Прыгнуть выше себя (издание 1990 г.)

Глянул я на нее — и золотистый панцирь тесным показался. Дышать нечем: до того похожа она на мою дочь. Вся — вылитая Стафилла.

Вот тогда оно и появилось, недоброе предчувствие. Предчувствие, от которого тошно жить становится и кажется, что конец мира близок.

На мое счастье, командир подоспел. Все понял с первого взгляда. Посоветовал:

— Убей ее сам, Стаф, как велит приказ. Нам ведь не рабы нужны, а чистое пространство. Раствори ее с одного раза, чтоб не мучилась.

А потом, не глядя на меня, бормотнул:

— Что бы там ни говорили умники, есть в любом приказе высший смысл. Только открывается он солдату после боя.

И опять выяснилось, что он прав. Да еще как! Селение это оказалось замаскированным наблюдательным пунктом. Кабели двойной сигнализации соединяли его с командным периферийным узлом. И замешкайся мы хоть на минуту, не уничтожь всех его жителей — и двинулись бы на нас полки резерва, и не пришлось бы мне больше ни о чем думать, никакими предчувствиями терзаться. Не дожил бы я до этого светлого дня, когда вся обширная страна завоевана нами.

И я с пульсирующего холма оглядываю равнину, на которой вырастут наши города. Мы расселимся, и дети, которым суждены были трущобы, скученность и голод, вырастут на приволье здоровыми и сильными. Они помянут нас — победителей, завоевателей — такими, какие мы есть — обагренными кровью врагов, отягощенными тысячами убийств, невыспавшимися и до смерти усталыми, покрытыми ранами, неустрашимыми и гордыми содеянным. Ибо жили мы не напрасно. Это я твердо знаю!

И только одного не мог знать завоеватель: был он всего-навсего микробом из вида стафилококков золотистых, а завоеванная страна — в прошлом единый организм — теперь обречена на смерть вместе с заселившими ее завоевателями.

РАССЕЯННОСТЬ АЛИКА СЕМИНА

Справа от меня послышался вопль, полный ужаса и отчаяния. Дробью ударили шаги бегущего, затрещали ветки. На площадку перед бывшей диспетчерской из кустов выскочил человек в весьма странном одеянии, а за ним метнулось длинное темное тело зверя. Почти инстинктивно я нажал кнопку. Тонкий луч пистолета-лазера коснулся зверя, и он упал, забившись в судороге.

Я крикнул человеку, но то ли он не расслышал моего крика, то ли был слишком напуган… Зашуршали ветки кустов — и он исчез.

Я остановился перед мертвым животным. Четыре длинные лапы, пасть с крупными зубами… Да ведь это же собака! Дог! Но откуда здесь, на давно покинутом людьми спутнике Арей-3, могла взяться собака? Последняя экспедиция для наблюдения Юпитера была здесь лет десять назад. Ее возглавлял мой земляк Алик Семин, и никаких собак — ни настоящих, ни ищеек-киберов — у них не было…

А кем мог быть этот человек? Кто-нибудь из команды нашего корабля? Но почему в таком одеянии? Я подошел ближе к кустам и потянулся к клочку его одежды, висящему на ветке. Моя рука замерла. Волосы зашевелились от страха.

Сквозь редкие ветви селенции остролистой, выведенной специально для спутников с искусственной атмосферой, я увидел на траве труп молодой женщины. Ее одеяние чем-то напоминало одежду незнакомца, удиравшего от собаки. Длинные полы накидки, длинные рукава. Платье из тяжелого бархатистого материала…

Держа наготове лазер, я направился к трупу.

Теперь, вблизи от него, я разглядел, что это существо только похоже на земную женщину. Очень похоже. Но ростом оно было значительно меньше, телосложения более хрупкого. Может быть, девочка-подросток, да к тому же больная?

Вывод напрашивался сам собой, однако он был слишком невероятен. Неужели они такие? Настолько похожи на людей? И одежда их напоминает одежду людей, живших на Земле несколько столетий назад?

Если даже допустить такое невероятное совпадение, то почему же код их сигналов был настолько непонятен для нас? Астрономам и космолингвистам понадобилось одиннадцать месяцев, чтобы хоть приблизительно расшифровать сигналы. Характеристики кода свидетельствовали не просто о другом восприятии мира, но и об иной форме мышления, о других трактовках и оценках физических явлений.

Сигналы впервые приняли наши ученые на радиотелескопе искусственного спутника Наргис у Сатурна. Судя по модуляциям, сигналы передавались с космического корабля, приближающегося к Солнечной системе.

Лучшие космолингвисты и математики трудились над расшифровкой кода сигналов. Выяснили, что корабль собирается причалить к какому-нибудь из периферийных искусственных спутников, затем была принята короткая передача с Арея-3, где вплоть до завершения постройки Арея-4 располагалась радиоастрономическая обсерватория. Инопланетчики сообщили о своем прибытии на спутник. Сколько ни ворочались гигантские искусственные уши радиостанций, сколько ни вслушивались в шорохи космоса, вестей от инопланетчиков больше не поступало. Гости словно бесследно растворились на Арее-3. Автоматы, несшие бессменную службу у радиомаяков и аппаратов, поддерживающих искусственную атмосферу на спутнике, никакого вразумительного ответа дать не могли. Вот тогда я и получил приказ от Астронавтического совета высадиться на Арее-3. Советники произнесли сакраментальную фразу: "Если не ты, то кто же?" — и я — в который раз — попал в ловушку для простаков с ущемленным самолюбием.

Подлетая к спутнику, мы заметили, что борт его пристани оплавлен. Несомненно, это были следы причаливания мощного звездолета. Куда же и почему улетели гости, не дожидаясь нашего ответа на сигналы?

Возможно, они и не улетали? Может быть, эта убитая женщина — одна из них? Но кто же ее убил? Ведь гости были здесь единственными живыми существами. Ссора между ними? "Кровавая драма", как в детективных романах? И между кем — космонавтами, посланцами высокоразвитой цивилизации? А почему бы и нет?

По земному и космическому опыту мы знаем, что технические достижения не всегда соответствуют высокому духовному и моральному уровню. Да, но несоответствие может быть лишь в известных пределах. Как только оно минует допустимый предел, произойдет катастрофа и цивилизация перестанет существовать. Так, например, если бы атомная бомба появилась в средние века, новой и новейшей истории у человечества уже не было бы…

И еще один вопрос напрашивается сам собой: если это гости, то куда же девался их звездолет?

Впрочем, корабль мог уйти и до ссоры, и после нее…

Размышляя, я продолжал присматриваться к трупу. В откинутой руке мертвая женщина сжимала что-то серое. Преодолевая брезгливость, я осторожно разжал ее пальцы. На моей ладони лежал комок серого материала, напоминающего смятый листок древней грубой бумаги. Когда я разгладил листок, то увидел на нем знаки. Они будили во мне какие-то смутные воспоминания. Это не были ни буквы, ни цифры, ни иероглифы. Но я мог бы поклясться, что уже где-то видел эти значки, похожие на пляшущих человечков.