Псайкер. Путь изгоя

Старика Робара подобное снисхождение обошло стороной. Он первым бросился в атаку, встретил мечи чужой – и упал, заливая кровью бархатный ковёр. Антонио не успел за умирающим другом буквально на пару секунд, но драконт отвела его меч в сторону, пируэтом сблизилась, и всего лишь один раз, но изящно взмахнула клинками. Настоятель рухнул, словно старое подкошенное дерево.

– На что ты надеялся, глупый мон’кей? Насколько я могу судить, ты стар и слаб по вашим меркам. Какая бессмысленная пародия на сопротивление!

Антонио пополз чуть выше, к алтарю. Перед смертью ему хотелось быть как можно ближе к своему Владыке, и все мысли его были лишь о том, что ему пришлось сделать.

– Это здесь вы молитесь своему лже-трупу? Ха! Я бы с радостью уничтожила бы это место до основания, если бы у меня было время, но ещё больше ваших земель ждёт прихода своей истинной госпожи. Мы продолжим жатву, увезем ещё больше рабов в Коммораг…

– Вы… уже никого никуда не заберете, – прошептал умирающий Антонио, отползая к алтарю. Ау’Силла с трудом заставила себя придать значение последним словам старика.

– Что ты сказал, подыхающий мон’кей?

– Госпожа! – раздался голос одного из воинов, – госпожа, наши показатели заметили сосредоточение…

Драконт проигнорировала эти слова, склонилась над Антонио. Изящная рука в гибкой пластинчатой броне вцепились в воротник настоятеля.

– Пожалуй, я украшу твоей головой свой трон. Что скажешь? Это большая честь…

Она не успела договорить. Резко перевернувшись, Антонио из последних сил вцепился левой рукой в горло чужой, а правой вонзил в неё нож. С горькой досадой старый воин понял, что едва-едва пробил доспех, рана получилась совершенно пустяковой, даже по меркам человека. Друкхари, тем не менее, вскричала от неожиданности, пошатнулась; из её груди всё ещё торчал едва вошедший в плоть нож.

– Ты…ты, мерзкая тварь, как ты посмел вообще тронуть меня!

Тут-то Ау’Силла начала чувствовать, понимать, что происходит что-то не то, что она ожидала. Взгляд её начал расплываться, ноги охватила едва ощутимая, но уже заметная слабость.

– Госпожа! Все рабы в бункере мертвы! Все до единого! Они отравлены, и если мы…

– ЧТО ТЫ НАДЕЛАЛ?! – страшным голосом вскричала драконт, хватаясь за горло.

Антонио с торжествующей улыбкой на кровавых губах дополз до алтаря, злорадно усмехнулся:

– Я знал, кто вы такие… видел, что вы делаете с пленными. Как и они, предатели… моя паства никому не должна была достаться. Я приготовил газ на случай их появления, но тут пришли вы. Что ж… – старик закашлялся, мысленно сложил аквилу и попросил прощения у Бога-Императора ещё раз. Каждое слово, произнесенное вслух, давалось ему с большим трудом. – Всё едино. Эти люди принадлежали Владыке – Ему они и достанутся. Но не вам. Вы здесь чужие, противны Его взору и должны сдохнуть…

Чувство горького сожаления сменилось торжеством на лице умирающего. С каждым озвученным словом, с каждой прошедшей секундой он наблюдал, как смертоносный газ действовал даже на ксеносов, постепенно сгибая их, склоняя к земле, словно плетью. Они корчились, пытаясь жадно хватать воздух, – но ещё сопротивлялись. Антонио проклял живучесть чужаков.

Из стен и потолка с громким шипением продолжал вырываться газ.

– Госпожа, мы должны уходить, иначе все здесь умрём! – сквозь кашель прокричал Затронш. Не дожидаясь ответа драконта, он добавил: – воины, уходим! Всем на «Рейдеры», немедленно!

Ау’Силла, встав на четвереньки, согнулась на земле и походила на умирающее четвероногое животное. Газ разъедал фильтры даже воинов в броне, что уж говорить про неё, сбросившую шлем. Драконт познала на себе всю его мощь, и теперь напрасно пыталась встать. Затронш на мгновение обернулся, в блуждающем его взгляде, ищущем спасения, мелькнуло сомнение.

–З-затронш…ублюдок… в-воины… ко мне!...

Рядовые друкхари не очень спешили на помощь даже к своей госпоже, но её голос заставил их застыть на входе. Многие обернулись, наблюдая за агонией своего драконта с лёгким любопытством. Те воины Кабала, что были поумнее, смотрели не на Ау’Силлу, а на Затронша.

За происходящим с грустной улыбкой следил ещё живой Антонио. С вершины алтаря, посвященного Владыке Человечества, старик видел, как газ сразил гораздо меньше поганых ксеносов, чем ему хотелось бы. Его паства, принесенная в жертву, была гораздо многочисленнее… На мгновение умирающий настоятель подумал о том, насколько вообще разумен подобный обмен в глазах Владыки. Столько жизней Его верный слуг на горстку богомерзких чужаков – стоило ли оно того? Антонио вспомнил тела, вернее, то, что от них осталось после плена у проклятых друкхари. Любая участь, в представлении старика, была лучше рабства у этих отвратительных существ. Губы его тронула слабая улыбка. Нет, он всё сделал правильно.

Драконт продолжала ползти, когда Затронш сделал знак рукой:

– Забирайте её, только быстро.

Левая рука отдал этот приказ с тяжелым сердцем. Как же ему хотелось бросить здесь эту зазнавшуюся девчонку, по недоразумению судьбы ставшую драконтом, – и из-за которой их рейд провалился, едва начавшись! Затронш видел корабли, парящие над планетой, знал, что скоро их будет гораздо больше. Не ускользнули от его внимания далёкие огни, непрерывный грохот, раздающийся из-за горной гряды. Нет, глупо было совать голову в пасть ко льву, но разве эта заносчивая дура его слушала?! Однако Затронш считал себя гораздо умнее, и взвесив все варианты, счёл, что ещё настанет его час, а рисковать своим положением перед лицом архонта, пожертвовав его сестрой, весьма неразумно. Нет, он выиграет гораздо больше, если предстанет перед своим повелителем спасителем, а не убийцей его дражайшей родственницы…

Друкхари спешно отступали, и вскоре в храме святого Себастьяна Тора, некогда святой обители, остались лишь трупы и могильная тишина.

Алерия потратила все свои последние силы, чтобы доползти до настоятеля – человека, который до самого конца в её глазах был настоящим святым. Старик застыл с аквилой на груди, но палатина видела, как ещё трепещет его худая грудь. Когда она дотронулась до ноги Антонио, тот резко открыл глаза, тяжело прохрипел. Взгляд его с трудом распознал лицо Алерии.

–Ааа, моя дорогая палатина…вы храбро сражались. Мы…мы сделали всё, что смогли…Надеюсь…надеюсь только, что Император простит меня…и что ты меня простишь, дорогая Алерия. Я же не сказал тебе…

Палатина улыбнулась, протянула руку. Сухая ладонь Антонио легла в теплую от крови керамитовую перчатку сестры битвы.

– Вы… всё сделали правильно, святой отец. Если бы не вы…

Уже угасающим разумом Алерия поняла, что не слышит громкого шипения. Не слышит более ничего. Благословенная тишина, восхищавшая столь многих прихожан и паломников, легла на монастырь – и лишь вдали, где-то за горной грядой, раздавалось эхо непрекращающейся битвы.

Аларон вальяжно прошёл вперёд. Рослую, могучую фигуру колдуна окружало несколько смертных слуг, в которых Марианна тоже чувствовала неслабый пси-потенциал. Свита де Вайе приняла боевой порядок, несколько штурмовиков заняли позиции в засаде. По крайней мере, так считалось.

Чернокнижник громко рассмеялся. Буквально каждое его движение выражало бесконечную самоуверенность в себе; похоже, происходящее даже забавляло Чемпиона Изменяющего Пути.

– Вы даже приготовили засаду, как я вижу. Мило. А ты времени даром не терял, инквизитор де Вайе. Готов позабавится?