Прыжок сквозь Вселенную

Это была вторая ошибка, и она тут же горько пожалела, что не осталась на койке.

В этой камере сырыми были не только стены. На полу стояла вода.

Шан-юн поспешно убрала с пола перепачканные ступни и, присев на корточки, обхватила себя руками, чтобы согреться.

Необходимо отметить, что она обладала большой практикой в подобном деле. В ее необыкновенно глупом мире другой человек ни за что не стал бы обнимать ее, так что ей пришлось научиться делать это самой. Никто не обнимает уродливых людей, если можно этого избежать, а люди будущего еще лучше нас преуспели в искусстве уклоняться от того, что, хотя и может порадовать ближнего, не приносит никакой выгоды.

– Скользкие полы, - недоверчиво прошептала Ся Шан-юн.
– Решетки на окнах.

Состояние, в котором находилась Ся Шан-юн, описано специалистом по социальной психологии Леоном Фес-тингером ^[3]как когнитивный диссонанс.Между ее привычными представлениями и обстановкой, в которой она оказалась, возникло непреодолимое противоречие.

Вспомним, что Ся Шан-юн считала существующий социальный порядок безнадежным и полностью прогнившим; она пришла к ужасному решению взорвать главную государственную базу данных при помощи Полосатой Дыры, спрятанной внутри собственного тела.

Да, верно, ей было легче решиться на этот отчаянный поступок - ее физическое тело не представляло для нее абсолютно никакой ценности. Если люди обнимают вас, когда вы грустите, если они считают вас милым, то вы начинаете заботиться о своей красоте и здоровье, и вам это нравится. Последнее, что может прийти вам в голову, - это разнести себя на кусочки ради каких-то политических целей.

И все же даже в самых безумных проклятиях в адрес государства, в самых неистовых анархических фантазиях Ся Шан-юн и представить не могла, что они дойдут до подобного варварства.

– Вы, мерзкие злодеи, - внезапно завопила она во весь голос, спрыгнув с койки на покрытый липкой дрянью пол и бессмысленно молотя по равнодушной каменной стене, - выпустите меня отсюда!

За этим всплеском эмоций последовал такой же внезапный вопль у нее из-за спины.

Короткие черные волоски на шее Ся Шан-юн встали дыбом и попытались было спастись бегством, но из-за корней это оказалось невозможным.

Она, пошатываясь, обернулась и вперилась взглядом в полутьму. Напротив ее собственной койки со стены на толстых ржавых цепях свисала еще одна.

Теперь Шан-юн смутно различила там скорчившуюся обнаженную фигуру, оцепеневшую от ужаса.

– Уйдите от меня, дьяволы, или я вырву вам глаза!
– визжал кто-то дрожащим от страха голосом. Внезапно вопль оборвался, сменившись страшными, мучительными рыданиями.
– Делайте со мной все, что хотите, но оставьте в покое мой мозг, свиньи, палачи!

Шан-юн удивилась и испугалась. Фигура на койке принадлежала атлетически сложенному мужчине в полном расцвете сил!

Она в два широких шага пересекла комнату, не обращая внимания на отвратительную грязь на полу, хлюпающее под ногами дерьмо, плесень и какие-то мерзкие обломки, впивавшиеся в ступни.

– Эй ты, потише, - убедительным голосом произнесла Шан-юн.
– Я тоже заключенная, мой милый вонючка. Просто приди в себя.

– Не подходи, - вскрикнул мужчина-производитель, вытягивая перед собой руки, словно зверь лапы.

Она разглядела его получше - отличный экземпляр. Наверное, его неделями накачивали тестостероном.

– Да заткнись ты, дружище, - успокаивающе обратилась она к собрату по несчастью, пытаясь приблизиться осторожно, как опытный библиотекарь к фанату-читателю, просрочившему возврат книги. Прошлепав по неописуемой гадости, Ся присела на скрипучую, качающуюся койку и ласково обняла человека за плечи.

Мелькнули лапы, и она почувствовала, как ее царапнули по лицу.

К счастью, ногти у незнакомца оказались короткими и тупыми, но все равно он едва не вырвал Шан левый глаз.

Она рывком отбросила его дергающуюся ладонь, одной рукой схватила оба тонких запястья, а другой яростно тряхнула за плечо.

– Слушай меня, псих, собери мозги в кучку. Я не доктор и не шпион государства, и, по-моему, мы оба угодили в одну заваруху.

– Звучит мило, - всхлипнул тупица. Она терпеливо продолжала:

– Меня зовут Ся Шан-юн, я здесь потому, что пыталась рвануть банк данных с помощью Полосатой Дыры.
– Это должно заткнуть его.
– А ты за что сидишь?

– Сама знаешь, ты, лживая свинья, - промычал он.

Разумеется, это был отвратительный мелкий обыватель. Пятьдесят лет назад с помощью излучения, направленного со спутника, были решены все мировые проблемы - воздействие на ДНК превратило людей в таких вот приятных, ответственных перед обществом, агрессивно миролюбивых, не склонных к конкуренции типов, никогда не забывающих дарить цветы в День матери. Но Ся Шан-юн показалось, что она уловила в его мещанском лице некое суровое изящество, а подобное, по описанным выше причинам, встречалось редко.

Он уставился на Шан-юн заплаканными глазами, в которых, однако, еще теплилась какая-то крошечная искра человеческого достоинства. Ся Шан-юн от этого зрелища необычайно воспряла духом - до сих пор круг ее общения был весьма ограничен.

– Нет, я не знаю твоего имени, - терпеливо внушала она ему, - и считаю, что мы не сможем поладить, если ты скрываешь от меня даже такую малость.
– Жалкий мужчина-производитель не ответил.
– Ну хорошо, кто ты по знаку зодиака?

Он по-прежнему явно считал, что она лжет.

– Ты и твои прихвостни уже прочесали мой мозг! Зачем вы со мной теперь играете? Вы что, просто садисты? Кончайте со мной и будьте прокляты. Превратите меня в зомби. Вырвите мне мозги, бросьте в мясорубку. Можете выжечь мне лобные доли, очистить кору, как луковицу. Разрушить мой…

– Эй, да успокойся же ты, наконец.

– Искрошите мою ретикулярную активирующую систему, распутайте мою подкорку, ну, давайте! Давайте!А затем отпустите меня - по крайней мере, я уберусь из этого проклятого места.

Он снова разразился душераздирающими рыданиями, сотрясавшими все его тело. В этих рыданиях чувствовалась горечь от новообретенной смелости взглянуть в лицо древним страхам, отвага, подавившая трусость в глубине его примитивной психики, борьба первобытных инстинктов со сравнительно недавно внедренными и не проверенными временем утилитарными общественными ценностями, борьба добра со злом и приятного с неприятным.

Несколько минут Ся Шан-юн провела, вытирая слезы, которыми он орошал ее довольно обширную грудь.