Прыжок в секунду
Шрифт:
Навязчивый кошмар моих снов: размахивая «кольтом», врываюсь в некую жутко интерьированную черепами, расчлененными телесами и пыточными принадлежностями комнату; с «кольтом» же наперевес – штурмую некий трон, в зубах моих кинжал, по заднице лупит приклад немецкого пулемета MG, а на троне том восседает – некто. И я знаю, что именно этот тип… или типша, типус, падла несусветная, гад недобитый, короче говоря, биг босс, царь-император всея ЗОНЫ, верховный правитель, главный начальник… заправляет, ясное дело, всеми безобразиями, что творятся в этой самой ЗОНЕ.
И я до его логова добираюсь, и до глотки его жажду добраться, и вот, уже на подступах к трону,
Бр-р-р. Дурдом на прогулке, ч-черт…
«Стал быть, живешь ты в городе Джуно. Штат Аляска. Америка, Соединенные Штаты, – обстоятельно уточнил я, обращаясь к нежданной-негаданной гостье, смуглой и скуластой метиске. – И вот одним нераспрекрасным утречком… или ноченькой, что вернее… ты неожиданно оказываешься… то есть внезапно осознаешь, что больше в этом самом Джуно не живешь. И вообще неизвестно где оказалась теперь, но местечко, сразу и по всему видно, страшное до нервной икоты. Сплошной фильм ужасов. Так было? Если не так, то можешь плюнуть мне в лицо».
«Та-а-ак, – протягивает она. – А ты откуда зна-аешь?!»
Грустновато улыбнувшись, я сказал правду. Самую что ни на есть.
«Личный опыт. И обобщенные данные».
Сказал, а сам подумал, что все оно так, но вот в чем закавыка, девочка. Мы, все двадцать трое, попали в ЗОНУ из одного и того же времени, фактически из одних и тех же суток, это мы обговорили между собой и выяснили дату точно. И были свято уверены в том, что иначе просто не бывает. Вдобавок ко всему, что нам пришлось здесь пережить, допустить реальность еще и между-временных перебросок… это было для нас уже слишком! ЗОНА, где бы она ни находилась и чем бы ни была, в нашем понимании существовала тогда же, когда и мы. В том же времени. Просто располагалась она в некоем тайном пространстве, «левом». Left space, по выражению Эла.
Появление этой экзотической Натачи констатировало факт, что мы, как всегда и во всем ошиблись насчет ЗОНЫ. Может быть, с нами происходила трансформация временных координат в пространственные?.. Любопытная гипотеза! Мы, двадцать три пленника и пленницы ЗОНЫ, в моменты «возникновения» внутри нее – так уж вышло – оказались поблизости друг от дружки. В пределах одного участка территории. Но ведь потому и оказались, значит, что все прибыли сюда из одной и той же точки на бесконечной линии времени. Сразу встретились здесь, познакомились и не успели озвереть поодиночке; сплотились раньше, чем успели стать врагами другу другу. Зато стали групповым врагом всем остальным. Нашей «бандой». А что оставалось…
«Давно это было? – спросил я Натачу. – Сколько ты уже здесь?»
«Не помню… Здесь все как-то не так… Может, неделя, может, месяц… У меня все в голове спуталось в клубок… Устала как последний… не знаю кто…»
«Уточняю. Когда ты осознала себя здесь, была тьма?»
«Нет. Светло было…»
«А темно не было?»
«Было. Потом уже…»
Одна? В период тьмы?! В ЗОНЕ?!
И – такая беспомощная –
она осталась живой?!«Од-д-дна т-т-тьма?» – дрожащим голосом вопросил я, а у самого на голове чуть волосы не зашевелись от неверия и изумления.
«Две. Светло, потом темно, после опять свет, опять темно, и вот снова…»
Двести стандартных шестидесятиминутных часов, плюс-минус тридцать, ничего се-е-ебе!!!
Сказать, что я охренел, значило бы ничего не сказать. В полном смысле слова – не поверил. Потому что и не очевидно, и не вероятно! Ну не могла она столько выживать в джунглях! Бредит, как пить дать бредит, ошалела девочка от переживаний…
«Где мы, ты скажешь наконец-то?!» – резко потребовала она.
«В ЗОНЕ», – машинально ответил я, и тяжко вздохнул.
Замотал головой, будто разгоняя туман, заполнивший мозги. Похоже, бредить уже не она, а я начал. В ЗОНЕ, конечно. Будто имеется иной вариант ответа…
«В ЗОНЕ мы, Натача. В самом гнусном для человека месте, подозреваю это не без оснований. Мне так кажется, во всяком случае. Не знаю, есть ли в мироздании другие похожие, но в этом очутиться – врагу не пожелаешь. И я тут уже настолько давно, что потерял счет времени. Года два, не меньше. А может, все двадцать. Или сто двадцать. Но не меньше двух. По-нашему считая. Если мы с тобой, конечно, относимся к одним и тем же нашим. Вдруг ты на самом деле с какой-то другой планеты, уже не удивлюсь… Твой срок здесь – по-нашему суток восемь. Только это абсолютно не важно, поверь. Будь ты здесь всего лишь секунду, мы с тобой по сути равноправные, потому что обреченные, судя по всему. Но как бы там и тут ни было… Повезло тебе, что на меня, дурака, нарвалась. Я скорей исключение, чем правило, по местным понятиям. Я все еще добрый…»
Замолчал я, грустно глядя на нее, оцепеневшую, шокированную моими словами, и после паузы все-таки добавил: «Чуть-чуть».
И меня это прискорбное обстоятельство не особенно-то и радовало. Скорее наоборот. Так называемая доброта меньше всего относится к свойствам, полезным для выживания индивидуума…»
Большой вдруг произнес:
– И вновь довлеет ночь, и вновь царит Луна… Где мы, на этот раз, что скажет нам она?
– Друг мой, – удивленно высказалась Маленькая, – да ты истинный поэт!
– Ни в коем случае. Боже упаси от такого дара, это ж как проклятие – обнаженной душой к сути вещей прикасаться! Я просто срифмовал парочку слов да постарался выдержать ритм и размер… всего-то. Пейзаж красивый, навевает.
В лучах огромного сизого спутника, нависшего, казалось, над самым миром, окрестность действительно выглядела весьма поэтично. Двое стояли посреди широкой, мощенной крупным булыжником дороги, по обеим сторонам которой раскинулся лес. Высокие и низкие, широкие и не очень, деревья, переплетения их ветвей, хаос листьев отбрасывали изломанные тени, довершая ночную фантасмагорию.
– Ведь красотища-то какая, посмотри! Обалдеть! – Впервые за бесконечно долгое время он улыбался от всей души, искренне. Не иронично, не издевательски и не горько.
– Ты прав… Но давай лучше присядем и отдохнем, заодно поедим. – Практичная напарница заботилась о земном, отворачивая взор мужчины от неба. – С обочины тоже можно созерцать красоту мира.
– Эх ты, приземленная женская натура, – покачал головой Большой, но сокрушение его было притворным, всерьез на Маленькую злиться не получалось. – Предлагаешь устроить… хм, пикничок на обочине? Ну ладно. Заслужили. Кому, как не нам, сталкерам.