Прыжок рыси
Шрифт:
— Ярик! — последовал хлесткий удар по щеке. — Очнись! Слышишь?..
Серия последующих пощечин и полторы бутылки воды возымели действие. Ярик открыл глаза, долго наводил фокус на Евгения, качаясь из стороны в сторону, но все же удерживая вертикальное положение. Для него угол наклона земной оси составлял 40 градусов.
— Выпить хочешь?
Глаза Ярика открылись шире.
— У-у, — издал он наконец звук и кивнул.
Евгений вылил в стакан оставшуюся в бутылке воду, подал ему, по горькому опыту зная, что человек в таком состоянии пьет все, что течет, ест все, что движется (исключая транспортные
Психологический трюк удался. Ярик выпил, вздохнул, занюхал рукавом. Нанизав несколько шпротин, предварительно изъяв из банки окурки, Евгений сунул ему вилку в рот, чем завершил иллюзорный цикл «выпивка— закуска».
— Ну, ты как, в норме? — придвинув к тахте стул, спросил Евгений.
Кулак с оттопыренным большим пальцем означал готовность к разговору.
— Понимаешь хорошо?
— Ну. Ты кто?
— Я оперуполномоченный из отдела по расследованию убийств комиссар Мегрэ. Слышал о таком?
«Лучше бы я сказал об этом сразу», — подумал Евгений, заметив, что взгляд Ярика начал приобретать осмысленное, хотя и несколько испуганное выражение.
— А я че… такого… врешь?
— Значит, так, гражданин Войко, он же Ярослав Богданович, он же Ярик, — наезжал Евгений. — Если вы согласитесь ответить на ряд моих вопросов, протокол я вам обещаю не писать.
— Да что я сделал? — повысил голос Ярик.
— Третьего марта в салоне «Парсуна» находилась видеокамера производства германской фирмы «Электроник» «Сатикон». Признаете?
— Какая еще… видеокамера?
Евгений достал из кармана технический паспорт с цветным изображением «Сатикона» на глянцевой обложке. Ярик таращился на картинку не меньше минуты.
— Не знаю ничего, — произнес наконец.
— Что ж, — бросил ему пиджак Евгений, — собирайтесь.
— Зачем это?
— Поедем в прокуратуру для очной ставки со свидетелями, которые видели эту камеру в салоне «Парсуна». Составим протокол, заведем уголовное дело по статьям сто пятьдесят шесть, сто шестьдесят два и двести восемь. Что это за статьи, знаете? Не знаете. Объясняю. Соответственно: «Нарушение правил торговли», «Незаконное предпринимательство в сфере торговли» и «Приобретение и сбыт имущества, добытого преступным путем». Мало?.. — Евгений наклонился к нему поближе и, взяв его за подбородок, заставил смотреть себе в глаза. — Приплюсуем сюда двести двадцать четвертую, а?
Ярик вырвался. Отбросил пиджак и забегал маслеными глазами по углам.
— Откуда… откуда я знал, что она добыта… прес… как она, воще, добыта, а?
— Кто «она-то»? — изобразил удивление Евгений.
— Камера эта?
— Ах, так камера все-таки была?
— Ну.
— Не просто преступным путем, гражданин Войко. За нее убили человека. Ясно?
Ярик тряхнул головой:
— Я же не знал… не знал!..
— Следствие выяснит. Кто вам принес эту камеру? Отвечать! Быстро!
Ярик лишился дара речи. Опасаясь перегнуть палку, Евгений вздохнул и спокойно приказал:
— Одевайтесь, поехали.
— Ладно, начальник, договоримся.
— Сто семьдесят четвертая.
— Че?
— Взятка. Это — пять. Не многовато на одного?
— Кто сейчас чего оформляет-то, — чуть слышно вымолвил Ярик. —
В любой киоск загляни.— Меня любой киоск не интересует. Меня интересует, как у тебя появилась камера «Сатикон» и где она сейчас находится.
— Продал, где!.. Два дня и полежала всего.
— Кому?
— Мне почем знать!
— А принес кто?
— Не помню.
— Помнишь, Бойко. Помнишь. — Евгений посмотрел на часы. — Поехали!
— Да не знаю я его! Мужик какой-то. Принес, сказал, деньги до зарезу нужны.
— Сколько просил?
— Девятьсот.
— А ты сколько дал?
— Не слышу?
— Семьсот пятьдесят.
Сопляк, погрязший в разврате и спекуляции, спасовал, но легкость победы с тактикой допроса, рассчитанного на психологию наркомана, Евгений не связывал: заговорил Бойко после того, как он упомянул о двести двадцать четвертой статье УК, умышленно не расшифровывая ее содержания. Походило, Ярик знал, чем грозит «склонение к употреблению наркотических средств», и потому так опасался официального следствия. Так или иначе, рыло у него было в пуху по уши — в прямом и переносном смыслах, но Евгения махинации этого кандидата в местные «якудзы» сейчас не интересовала.
— Как он выглядел, тот мужик?
— Ну как, как… Невысокий такой. Одет по фирме. Дубло, батник… не помню. Лет, может, под пятьдесят. Я его один раз и видел. Перепуганный какой-то был, все оглядывался, говорил тихо.
— Увидишь — узнаешь?
— Ну. В очках он. Хорошие очки, фирменные. В тонкой золотой оправе.
Евгений замер.
— Повтори!
— Че?.. Ну, очки, очки у него. Крутые, в золотой оправе.
— Не ошибаешься?
— Нет.
— Что еще?
Ярик пожал плечами:
— Все.
Это было похоже на правду.
— Когда он принес камеру?
— В воскресенье. Часов в двенадцать дня.
Больше вопросов к ожившему телу не было.
* * *
Полянских дома не оказалось.
— Навроде в театр пошли, — неохотно сообщила вахтерша.
Евгений покосился на стенд. Гвоздь под 303-м номером пустовал.
— А они его не сдают, — упредила вопрос старуха. — Старожилы, да еще семейные. Убираются сами.
— А в остальных комнатах кто убирает?
— Известно, уборщица. Тем, кто плотит. Их сократить новый комендант хотел, да жильцам тогда пришлось бы и лестницы мыть самим, а они этого сейчас не любят. Вот и оставили двух приходящих.
— Когда приходящих?
— Когда утром, когда вечером. Сегодня еще не убирали. Зина в семь придет. Вам телефон Полянских дать? Им уже поставили.
Раньше телефона у Полянских не было.
— Не надо, — ответил Евгений.
Номер он знал сам: 28-62-04. Он значился в визитке Павла Козлова.
Уплатив за сутки в гостинице, Евгений отрезал путь к отступлению: денег теперь оставалось на то, чтобы два раза поесть и дать SOS о финансовой помощи. Он переоделся, принял душ и лег с ксерокопией очерка под претенциозным, но, как выяснилось, не лишенным смысла названием.
«Восемь» по-японски будет «я».
«Девять» по-японски будет «ку».
«Три» по-японски будет «дза».
А теперь сложите эти три цифры, читатель. Я уверен, что вы высокообразованны и вам не понадобится лезть в карман за калькулятором японского производства.