Прыжок в секунду

Там, в проходе между двумя полуразрушенными строениями, заваленном многолетними залежами мусора, чья-то рука, воздетая к небу, размахивала… белым флагом! Чем именно была на самом деле эта тряпка цвета чистого снега, не важно, но символизировала она именно белый флаг и его роль исполняла вполне убедительно.

Подняв голову, девушка застыла неподвижно, со штурмовой винтовкой на изготовку, ожидая развития событий. Забрало ее шлема в упор смотрело на старшего, также замершего без движений.

Младшая, быть может, и бывала порой не сдержана на язык, но явно обладала способностью не совершать самоубийственных действий. Тех, что свойственны многим особям ее возраста и пола, очутившимся во враждебной среде. Впрочем, не умей она себя вести как надо, уже давным-давно сгинула бы. Очень скоро совершила бы то самое, ошибочное действие. Приняв роковое неправильное решение, которое – смерть. Здесь – в прямом смысле.

– Сиди, не показывайся. Меня заметили, надо вылезать, – не поворачивая головы, ровным тоном, спокойно заговорил мужчина. – Мы не можем рвануть к выходу прямо сейчас, слишком велик риск получить в спину очередь. Не знаю, что будет, не знаю, как тебе быть, если вдруг меня прикончат и тебе придется без меня в ту дверь ломиться. Это уже решишь сама…

– Здесь подыхать или там, чуть позже, – так же ровно ответила девушка. – Я поняла. Чему быть, то не минует. Топай давай, я прикрою.

– Ты умница, и что бы я без тебя делал в этой зоне проклятых…

– То же самое, но с неприкрытой спиной. Искал бы выход.

Мужчина повернул к напарнице голову, полностью закрытую шлемом, и на девушку уставилось темное, похожее на горнолыжные очки забрало. Под ним топорщилась маска с гофрошлангами, уползавшими к дыхательной системе на спине комбинезона. В этом слое, как иногда называл окружающую среду мужчина, или в этой линии, как звала ее девушка, атмосферу не требовалось фильтровать, чтобы дышать пригодным воздухом. Но эти двое собирались куда-то выйти и перед уходом не упустили возможности где-то разжиться экипировкой по полной программе. Наверняка, чтобы встретить неведомое во всеоружии.

Там, за дверью, могло скрываться что угодно. По сравнению с чем упорные преследователи, не жалеющие боеприпасов, показались бы мелкими хулиганами. Только вот добраться к заветному дверному проему напарники чуть-чуть не успели…

Когда облаченный в полный боевой комплект мужчина отдалился от спасительной груды и стены на несколько шагов, из-под его маски послышалось тоскливое:

– Скорей всего уже доискался бы… С одиночеством в напарниках, с неприкрытой-то спиной.

Оставленная в укрытии девушка этих слов, конечно, расслышать не сумела бы.

Старший, что уходил прочь от стены и от вожделенной двери, был уже на расстоянии чемпионского прыжка в длину, когда его спутница тоже высказалась вслух:

– Подох давно и сгнил. Сам не выполз бы.

Чтобы расслышать эти две негромкие, с отчетливым пренебрежением в голосе произнесенные фразы, шагавшему навстречу белому пятну судьбы человеку надо было иметь слух, как у дельфина какого-нибудь, ведь, как известно, из всех млекопитающих дельфины лучше всех слышат. Но он-то был обычным. Если, конечно, можно считать обычным человека, который выживал в смертельно опасных, экстремальных условиях не первый день и не первый год. Далеко не первый, судя по уверенности его действий и быстроте принятия решений.

Рука, махавшая белым флагом, принадлежала силуэту, который мужчина рассмотрел, когда пересек бывшую улицу и остановился в начале неширокого промежутка между строениями. За минуты, которые ему понадобились на пересечение изрытой ямами и усыпанной камнями асфальтовой полосы, нигде поблизости никто больше не шевельнулся. Преследователи действительно исчезли, растворились в пространстве, и причина, вынудившая их это сделать, пугала не только своей необъяснимостью, но и самим фактом.

Впечатлить здешних матерых ловцов – добытчиков человечины способно было только нечто жуткое. По-настоящему страшное. Однако ничего подобного мужчина, пробиравшийся через улицу, не отследил. Ни в момент первого взгляда на резко обезлюдевшие окрестности, ни спустя долгие, растянутые напряжением неизвестности минуты. Никаких заметных глазу, обонянию, слуху или чутью признаков местонахождения ужасного, когтистого, многоглазого, яростно ревущего монстра.

Силуэт темнел в глубине прохода. Вроде бы человеческий. Высокий, около двух метров, ростом под стать тому, кого приманил к себе белым флагом. Одна голова, две ноги, две руки, правая вздернута и все еще помахивает белой тряпицей. Из оружия – кобура на поясном ремне, с выглядывающей из нее пистолетной рукоятью, и торчащий над левым плечом длинный ствол какой-то очень мощной винтовки, заброшенной хозяином за спину прикладом вниз.

Одет незнакомец был в полевой комбинезон, ничем не примечательный, стандартный камуфляж, обут в далеко не новые, видавшие виды «берцы». Лицо оставалось в тени, черты не разобрать, хотя никакого шлема или хотя бы шапки на голове «парламентера» не просматривалось…

– Кто ж это с непокрытой башкой по такому мокрому участку бродит… или некоторым все равно, что с неба льется, они сами оттуда свалились, – на чистейшем русском прошептал себе под нос мужчина, приглашенный на переговоры, и этот комментарий потерялся под шлемом и маской.

Он не спешил что-нибудь сказать в полный голос. Пусть начинает говорить незнакомец с белой тряпкой. Зачем-то ведь пригласил. Есть что предложить, раз не стрелял, а флагом размахивал.

Но тот не торопился. Стоял молча и смотрел, смотрел. Будто хотел обследовать мужчину в буро-зеленом комплекте подробно, не пропустив ни малейшей детали. Рассмотреть и обнюхать, и прослушать? Удостовериться, что позвал кого надо?.. Руку хоть опустил, не махал уже снежно-белой тряпицей, отработавшей свою роль приглашения на переговоры.

Которые все никак не начинались…

Первым все-таки не выдержал мужчина в шлеме. Неуместное молчание «парламентера» его всерьез напрягло. Заставило пожалеть, что не рискнул рвануть к дверному проему, назло опасности получить в спину содержимое автоматного или винтовочного магазина.

– Тебе чего надо, добрый человек?

Спросил по-английски, немного иронично, чтобы хоть как-то замаскировать свое беспокойство. Зато ответ неожиданно для себя получил на чистейшем русском:

– Пр-ривет, пр-ривет. Зови меня Несси. – Голос у незнакомца с непокрытой головой был хриплым, надсаженным, поэтому звук «р» в некоторых словах звучал раскатисто, чуть рычаще. – И я злой человек, иначе бы меня здесь не стояло в помине. Разве ты не успел понять, добр-рых она не тащит и не держит! Добро в ней как ядовитый шип, воткнутый в задницу или еще в какое местечко поинтимнее.

Высокий мужчина в шлеме с полминуты осмысливал услышанное. Тянул паузу, явно терялся в догадках, о чем еще спросить высокого мужчину с непокрытой головой, который с ходу ошарашил философской речугой.

Затем не нашел ничего лучшего, чем спросить по-русски и без малейшего акцента, конечно:

– Слушай, а куда делись мужики с автоматами, не видал? Тут целая команда… э-э-э, за мной гналась.

– Не-а. Куда, меня не колышет. – Тот, кто назвал себя Несси, пренебрежительно отмахнулся левой рукой и продолжил объяснять: – Мое дело было их спр-ровадить, чтобы установить оазис покоя и тишины. Чем они дальше займутся, не моя забота.

– Так это что же, ты их… э-э, попросил?!

Буро-зеленый невольно сделал шаг назад, словно ожидая, что на месте человеческой фигуры вдруг появится ужасное чудовище, которое сумело испугать ловцов-каннибалов.

– Ага! На этот раз получилось легко. Ни малейшего кр-ровопролития… только ловкость мозгов, и никакого мошенства! Хотя я, чтоб ты знал, тот еще душегуб. Грехами загрузился – не отмолить, хватит на целый поезд вагонов и состав тележек в придачу. Но раз уж… м-м, воскрес, приходится опр-равдывать высокое данное звание.