, познакомишься. Да садитесь все уже, - Николай Степанович махнул рукой, - что встали как на параде? В ногах правды нет.

– Почему он сказал, что у него дежа вю?

– Потому что Леша наш тоже в прятки тут играл. Только не в игровой комнате, а в самом супермаркете. Еще когда мы тут только начали работать, а у нас тут рядом Декамерон и Мега еще строились. Раньше тут был громадный хладокомбинат, мясо хранилось для армии, потом тут все снесли, а чтобы коммуникациям не пропадать, начали строить супермаркеты. Удобно очень, МКАД вот он рядом, метро тоже недалеко относительно. В общем, тут лабиринты были неслабые под магазином.

– А Леша тут причем?

– Вот я тебе рассказываю. Остальные эту историю знают уже.
– Начальник охраны кивнул на спины уходящих охранников.
– Короче, была у нас тогда тут Валя, уборщица. Хорошая тетка. И у нее был сынок, Леша. Лет тридцать ему было, но разума, как у трехлетнего. Дибил. Ей не с кем было его оставить, ну она этого дурачка приводила сюда, он тихонько сидел тут у нас. Потом мы, чтобы он не сильно отсвечивал, одели его в форму охранника, и парень проникся. Начал реально отслеживать тех, кто ворует, но одно дело отследить, а другое дело грамотно разрулить проблему. Причем на крадунов у него нюх был, дай боже, а вот дальше мозг отказывал.

– Что он, на людей бросался?
– Лаврентий хотел было усмехнуться, но осекся под мрачным взглядом.

– Что ты, он и мухи не обидел бы. Он был очень боязливый. Двух слов связать не мог, и потом это ты по чеку можешь товары сравнить, а у него это никак не вышло бы. Ни читать, ни писать, ни тем более считать. Не умел ничего парень. В общем, он если видел, что кто-то ворует, то в панику впадал и бежал искать других охранников. Это, конечно же всех напрягало, потому что мы, вроде как, должны быть незаметными, а он палил контору. А если он не искал вора, то, значит, тусовался возле детской комнаты. Ему очень хотелось поиграть там, но влезть он туда не мог, здоровый очень. Да ты его видел.

В общем не получалось у нас с ним. А потом кто-то додумался, что он может играть с охранниками в прятки. Ну, он прятался от нас, и тихонько где-то сидел. А в конце смены мы его, типа, находили. Сначала он удивлялся, что мы его находим, потом научился избегать камер, потом начал прятаться не на территории магазина, а рядом, там, где еще стройка шла. И тут опять проблема, потому как уже приходилось конкретные усилия прилагать, чтоб его найти. И однажды мы его не нашли.

– Как это?

– А вот так. Не нашли. В тот вечер, когда он пропал, поискали и плюнули. На следующий день поискали с собакой, но тут народу, сам знаешь, сколько ходит. Облазили тут все подземелья. Кричали. А!
– Николай Степанович махнул рукой.
– Валя запила после этого, ее и уволили. И всем по фиг. Пропал человек и все тут. Версий было вагон. И что в грузовике со строительным мусором увезли. И что засыпало, завалило где-нибудь. И что подземный ход нашел секретный и по нему ушел. Но знаешь что, когда он начал всем охранникам сниться, то понял я две вещи. Что помер мужик, и что помер он недалеко отсюда. Вот так и живем теперь с этим. И ты будешь жить с этим тоже. Извиняй.

– А хозяева знают?

– Конечно, знают. Их все устраивает. Призрак, типа, на нашей же стороне. И является только охране. Так что им нормально. А то, что мы просыпаемся поседевшие, когда он нас в коридоры свои заводит, так так нам и надо. Не спи на работе!

*

Девочка не ушла.

Девочка осталась с нами. Ей это нравилось, потому что теперь она могла играть в детской комнате все время.

Мне кажется, что это неправильно, потому что есть мама. Мама ушла, а девочка осталась. И она хотела играть с другими детьми. Ей не нравилось, что с ней никто не играет.

*

– А-а-а-а!
– Ребенок бился в истерике. Это были не напускные слезы, мальчик действительно был напуган. Другие дети держались лучше, они скорее были напуганы чужим страхом. Для них это все было как бы понарошку.
– А-а-а! Она схватила меня за руку! А глаза такие черные-черыне.

– Паш, там не было никакой девочки.
– Отец сел на корточки и прижал малыша к себе.
– Там никого нет!

– Есть, я тоже видела.
– Пискнула маленькая девочка в сиреневой курточке.
– Я из комнаты в комнату вон по тому узкому коридору проползла, а там девочка сидит. И она хотела со мной играть, но когда я отвернулась, она пропала.

– Не городите ерунды! Вы сами себя пугаете.

– Девочка была! БЫЛА! БЫЛА!!
– Мальчик стал вырываться из рук отца.
– Я хочу уйти отсюда. Я хочу уйти. Девочка была!

– Ну, сейчас мама выйдет с покупками и пойдем. Паша, ты же мужик, как ты себя ведешь.

Неподалеку от них высокий охранник с рыжей бородой внимательно смотрел на детскую комнату. Потом поднес к лицу рацию и что-то сказал. Лицо у него было очень мрачное.

*

Я очень хотел помочь девочке.

Но она не хотела со мной играть.