Псих. Пенталогия

– Кобель! Облапал меня, воспользовавшись моей беспомощностью. Еще и оскорбляет.
– Последовала пауза, а за ней возмущенный вопль.
– Какого хера, у меня вся задница липкая?! Когда успел только, извращенец?

– Чего?
– Я зажег дугу между пальцами, чтобы хоть что-то разглядеть.

– Того!
– Лиса сунула мне под нос руку, испачканную в чем-то белом.
– Что это?

– Это?
– Я понюхал руку, потом лизнул, отчего Алиса резко её отдернула.
– Сгущенка.

– Какая еще сгущенка?

– Вот какая.
– Я пошарил руками по полу, который когда-то был стеной, поднял раздавленную банку и помахал ею.

– Это, между прочим, был НЗ. Я её почти три месяца с собой возил, пока кое-кто её не раздавил своей огромной... кормой.

Пока Лиса задыхалась от злости, я отправился откапывать Киру, которую завалило в углу.

– Кира, ты не кошка. Ты - хомяк.

– Это почему же я хомяк?
– Спросила она, когда я помог ей подняться.

– Все к себе сгребла. Надо, не надо, главное загрести.

– А мы уже приехали, да?
– Раздался, наконец-то, голос Шаха.

– Приехали, приехали. Дверь открой.

– Сейчас.
– Послышалась возня, потом щелчок, и луч фонаря осветил приборную панель.
– Да где же она?
– Шарил руками по панели Шах.
– Вот нашел.
– Щелкнул переключатель, но дверь осталась на месте.
– Не работает.

Он повернулся, и в свете фонаря стали видны разрушения: все наши вещи перемешались в кучу, что-то разбилось, рация свисала с потолка на последнем проводке.

– А люки?
– Спросил я.

– Сейчас попробую.
– Шах повернул ручку и толкнул люк.
– Уперлось во что-то.
– Он высунулся в щель и, просунув туда же руку с фонариком, осмотрелся.
– Тут стена.

– Значит надо как-то открыть кормовой.
– Я толкнул дверь. Потом с усилением.
– Не поддается.

– Отойди.
– Лиса направила на дверь пистолет.

– Нет! Не пробьет. Ты толщину-то видела? А даже если и пробьет, то я не пролезу в дырку от пули, а ты с твоей жо...
– Теперь пистолет был направлен на меня.
– Шучу, шучу.

Я стал вспоминать, как крепилась дверь. Два шарнира снизу, и ни тяг, ни поршней. Значит, механизм в шарнирах.

– Эй, отморозки, идите-ка сюда.

– Что ты там промяукал?

– То! Вы до какой температуры сможете охладить?

– Не знаю, не проверяли.
– Ответил Шах.

– Придется проверить сейчас. Морозьте тут и тут.
– Я показал примерное положение шарниров. А сам принялся рыться в вещах.

– Вот твой рюкзак.
– Протянула мне Кира мои вещи.
– Что ищешь?

– Глушитель к револьверу. Ни разу пока им не пользовался, слишком уж громоздкая конструкция выходит, но если я буду стрелять тут, то оглохнем. Нашел.
– Я достал из рюкзака трубу глушителя и стал прикручивать её к револьверу.
– Как там дверца?

– Всё, больше мы не сможем. Но инеем покрылась

– Тогда отходите.
– Я подождал, пока они отойдут в сторону, и выстрелил по замороженным точкам.

Переохлажденный металл разлетелся осколками во все стороны, я толкнул дверь ногой и вышел из броневика. Посмотрел вверх... Метров тридцать высота. Не разбились в лепешку только потому, что проломили перекрытия двух этажей.

– А говорят, что танки не летают.
– Пробормотал Шах, вглядываясь вверх.

– Летают.
– Подтвердил я.
– Но только вниз.

Броневик лежал на боку, прижавшись к стене, последняя гусеница порвалась при приземлении, левый край носа разворочен, в дыре можно разглядеть обломки электромотора и оплавленные провода. Эта колымага больше не поедет.

– Ни окон, ни дверей, полна жопа огурцов. Где двери? Тут стена, там стена и там стена.

– Дверь тут.
– Кира светила фонариком куда-то между броневиком и стеной.

– Ну, значит, остается только один путь. Я на разведку.
– Сказал я и запрыгнул на край пробитого перекрытия.
– Тут тоннель!
– Крикнул я вниз.

Стоило мне крикнуть, как впереди раздался какой-то визг. Искря и завывая механизмами, из потолка выдвинулась турель - уменьшенная копия ракетницы вверху. Я выстрелил по ней из ВАЛа, турель окуталась силовым барьером и развернула орудия. Я выхватил револьвер, с которого пока не успел снять глушитель, и выстрелил по орудию турели. На этот раз тяжелая пуля преодолела барьер, и поврежденное орудие, закоротило и разнесло на куски.

– Ты там без меня веселишься?
– Донесся снизу Кирин голос.

– Вроде того.
– Я спрыгнул обратно.
– Внутри система защиты тоже действует, и с этой поры общаемся только телепатически. Лучше не шуметь.

Я вернулся к броневику и начал рыться в своем рюкзаке. ВАЛ плохо берет щиты, так что стоит собрать револьвер. Я отыскал приклад и рукоять от него, присоединил, потом подумал и добавил еще подствольный фонарь и коллиматорный прицел. Забрал все патроны от него, лучше к ВАЛу меньше возьму. Всех вещей все равно не взять.

– Шах, бери мой гранатомет, от АК-74 тут толку не будет. Оставьте их здесь. Лиса и Кира, берите рельсотроны. Кира, зачем тебе бензопила?

– Врукопашную пойду!
– Она потрясла бензопилой.

– Ну, вот сама её и неси.

Мы собрались, запрыгнули наверх, и пошли по туннелю. Больше нам турели не попадались, и мы относительно спокойно, если не считать паутину, постоянно лезущую в лицо, дошли до входа на объект. Ворота, закрывавшие проход, были перекошены, так что мы просто проползли под ними.

Темень и запустение встречали нас. На полу лежал толстый слой пыли, скрывающий звуки наших шагов, и шли мы почти бесшумно, только Кира пыхтела, но бензопилу не бросала.

– Стоять!
– Скомандовал я.
– Тут бревно.

– Ну, бревно и бревно. Какая разница?
– Спросила Лиса.

– Большая. Лес-то далеко.
– Я потыкал стволом в бревно.
– Черт, оно шевелиться.

Бревно изогнулось и уставилось на нас своей змеиной мордой. Пуля из рельсотрона Лисы скользнула по огромной голове рептилии, оставив глубокую борозду в чешуе. Теперь змея разозлилась. Она рванула в нашу сторону, мы сиганули врассыпную, спасаясь от змеиной пасти.