Прыжок в прошлое. Дилогия

– Так ты Щепотнев считаешь, что, изнуряя тело, я ущерб державе наношу.

– Да государь, когда ты решения свои принимаешь, голова ясная должна быть. Ежели государь здоров телесно и духовно то царство его процветать будет.

Иоанн Васильевич хмыкнул:

– Складно говоришь лекарь.

Давай тогда приступай к делу своему.

В течение двух часов я тщательно осматривал у царя, тот во время осмотра не молчал, и периодически спрашивал, что я такое делаю. И почему раньше никто из врачевателей такого не делал.

Я же продолжал осмотр и постепенно приходил к выводу, что на данный момент каких либо особых заболеваний внутренних органов у царя нет.

Единственное была немного увеличена и болезненна печень, на что я сразу обратил его внимание, и был выраженный остеохондроз грудного и шейного отдела позвоночника. Кожа тела была чистая, только на шее и пояснице был не очень выраженный дерматит, как будто здесь его мазали какой-то то мазью, что Иоанн Васильевич и подтвердил, сказав, что Бомелий мазал его мазью, что бы снять боли. Все жалобы, которые сам царь предъявлял, конечно, могли входить в симптомокомплекс отравления ртутью, но с таким же успехом это могли быть и проявления совершенно других болезней.

Для меня сейчас стояла задача полностью изолировать пациента от дальнейшего контакта с ртутью, я не надеялся, конечно что удастся вывести всю ртуть из организма, но все-таки в в течение последущей жизни ее количество в организме все таки будет уменьшаться. У меня нет пока ни унитиола, чтобы выводить из организма тяжелые металлы, нет и сероводородных ванн. Хотя надо будет продумать возможность их получения.

Так. что передо мной стояла задача: объяснить царю необходимость правильного питания, правильного чередования сна и бодрствования, соблюдение постов, без голодовки, Потом я планировал ему еще давать успокаивающие сборы, на ночь, и кроме того из пары его телохранителей выучить массажистов, показав своим личным примером, как нужно проводить массаж спины и шеи. К сожалению, у меня еще не было мазей, обезболивающего плана, но я уже в ходе осмотра царя спросил его кусали ли его пчелы, и узнав, что ничем особым эти укусы не заканчивались, решил, что можно будет заняться и апикотерапией. Про змеиный яд я конечно помнил, но мне было даже страшно подумать, что со мной сделают, если узнают, что я мажу царя мазью со змеиным ядом.

Во время беседы Иоанн Васильевич все пытался завести разговор про астрологию, но я старался представить себя совершенно несведущим в этом деле, что впрочем, так и было по настоящему. И я понял, что вскоре вакантное место астролога при царе будет кем-то занято.

У царя во время беседы заломило руку, и тут я решился и, массируя ее начал свой самый освоенный бабкин заговор. Царь оказался очень внушаемым пациентом и когда я закончил заговор, он, глядя на меня блестящими глазами, сказал:

– А ведь нисколько не болит рука, совсем прошла. А Бомелька бы сейчас за мазью вонючей побежал.

На сегодняшний день в моем присутствии царь больше не нуждался и, приказав, к которому часу мне быть у него завтра, отпустил меня.

Приехал я к себе весь вымотанный, делать ничего не хотелось. Но без меня никто обойтись не мог. Первым прибежал Кузьма и показал мне первый подстаканник, сделанный в этом мире, На первый экземпляр серебра мы не пожалели. Еще бы, стаканом с подстаканником будет пользоваться Иоанн Васильевич, который будет из него пить успокаивающий сбор. Мне казалось, что после этого заказы польются рекой.

Первый самовар у Кузьмы был также готов, он был шестиугольный, потому что Кузьма спаял его из шести небольших медных листов, Труба была железная стояла также на медной красивой подставке. А вот краник было сделан по простому, и я тут же изобразил Кузьме варианты ручек для краника и для самого самовара. Тот схватил чертежи и удалился творить дальше.

Затем ко мне заявился ключник и сообщил, что с лавкой все в порядке, и что хотя стекла ему еще мало, но можно уже, что похуже начать продавать, а то потом этот товар уже никто брать не будет.

Когда все-таки все нуждавшиеся в моих советах меня покинули, я смог, наконец, подумать о дальнейших моих действиях. Учитывая, что теперь на мне очень много дел, я не смогу уделять внимания вотчине и усадьбе. И мне необходимо создать костяк из моих людей, которые и в мое отсутствие н смогут проводить мою линию в развитие производств.

Я сидел и записывал: Федор- общее руководство домашним хозяйством и финансами. Сашка Дельторов- строительство второй стекловаренной печи и воспитание стеклодувов

Антон- общее руководство мастерской по выгонке эфира, строительство небольшой больнички на несколько коек с перевязочным кабинетом и операционной и подсобными помещениями и командование девушками, работающими там.

Как я не старался уйти от этого, но на мне лежало еще два дела – это учеба лекарей, которой еще не было видно конца и нескольких художников, где уже был просвет и еще неожиданный выход в виде небольшой мастерской по производству масляных красок.

Единственно чему я еще практически не уделял внимания это своей охране. Оружные холопы жили своей жизнью, занимались охраной усадьбы, моим сопровождением в поездках, а в остальное время иногда тренировались в воинском мастерстве.

Командовал ими старый десятник Осип, которого я хотел заменить с самого начала, но все не доходили руки, да и собственно не знал на кого.

В последней беседе с Хворостининым я пожаловался ему, что нет у меня опытного человека для охраны и других необходимых дел. Дмитрий Иванович неожиданно серьезно отнесся к этой проблеме и чуть не обозвал меня дураком, собственно и обозвал, сказав, что дуракам везет и я до сих пор жив. И вот несколько дней назад вместе с ним ко мне приехал угрюмый пожилой мужчина, когда он слез с коня то было видно, что ходит он с большим трудом, левая нога у него почти не сгибалась. Мы прошли ко мне в кабинет, где имели длинную беседу, в результате которой бывший сотник боярский сын Борис Кошкаров занял должность начальника моей охраны. Как я понял, Кошкаров был чем-то обязан Хворостинину и поэтому с удовольствием взялся за работу по моей охране… Человек он был очень опытный, и я так понял, что не только в охране, но в других делах. По крайней мере, после того, как он появился, моих воев, шатающихся без дела, видно не было. А на конюшне, уже пару раз кого-то выпороли розгами.

На следующий день я вновь был у царя, тот был чем-то озабочен и ходил быстрыми шагами по палате мимо меня. Неожиданно он остановился и крикнул стрельцам:

– Все вон, и чтобы у дверей никого не было!

У меня сердце упало в пятки, я знал, чем кончаются царские тайны.

Иоанн Васильевич при взгляде на меня усмехнулся, все, поняв по выражению моего лица.

– Щепотнев, тайн государственных я пока тебе говорить не собираюсь, а вот совет ты человеческий можешь дать, нет пока у тебя ни друзей особых здесь, ни завистников, все, что имеешь, от меня получил, нет тебе во лжи никакой выгоды.

Пришла мне в голову мысль одна, надо мне трон покинуть и обычным человеком жить, а трон передать и венчать на царство человека одного. Тяжела моя доля, много на мне крови, не отмолить мне никогда ее, как бы не старался. Буду все дни в молитве праведной проводить в монастыре.

В моей голове сразу вспомнились сухие строчки учебника: в 1575 году отрекся от трона и передал его Симеону Бекбулатовичу, с неясными до сих пор целями.

Я старался сохранить хладнокровие и говорить спокойно и убедительно: