Прыжок в катастрофу. Тот день когда умерли все боги

Дэйвис замолчал. Темная пустота в голове усиливала его голос до крика. Он боялся, что, сам того не желая, может перейти на шепот. У него уже не осталось сил.

– Это все? – спросила Морн. – Или есть другие проблемы, которые мне следует знать?

Он покачал головой. Через пару секунд Дэйвис понял, что голова по инерции продолжает раскачиваться с боку на бок.

– Да, хорошего мало, – рассудительно сказала Морн, словно хотела порадовать его отсутствием паники. – Но могло быть и хуже. Я боялась, что мы еще в рое. Тогда бы крейсер втянуло в черную дыру, потому что без помощи Энгуса нам не удалось бы запустить испорченные двигатели.

Она помолчала, затем прошептала сама себе:

– Будем надеяться, что с «Затишьем» покончено. Это могло бы нам помочь.

Дэйвис почувствовал укол досады. Он даже удивился, что у него нашлись на это силы. Какого черта Морн заботилась о «Затишье»? Что такого важного было в амнионском сторожевике? Неужели она не понимала, на какие бедствия обрек их Сиро? Дэйвис открыл глаза и посмотрел на мать.

– Прежде чем выйти в космос, Энгус активировал наши позывные, – мрачно заметил он. – Никто из нас не знаком с системами корабля настолько, чтобы мы могли отключить сигнал. Через некоторое время кто-то прилетит за нами. Скорее всего, «Каратель» или другое судно полиции Концерна рудных компаний с «Вэлдор Индастриал».

В этом можно было не сомневаться. Собрав остаток сил, Дэйвис попытался объяснить их ситуацию.

– Если это случится до того, как проснется Энгус, или до того, как мы починим двигатели, нас лишат инициативы. Мы окажемся во власти тех, кто заберет нас с «Трубы».

Полиция Концерна прогнила от коррупции. Сокрытие иммунного лекарства лишний раз доказывало это. Какой бы честной ни была Мин Доннер, управлявшая «Карателем», ей придется подчиняться приказам. Приказы будут исходить из того же источника, что и сама коррупция – от Холта Фэснера или Хэши Лебуола. Но, скорее всего, от Уордена Диоса.

– Возможно, им захочется утаить наши знания. Кем бы они были, мы только пешки в их игре. Оказавшись в руках Концерна, мы не сможем ни бежать, ни сражаться. У нас не останется никакой реальной обороны, кроме выбора собственной гибели. Однако если мы решимся на самоубийство, формула Вектора умрет вместе с нами.

Когда очередная волна усталости, смяв хрупкий гнев, пронеслась через тело Дэйвиса, его голова упала на подушку. Словно прощаясь с надеждой, он тихо произнес:

– И тогда никто не услышит наше сообщение. Глаза матери, наполненные болью, заставили

Дэйвиса отвести взгляд в сторону. Несмотря на все беды и оскорбления, выпавшие на ее долю, Морн удалось немного отдохнуть. В данный момент он уступал ей в силе.

– Я поняла тебя, – сказала она сыну. – Мне всегда было страшно, что это когда-нибудь случится Но все к тому идет – даже если «Каратель» уничтожил «Затишье».

Дэйвис не удержался и с изумлением посмотрел на Морн. Ее озабоченность амнионским кораблем начинала тревожить его. Она уловила настроение сына. Уныло улыбнувшись, Морн погладила его по щеке, словно хотела смахнуть с лица Дэйвиса недоуменное выражение.

– Я уверена, что кто-то в системе Вэлдора услышал наше сообщение о вакцине, – сказала она. – Мы не знаем, как они теперь поступят и поверят ли нам вообще. Но какой бы ни была их реакция, они уже имеют формулу. А значит, наши усилия не пропали даром – даже если нам не удастся добиться большего. Теперь представь, что «Затишье» уцелело.

Тревожные мысли затуманили ее взор. Хмурясь от недобрых предчувствий, она сердито пояснила свои страхи:

– В этом случае амнионы тоже приняли наше сообщение. Они получили формулу. И у них имеется нечто худшее.

Страшные воспоминания исказили ее лицо, как приступ тошноты.

– Я уверена, что у них есть образцы моей крови Когда я попала к ним в плен – там, на Биллингейте – они ввели мне мутаген. Но я не изменилась. Я находилась под защитой иммунного лекарства Ника. Поэтому они взяли у меня кровь для анализов.

Дэйвис начал понимать угрозу, о которой она говорила. Он забыл о том, что Морн провела какое-то время в амнионском секторе на Малом Танатосе. Его мать пережила ужасы, которые ему не доводилось видеть даже в кошмарах. Над ней проводились жестокие и смертельные опыты.

– Если они уцелеют, если они достигнут амнионского космоса, их ученые узнают, как противодействовать формуле Вектора, – мрачно подытожила Морн. – Тогда все сделанное нами окажется напрасным – особенно если мы попадем в руки не тех людей. Возможно, колонисты «Вэлдор Индастриал» примут наше сообщение и отнесутся к нему серьезно. Но они ничего не смогут предпринять, потому что амнионы улучшат мутаген, и лекарство станет неэффективным.

Дэйвис кивнул. Хотя он не был уверен в этом. Его голова отказывалась двигаться. И он больше не мог говорить о различиях между усталостью и отчаянием. Да, он вывел Энгуса из стазиса, но что это меняло? Тоскливо вздохнув, он спросил:

– Что будем делать?

Какое-то время Морн молчала. Затем она отодвинулась от него, словно приняла решение.

– Ты должен отдохнуть, пока есть такая возможность, – сказала она. – Что толку рассуждать о будущем? Мы даже не знаем, сколько у нас осталось времени, и кто прилетит за «Трубой». Нам не известно, как сильно ранен Энгус, и что стало с его оборудованием. Сбой программного ядра мог сжечь его мозг. У Термопайла должны быть в запасе какие-то козыри. Но он может оставить их в рукаве, если не захочет делать то, о чем мы его попросим. Все слишком запутано, а у тебя глаза закрываются от усталости. Отдохни. Оставь все заботы мне.

Она тихо фыркнула, словно подумала о чем-то смешном.

– Если бы безопасность человечества зависела от моего таланта беспокоиться, то нам бы вообще не понадобилась помощь копов.

Дэйвис промолчал. Морн поднялась и потянула его с собой. Он уже не мог сопротивляться ей. Его тело стало невесомым, несмотря на тонны усталости. Мать развернула его в воздухе и уложила на кровать – под защиту гравитационного купола. Она поцеловала сына в щеку и тихо прошептала:

– Спасибо. Я поняла, почему ты тогда так разозлился.

Однако он уже спал. Ее поцелуй стал началом какого-то доброго сна.

Морн

«Мне необходимо лучшее решение».

Странно, но из всего того времени, которое «Труба» провела на краю черной дыры, она запомнила только эти слова. Морн оставалась в сознании достаточно долго. Она успела поговорить с Дэйвисом, убедиться в том, что он жив. Затем боль раздробленной руки вернула ее во тьму. И дальше…

«Я не могу повторять это вновь и вновь. Когда я оказываюсь в проблеме, то могу думать только о нанесении себе вреда».